Андрей. Первозванная ноша, – она, как горб, – другим на потеху!
Держи нос бодрей, ловец человеков!
Расскажи, уютно ли в лодке, если рядом кто-то идет по воде?
Не тускла ль позолота, если рисуешь нимб?
Если семь лет молчать – сколько улыбок спряталось в бороде?
И сколько было из них – воистину искренних?
И сколько раз ты пытался идти, и всегда – почему тонул?
Сколько лет ты искал материал, способный сиять?
Сколько масок содрал, прежде чем хоть один раз – вдохнул ?
Сколько языков изучил, прежде чем научился – молчать?
И когда понял, почему так часто рифмуют любовь-морковь
Как сумел осознать, что не стыдно быть – этим ослом?
... В темной, жалкой лачуге она плакала, а он молчал ей о том,
Как неважно все, кроме ее первого бала и прядки над бледным виском...

Сергей. Э-гей, разбойничек-Соловей!
Думали, выправит Айседора?
Велика Федора –
Да дура!
А серый – это цвет пыли, странствий и старых скал
Серыми могут быть одновременно и волк, и овца
Так, как можно писать про березки и писать в хрустальный бокал
Оттого не теряя ни таланта, ни красоты лица
И его будут находить под утро среди разбитых зеркал
Подумают, – пьян, а он ходил по ту сторону Пустоты
И так набрался ее, что потом всю ночь затыкал
Свою душу грязным тряпьем суеты!
А душа во всю глотку кричала – за аккордом аккорд,
Так, как можно познать – только стоя на самом краю...!
....И за окнами странник подберет свое имя, – и побредет,
В такт помахивая клюкою – в даль свою радонежскую.

Александр
Это имя сжигает, как в топке. всех, кто им наделен.
Оно – саламандра, зачем-то заключенная в звук.
И оно пробуждается, стоить няньке повысить тон
Оно выпускает когти, если не кормить его с рук.
Оно не дает ни спокойно жить, ни спокойно уснуть.
Если ты дашь слабинку, оно тут же уйдет в разнос!
Оно не терпит слюней, его невозможно согнуть.
Его, как поезд, – можно только пустить под откос.
Когда оно смотрит на звезды, – оно хочет играть с ними
и бросить, когда надоест.
Ойкумена мала ему, как юноше – ползунки.
Человечек, если тебя хватит приручить хотя бы треть того, что в нем есть,
Ты обречен Вечности – царь ли ты, воин, или всего лишь пишешь стихи..



эх.... поменьше бы ты молчал....

Сандрик, а тебя обещаю кормить бутербродами каждый раз когда увижу, только возвращайся уже!