...но у меня, как у нищего,
были только мои мечты.
Я расстелил свои мечты
перед твоими ногами.
Наступай помягче...
Ведь ты идешь по моим мечтам!
...
Временами мечта приносит нам боль... Но вдумайтесь, быть
может мы тоже иногда причиняем боль мечте!
Шаги беззвучны. Почти. Только невыразительный шорох соп-
ровождает их. Под ногами - твердая корка черной, укатанной в
камень земли. Взгляд погружен в пламенеющий закатным огнем го-
ризонт, в точку, где обрывается отрезанная гранью черная лента
дороги. Идти легко. Шаг, еще один, тысячи шагов - в каждом из
них отрезок Вечности. Крохотный... как жизнь.
Справа и слева вдоль дороги редкой цепочкой растянулись
шеренги человеческих фигур. Они стоят молча, в одинаковых
бесцветных одеждах. На неподвижных, словно присыпанных пеплом,
серых лицах свинцовыми мазками глаз проступает то снисходи-
тельное сочувствие, то презрение... Иногда равнодушное безраз-
личие... А иногда - ненависть.
Ты - среди них. Всегда. Прячась за спинами, укрывая собой
от чужих взглядов то, что все равно не в силах уберечь... Свою
мечту. Потому что неизбежно наступит миг, когда уже не оста-
нется сил на две жизни, на две вселенные, когда приходится вы-
бирать... Боже мой, до чего же больно глядеть вслед умирающей
Мечте!
"Опять бежишь? Ты же знаешь - от себя не убежать" - "Да,
знаю..."
"Чего же ты хочешь?" - "Я хочу... Заглянуть за горизонт".
Окунуться в море огня между серостью неба и чернотой зем-
ли. Я хочу услышать шум заката, ощутить на лице его прохлад-
ный, спокойный свет. И в последний раз прошептать имя. Только
одно имя. Когда-то я слышал его везде - в шепоте ветра, в без-
голосом шелесте облетающих золотых листьев. Живое, звенящее
хрустальными переливами. Приходящее из сердца и тихонько зами-
рающее на губах.
Имя, выпитое шелестящими отзвуками т и ш и н ы...
Произнеси его. Нужно всего лишь закрыть глаза. Это не
трудно... только очень грустно. В последний раз...
Печально поникшая голова в пушистом облаке золотистых во-
лос. Наполненные грустью голубые глаза на осунувшемся лице от-
ражают подернутое дымкой небо. Или, быть может, это прозрачный
небесный простор на миг вобрал в себя их чистую голубизну. Мо-
жет быть... И еще боль... Щемящую боль внутри. Твою боль.
Боль, которую причиняешь ты.
Десятки, сотни людей, разбросанных по всему земному шару,
во многом разных, но так похожих в одном. Беспомощно утопающих
в безмолвном, чуждом океане серого земного одиночества. В пос-
ледний раз сделавших с в о й выбор...
Золотистая прядка неощутимо скользнула по щеке.
"Ведь я же Спасатель! Я должна им помочь!"
Но как? Как разобраться в запутанном хаосе человеческих
душ? Как?!
* * *
Невысокий взгорок, дальше - обрыв. За обрывом пылает за-
кат. Конец дороги в никуда.
Что это - небо? Нет. Небо плоское и серое. Это глаза. Та-
кие знакомые, бесконечно дорогие голубые глаза.
Позади тишина. Та самая тишина, что навсегда поселилась в
душе. Она крадется за тобой. Обернись, и ты услышишь ее. Зас-
тывшее в пустоте дыхание вечности...
С губ срываются слова, медленно и тяжело как каменные
глыбы, ничего уже не говорящие, не значашие слова:
- Прости меня... Прости НАС, если сможешь...
Много раз я повторял их в полубреду-полубеспамятстве
опустошенной, сгоревшей дотла души уже не надеясь ни на что.
Ты просишь прощения, а в силах ли ты простить самого себя?
Плавное движение. Щеки касается ладонь. Ее ладонь. Всего
на миг. Как дуновение ветерка:
- Я прощаю тебя...
Еще один, последний удар сердца, невыносимо долгий как
тяжелый вздох. За ее спиной горит закат, перебирая прохладными
лучами золотые пряди волос.
Мой последний закат...