Это цитата сообщения ЭнИ Оригинальное сообщение

Элегантный мужчина в черном подошел к аквариуму и привычным жестом постучал по стеклу костяшкой указательного пальца. Нечто за стеклом испуганно зашебуршалось и грузно плюхнулось в воду, надежно загородившись с одной стороны горшочком с анубиасом и бутафорским замком – с другой, так что разглядеть существо оказалось совершенно невозможно.
Пока гость пытался рассмотреть творение, я сверлила ненавидящим взглядом его спину. Взгляд он ощущал, но оборачиваться не спешил, предполагая, что я завяжу разговор первой. Меня бесили его хозяйские повадки, пусть кто у кого в гостях – вопрос спорный, но этот кусочек призрачной земли, на котором стоит мой дом, пусть условно, но мой.

Черный устал ждать и постучал по аквариуму еще раз. Существо запаниковало, заметалось, невольно разрушая свои баррикады, и наконец забилось в череп, подозрительно похожий на всамделишный, не столь давно расставшийся с плотью. Тварь так шустро прошмыгнула через глазницу, что если бы я не видела сегодня утром своего нового питомца, вряд ли определила бы по черной лоснящейся тени, рыба это или зверь.
– Не пугай Чучу.
Гость обернулся. Я готова побиться об заклад, что если бы у него было лицо, то оно отображало бы удивление – взлетевшая верх в причудливом изломе бровь и насмешливые искорки, прыгающие в зрачках под густой тенью широкополой шляпы.
Мне приятнее, когда он приходит в шляпе – так хотя бы можно додумать, что у него есть лицо, а в темноту под капюшоном – заглядывать гораздо страшнее.
– Чуча? – бьюсь об заклад, он уже ухмылялся. По крайней мере, ели сдерживаемый смешок все же прорвался вместе с сухим кашлем.
– Мило. Славное имя для милой зверушки. И что там на этот раз?
Я пожала плечами. Какая разница. Какая разница что там. Что-то должно там жить, чтобы эта иллюзия жизни была более полной. Кто-то должен жить в доме, неважно кто. Я привыкла, что у меня есть компаньон. Придавать компаньону облик собаки или птички слишком больно – проснешься следующим утром, а питомца нет… Как попала сюда, я сразу же завела песика. Собачонок – вылитый Кешка. Он с рычанием бросился на Черного, при первом же визите, злобно вцепился в сапог, оторвал клок лаковой кожи и лоскут атласных бридж. Черный не дрогнул, сказал: «милый песик» и вышел вон, а на следующее утро скотч-терьер пропал. Я горевала, но не долго. Здесь никто долго не горюет, а теперь и вообще горевать странно, зная, откуда берутся компаньоны… Анимированная мебель… предмет интерьера… Все из моей головы, из моей энергии…
- Мило, но ужасно расточительно.
Я опять пожала плечами – ничего нет вечного.
Черный огляделся в поисках стула – и ничего не обнаружил. Я заблаговременно развоплотила все посадочные места кроме своего, в котором скрючилась, уткнув подбородок в острые колени.
Гость щелкнул пальцами, создал свое любимое викторианское кресло и с чувством опустился в него, вытянув длинные тощие ноги. Сухощавые пальцы легли на красное дерево подлокотника, а ухоженные чересчур длинные ногти заскользили по извивам затейливой резьбы, так что казалось, будто узор сам выползает из-под рук, видоизменяясь в соответствии с его эмоциональным состоянием.
Чуча сидела в черепе без движения. На мгновение хвост проскользнул меж оскаленных челюстей, а в одной из глазниц зажегся кровавый огонек – зверек выглядывал из своего убежища.
– И долго оно там просидит без воздуха? – поинтересовался гость.
Я хихикнула. Все предусмотрено.
– Сколько надо.
– Кожное дыхание или жабры?
Можно подумать для него это имеет значение. Терпеть не могу поддерживать светские беседы. Говорить – ради того, чтобы что-то сказать. Я люблю тишину. Напряженную до сгущения окружающего пространства – хоть бери нож и режь как упругий студень. Я люблю слушать такую тишину до чистого звона в ушах от далеких колокольчиков.
– И то и другое.
– Забавно, – кивнул гость.
Черный слизкий хвост метнулся, будто облизнул языком отсутствующие у черепа губы.
Из дырки для носа вылезла до омерзения зеленая улитка и поползла по своим делам по направлению к единственному в паллюдариуме цветку.
– Анубиас как настоящий, – с видом эстета добавил Черный.
Я скривилась.
