…Опаздываю… Лежала в постели до последнего, пытаясь не слышать писк надоедливого будильника, пытаясь зарыться поглубже в сон и не видеть реальности, пытаясь просто не чувствовать себя, не чувствовать, что я жива… опаздываю…
Я всегда так, и каждое утро мысль, что я снова никуда не успею, что я не способна даже просто приехать куда-то вовремя сверлит мою, и без того безумную, голову. Десять минут на завтрак, пять минут на то, чтобы уложить мои непослушные, сожженные краской, волосы, пять минут на препирания с родителями, пятнадцать минут на то, чтоб нарисовать лицо… Боже ты мой, неужели девушка до двадцати пяти может так плохо выглядеть утром? Смотрю в зеркало и вижу, что после всех новомодных диет вес сильно не уменьшился, но под глазами появились мешки и синие круги, а кожа прибрела слегка мертвецкий оттенок. Клиника по мне рыдает.
Пулей из дома, в сумраке морозного утра… Ноги скользят по обледеневшим дорожкам. Интересно их посыплют песком только в декабре? Двор у моего дома просто жуткий, в принципе, как и весь район. Грязь замерзла – хоть чистой доеду.
Ловлю машину… Водитель болтлив, но именно это мне сейчас и нужно. Кажется, что я схожу с ума. У меня паранойя. По два раза проверяла закрыла ли дверь, а еще каждое утро в моей голове звучат голоса, они повторяют мои мысли жутко и слишком громко… Еду в машине одна, других пассажиров он не подсаживает. Старенький такой, сухонький мужичек, что-то говорит про наши улицы, я что-то ему отвечаю. Доезжаем на удивление быстро. Выскакиваю у метро, водитель желает приятного дня… Неужели сегодня нормально выгляжу?
ТОЛПА! Все друг друга раздражают, все злые и заспанные, все куда-то спешат. Каждый, наверное, думает, что он уникален, а остальные – стадо овец. Каждому кажется, что все вокруг просто серая масса, и никто не хочет подумать о том, что рядом такие же, как и он сам люди. Люди со своей жизнью, со своей болью и своим счастьем. Смотрим, но не видим…
Хватаю бесплатную газетенку с японским кроссвордом, чтоб хоть как-то отгородится от всеобщей ненависти, и проталкиваюсь на перрон. Полдевятого. Лишь бы успеть и ничего в этой толпе не оставить. Вернуться не успею – затопчут.
Даже удалось сесть! Утыкаюсь носом в кроссворд, который, как назло не хочет решаться.… Чувствую себя ничтожеством… Люди вокруг молчат, шумит только поезд, все толкаются и бросают друг на друга полные презрения взгляды. Гляжу через плечо рядом сидящей молодящейся женщине. Бальзак! Вот тебе и Питер. Пять минут назад она материлась и толкала меня зонтиком в ногу, а теперь читает Бальзака. Утыкаюсь в книгу Лукьяненко – Бальзака не читают в метро.
Протискиваюсь из вагона, протискиваюсь к эскалатору и снова протискиваюсь из дверей здания метро. Бегом через Московский, и снова бегом по Красноармейской к Универу. Тыкаю пропуск в нос охраннику, который тоже всех нас ненавидит, как и свою работу. Влетаю в аудиторию. Повезло – еще не начали.
Сажусь рядом с подругой. Вот кого сегодня утром я люблю! Всегда приветливая и отзывчивая. Всегда добра ко мне, хотя меня мало кто выдерживает. Улыбается мне… Лапочка.
Ира вообще у всех вызывает умиление. Иногда кажется, что она в принципе не способна на гадость. Странно, что такие люди еще встречаются, странно, что они умудряются выжить среди нас.
Мисс Хазерот опять что-то хочет от нас. Она хорошая. Любит свою работу и нас, в отличие от других преподов, которые сами с трудом выдерживают положенное время занятий. Эта американка действует на всех нас вдохновляющее. У нее на занятиях я перестаю себя ненавидеть.
