Основано на реальных событиях конца февраля 2004 года.

Пробило три. Татьяна устало взглянула на часы и вздохнула - время опять гулять с Кузькой. Несмотря на то, что по календарю совсем скоро должна была наступить весна, за окном было мокро, сыро, а потому довольно холодно. Но Кузьке уже не сиделось на своем месте, он тихонечко потявкивал и бегал из угла в угол, поэтому Татьяна начала не спеша одеваться. Взяв Кузьку на поводок, она вышла на улицу.
Во дворе было как всегда для этого времени года и суток - мрачно и практически безлюдно. Лишь только редкие прохожие иногда прошастывали сквозь дома и ныряли в очередной темный проем. Выйдя из подъезда, Татьяна отпустила Кузьку, и тот вприпрыжку помчался изучать ближайшие кусты. Когда вся чахлая поросль, которая только может расти в центре Москвы, была обнюхана, собака, виляя хвостом и оглядываясь на хозяйку, дала понять Татьяне, что придется идти за соседний дом.
Завернув за угол, ничего оригинального, нового или интересного не обнаружилось - там был точно такой же серый московский двор, разве что облик его еще больше омрачали мусорные бачки, стоявшие практически в центре двора и огороженные старой кирпичной стеной. Даже Кузька, завидев ее, побежал искать новые деревья, а не лазать по помойкам. Татьяна же, сделав задумчивый шаг вперед по направлению к бачкам, вдруг остановилась, замерла и только лишь подняла глаза и посмотрела вперед. В углу кирпичной стены стоял мужчина.
Это был ничем не примечательный человек, лет пятидесяти с небольшим, в черных брюках и потрепанной черной куртке. Головного убора у него не было, поэтому Татьяна разглядела его волосы - не седые, а какого-то неестественного цвета, блекло-серого. Издалека казалось, что кто-то вытряхнул ему сверху здоровую пепельницу, и весь пепел так и остался у него на голове. В голове Татьяны промелькнуло: «Ну вот, опять эти бомжи или как их там ищут в центре города место для туалета…» Но уже в следующий миг ее мысль исчезла, просто испарилась под взглядом мужчины. В его глазах не было чего-то одного, единственного и однозначного. Напротив, в них смешалось все несоединимое - боль и смелость, одиночество и гордость, да еще и удивление, что незнакомая женщина не отрывает от него своих глаз. Татьяна не могла, а мужчина не хотел убирать своих глаз. Татьяна все смотрела и смотрела, минуту, пять, она видела движения его рук, видела, как он достает из кармана что-то небольшое и темное, видела, как он поднимает пистолет выше, приставляет ровно к самой середине лба, будто смотрится в зеркало, нажимает на курок…
Раздался выстрел, глухой, будто стреляли из пугача. Мужчина упал, так же глухо, как и прозвучавший выстрел, просто завалился на асфальт и задергался. В этот момент Татьяна вышла из оцепенения.
«Убил… Убил себя!» - запинаясь, произнесла она, - «Надо что-то делать!» Быстро оглянувшись, она увидела лишь старую Волгу, парковавшуюся рядом с подъездом соседнего дома. Из Волги вышел мужчина, жена осталась в салоне. На бегу, подбирая руками полы затертого пальто, Татьяна закричала: «Вы слышали? Слышали выстрел?! Там мужчина!.. Выстрелил!.. Ну сделайте, позвоните, у вас ведь есть телефон! Мне до дома дольше бежать! Он ведь… умрет, умрет, умрет!!!» Мужчина тут же побежал к кирпичной стене, к лежащей рядом темной фигуре, которая, казалось, пыталась даже подняться. Но тут же из салона высунулась голова женщины с обесцвеченными волосами, которая истерично прокричала: «Миша, Миша! Не ходи! Не подходи близко! Миша, что я тебе сказала! Сказала, не смей подходить!» Мужчина инстинктивно не смог ослушаться и остановился, но все-таки достал из кармана телефон и стал набирать номер. Сказав пару слов в трубку, он обернулся к Татьяне и громко сказал, чтобы та услышала: «Все… Едут»…
Пять минут. Никого. Десять. Тишина, лишь только в ушах слышны отзвуки выстрела… Пятнадцать… Пусто, собака, собаку надо кормить… Ждать бесполезно, это все… «Кузь, пошли…» Татьяна нетвердыми движеньями развернулась и пошла к своему дому.
… Через полтора часа бригада рабочих, пришедшая к Татьяне, спросила, почему около соседнего дома стоят машины милиции? «Произошло самоубийство. А я свидетель». На встречный вопрос, двигалась ли лежащая на асфальте фигура, Татьяна услышала развязное: «Неа…»
Пробило пять. Кузька бегал рядом и обнюхивал пахнущих краской рабочих.