– А остальной декор безвкусен до отвращения. Этот грунт из кораловой крошки, фаянсовый цветочный горшок и черепушка. Керамический замок и ужасная коряга… Какой-то паршивый пластик? Мангровая смотрелась бы естественней… Страшный сон аквариумиста!
– А ты больше любишь рыбок и люминесцирующие водоросли? Я припомнила его приемную…
– Да уж. Такую диковинную гадину я бы не догадался воплотить.
– У тебя отсутствует фантазия.
– Что греха таить – чего нет, того нет, зато чужой – неисчерпанное море,– ухмыльнулся Черный.
Шляпа немного сползла на затылок, и из тени вынырнул сначала твердый подбородок, а потом и чувственный рот в белозубой улыбке. Черный поправил свой ковбойский головной убор и чеширский оскал погас также внезапно, как и появился.
Чуча с грохотом вырвалась из черепушки, опрокинув ее и подняв столб взвеси из мелкого ила и дерьма. Извиваясь всем телом, быстро доплыла до коряги, проворно вскарабкалась на нее, устроилась на выступающей над водой частью и блаженно замерла под лампочкой, фыркая и ухая. Первые минуты она больше всего была похожа на ощетинившегося тритона с длинной мордой.
Чуча отряхнулась, довольно повизгивая и расправила большие полупрозрачные уши с голубыми прожилками. Обсохли и ощетинились усы и длинные вибриссы растущие из надбровных дуг. Ее взгляд после купания казался немного мутным, но потом тонкая пленочка отслоилась от радужки, сморщилась в продольную складочку и поползла вверх – распахнулось третье веко и Чуча уставилась на мир фасетчатым стрекозиным глазом. Чешуйки отклеились от боков, распрямились щетинками и иголками, длинный тонкий хвост остался на удивление гладким.
Черный развернулся в кресле и потянулся к стеклу, чтобы рассмотреть маленькое чудовище поближе – чего-чего, а любопытства он был не лишен. Тварь, пронзительно зашипела и оскалила крысиные зубки. Лиловый раздвоеный язык насекомоядного выстрелил между зубов, шлепнулся об стекло, отлепился с чмоканьем жвачки и спружинил обратно в пасть. Из хребта выдвинулся заостренный роговой гребень ядовитой окраски, и на кончике голого хвоста выросло несколько шипов. Розовый умилительный нос жил своей собственной жизнью – двигался, морщился, раздувал ноздри принюхиваясь.
– Редкостная гадость, – резюмировал Черный, удовлетворив свое любопытство. И что эта тварь жрет?
– Естественно, мясо,– развела я руками, А еще она стреляет иголками и высоко прыгает. Гость поспешно убрал руку от стекла, покосившись на съехавшую вбок крышку аквариума.
Честно говоря, сама не понимаю, как у меня получилась эта несуразная водяная крыса. Но мне будет жаль, когда она развоплотится. Жаль, не меньше того черного терьера.
Черный резко встал с кресла, чуть приподнял шляпу в прощальном жесте и вышел из дома. За миг до того, как дверь сама мягко за ним затворилась, мне показалось, что тень от полей шляпы стала менее густой и над жестким воротничком щегольской атласной рубашки не пугающая пустота, а человеческое лицо, очень похожее на лицо Гарта, чародея…
Лопушка сознания или действительно у Верховного Лорда Эверона есть демонический двойник… Что, ж тогда у Черного есть причины скрывать свое лицо или маску…
А впрочем,… приписывать демонам человеческие чувства, не лучше, чем придавать «компаньонам» сходство с утраченными друзьями.
Лучше заняться поиском ответов на другие вопросы… Скоро-скоро я ухвачу ускользающую от меня нить воспоминаний, докопаюсь до сути, как бы ни было больно и страшно. Как долго я выдержу рядом с источником забвения и не зачерпну из него вновь?
На самом деле все очень просто. Надо только не выходить из дома, чтобы не пришлось бороться с нестерпимым желанием войти в реку или напиться родниковой воды.
Как ни обидно получить подсказку из уст врага, но без него я и дальше полагала бы себя в маленьком захолустном курортном городке, населенном находящимися слегка не в себе обитателями.
Я подумаю об этом завтра. Завтра, которое будет таким же похожим на сегодня и сейчас, на вчера и позавчера. В нем буду я, свернувшаяся в неудобном маленьком кресле, и зашедший незвано, то ли поглумиться, то ли поболтать по душам, облаченный в черное платье хозяин Елисейских Полей. Я, Черный Повелитель и маленький, условно одушевленный компаньон-однодневка. По разным причинам, но нам всем одинаково некуда торопиться.