Три часа американского маркетинга пролетают быстро. В перерывах курим с подругами в туалете у открытого окна вместе с преподавательницами. Все что-то обсуждают. Вот и Танька, она настолько уверена в себе, что подавляет меня. Она в жизни свой кусок точно ухватит. Вот Рыжая, наше солнышко. При всей ее женской стервозности она очаровательна. Таня уверяет меня в пользе замужества. Рыжая только хмыкает, она знает, что скоро ее ненаглядный потащит ее под венец, а она будет упираться, хотя ее Мишка лакомый кусок для всех универских бабенок. Ира вступает в дискуссию, но убедить никого не сможет. Ира никогда не любила… счастливая…
Еще занятия. Даже интересно временами. Встречаю остальных подруг. Ленка радуется мне, а с Белкой успеваю поссориться за четверть часа общения. Идем в столовую. Денег у меня нет, так что я просто стою возле стойки и пытаюсь не смотреть, как едят остальные. Вспоминаю, что я толстая и приступ голода уходит.
Идем в библиотеку и флиртуем со всеми, кто попадается по дороге. Скорее всего, многие считают нас сучками. Особенно меня. Мои манеры, действительно далеки от совершенства, но, по крайней мере, я не лгу другим относительно себя. Некоторые даже умудряются любить меня такой какая я есть. У меня есть секрет: я одеваюсь как можно более откровенно, чтоб хоть немного повысить самооценку. Подруги думают, что я свихнулась. Они правы.
Теперь надо сваливать. Скоро встречусь с НИМ. ОН – это мое счастье, пожалуй, единственный человек, который испытывает ко мне искренние теплые чувства. Он знает обо мне то, о чем не догадываются даже мои родители. Он знает, что я никак не избавлюсь от детских привычек. Он знает, как я придумывала себе друзей. Он знает, что я и сейчас иногда смотрю на можжевельник и верю, что давным-давно это был гном. Он знает, что я боюсь быть собой. Он знает, что я верю в сказки. Он принимает меня такой, какая я есть. Он не требует от меня ничего. Он любит смотреть, как я сплю. Он любит мои недостатки. Он со мной, хотя быть со мной невыносимо. Я сама себя не выношу.
Наверное, наша история любви банальна. Все истории любви банальны: и счастливые, и горькие. И мне не жаль что это так. Люди, по сути, одинаковы и любовь, нет, не так, ЛЮБОВЬ тоже. Когда-то я мечтала о принце, а потом выросла и поняла, что для того, чтоб рядом был принц, я должна быть принцессой. И, слава Богу, что друг для друга мы Принц и Принцесса. Мы все ищем и ищем, кого-нибудь, кто нас поймет, но не хотим понять других. Мы ищем себя в другом человеке, хорошо, если находим. А если не находим, то обвиняем жизнь в несправедливости и жестокости. Мы врем любимым, и негодуем, что нас бросают. Мы играем и носим маски перед самыми дорогими нам людьми, а потом, кричим, что раньше рядом с нами был совсем другой человек. Мы не можем разобраться в себе, но заставляем это делать других…
А вот и ОН. Стоит у входа в метро и улыбается мне… Любимый… Мне вдруг становится плевать, на всех вокруг. Я могу дурачиться и болтать без умолку, он любит меня такой… Я могу сейчас закричать на весь мир, что я его обожаю. Я могу сейчас абсолютно все.
Приехали на Садовую. Сейчас встретимся с моей мамой. Старалась об этом не думать, но вот и она, моя мама. В принципе она даже привлекательна, для своего возраста, только уж больно у нее жесткое лицо и колкий взгляд. При встрече, она не здоровается, зато говорит, что я похожа на бомжиху. Мило.
Когда-то я верила ей, считала ее истиной в последней инстанции, а потом… Потом произошло, то после чего я поняла – Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ ЕЕ ЖИЗНЬЮ!
В детстве она боялась «перехвалить» меня. Меня не хвалили за отличную работу, она была нормой. Ошибки не прощались. Серебряная медаль по окончании школы стоит в дальнем углу, я должна была получить золотую. Если в день ее получения я не познакомилась с НИМ, то он бы был самым мерзким в моей жизни. Первая сессия, которую я сдала на отлично, моя мать раскритиковала, под предлогом, что все экзамены я была обязана сдать досрочно. Мою прическу она ненавидит. Мой макияж тоже. Она все во мне ненавидит. Она ненавидит даже тех, кто меня любит. Все мои друзья, а в особенности ОН, в опале.
Она ненавидит меня за то, что я не вписываюсь в ее идеальную жизнь. За то, что я не стала слушать ее, когда она выбирала мне судьбу. За то, что я не выбрала ее путь. За то, что я пишу, а она ненавидит «бумагомарак». За то, что я люблю то, что ненавидит она. За то, что я теперь отвечаю ей ее же тоном. За то, что я должна была вырасти другой. За то, что я – сплошное недоразумение.
Почти год назад она меня предала. В гадкой ситуации, произошедшей со мной, она сделала виноватой меня. Решила, что таких как я не могут обидеть, с ними делают то, что они заслужили. Теперь со своей проблемой к ней я не пойду. Никогда не пойду.
Тяжело осознавать, что с матерью нормальных отношении у меня не будет никогда. А еще тяжелее от того, что я ее люблю, и то, что она говорит для меня важно. Не могу понять, неужели я действительно такое чудовище, что моя жизнь для нее ничего не значит? Неужели, я так невыносима, что она не хочет даже говорить со мной? Что же я за человек, если моя мама меня не любит?…
Раза три я пыталась себя убить из-за того, что ее ненависть ко мне сводила меня с ума. Половина всех моих попыток самоубийства была связана с ней…
Идем в Опражку. Здесь одевается две трети города. Кажется что именно сейчас эти две трети здесь. Атмосфера рынка меня убивает. Дольше двух часов быть здесь я не могу. Все кричат, толкаются и грубят. Дешевая попса орет от каждого ларька. Пропитые голоса продавщиц и их смех отбиваю всякое желание что-то покупать.
Ищем мне зимнюю куртку. Покупаем что-то еще. Свитера. Раздеваюсь прямо возле лотка. Примерочных нет. Дешево и сердито – три сотни за два свитера.
В конце концов, купили и куртку. Три часа на рынке и в итоге куртка куплена в магазине. Продавщицы там милее и откровенный хлам мерить не предлагают. Ругаюсь поочередно с мамой, с торговками и с Ним. Так долго общаться с матерью невозможно. Хочется превратиться в мышку и забиться в самую дальнюю щелку.
За нами приехал папа. Папа хороший, но в моей жизни он предпочитает роли не играть. Его интересует только работа. Я его не интересую вообще. Он не знает обо мне ничего, и это радует меня. Ему не за что меня не любить.
Садимся в машину и едем домой. Продолжаю пререкаться с мамой. Через пятнадцать минут мой лимит общения с ней исчерпан, и я начинаю плакать. Плачу тихо, тушь попадает в глаза, перестать плакать я уже не могу.
Родители замолкают. ОН тихо гладит мои пальцы. Я съеживаюсь возле окна и закусываю губу. Мой город в это время года просто мерзкий. Поэты врали. Осень в Питере – время для самоубийц.
Подъезжаем к дому. Мать виновато предлагает купить сапоги. Заходим в магазин, где я судорожно стираю с лица потеки туши. Меряю все, что дают. Покупаем что-то.
Говорю маме, что дойдем до дома сами. Отходим за угол. Я закуриваю. ОН утешает меня, ругая при этом за сигарету в моих пальцах. ОН спрашивает, почему я все еще принимаю так близко к сердцу ругань матери. Что ответить я не знаю.
Он садится на автобус и уезжает. Иду домой. Дома все молчат. Всем нет до меня дела. Ухожу в свою комнату и пытаюсь читать. Опять начинаю плакать.
Я просто не способна жить в этом мире. Я слабая. ДА, Я СЛАБАЯ! Не надо меня за это ругать. Я не могу быть другой. Я такой родилась, и я не хочу становиться сильным, но бесчувственным чудовищем.
Если такой мир меня не принимает, то и я не приму его. Я просто хочу чтоб все кончилось… Простите…