Сейчас каждый второй зачем-то считает себя писателем. И чуть ли табличку себе на грудь не прикрепляет. Удерживает их, пожалуй, только то, что на этой мужественной груди колесом уже болтается мобильный телефон на веревочке в ожидании срочных звонков от издателя с очередными очень перспективными предложениями. Они ощущают себя причастными к некоему культу, почти негласному союзу писателей, как в 90 году ощущали себя причастными к западной культуре путем стояния в очереди в первый макдональдс на Пушкинской. Мудак мудака видит издалека. При встрече хлопают друг друга по плечам, обнимаются, перемигиваются, мол, мы то не такие, как все, мы – писатели, и пьют за то, чтобы дальше также легко писалось.
А пишется очень даже несложно. Особые извращенцы соавторствуют с Дарьей Донцовой и газетой «комковский момсомолец», остальные просто имеют денежку. А вы говорите, что у нас страна бедных людей. Да у нас у каждого второго собственная книжка издана. У меня на полке только стоят четыре томика стихов с рифмами «ботинки-полуботинки» и переложением Ромео и Джульетты на современный лад под названием «Юлия и Хулио». Народ разносторонний, многогранный, как граненый стакан. Государственные мужи пишут стихи, бизнесмены проталкивают плохо поющих жен и дочерей на телевидение. А потом не стоит удивляться, что в разделе новости культуры вы читаете про новую квартиру Аллы Пугачевой и собачку очередной писательницы, оконфузившейся на фуршете, посвященном трехлетию творческой деятельности.
И кажется, хорошо ж это – новые таланты, подъем литературы. Угу, у нас куда ни плюнь – талант. Кому на ногу ни наступи – творец. Зайдешь в предвкушении в книжный магазин, а почитать-то и нечего. За яркой обложкой скрывается такое содержание, что розовосопливые девочки из дневников кажутся колоссальными мыслителями о судьбе человечества. Листаешь, листаешь, листаешь, а ощущение, что переключаешь каналы телевизора с рекламы пельменей и душевнобольной поющей семьи на белозубую красивую, но совершенно не умеющую петь, силиконовую барби.
Стать писателем, урвать кусочек славы у этого занудного Толстого легче легкого. Достаточно прикупить себе компьютер, а лучше ноутбук [чтобы не отрываться от писательского дела ни на минуту], и описывать все, что приходит в голову во время уединения в сортире. А потом удачно заплатить и даже этот заносчивый Горчев будет просить у тебя автограф.
Почему такого не было раньше? Потому что у новоявленных писателей не было принтеров и рукописи им приходилось отдавать красивым девушкам-машинисткам. Наборщицы чаще всего влюблялись в романтическо-ореольных писателей, выходили за них замуж, а там уже не до книг – надо зарабатывать по-настоящему, чтобы растущих детишек кормить. Или отважные девушки убеждали, что складывать буквы мужчине не подобает [НастМуж должен крышевать], а то и вовсе исправляли и переписывали за мущин полрукописи. А потом развитие научно-технического прогресса, как всегда, все испортило. И теперь каждая дворняжка вам обоссанную лапу может подавать. Ведь нынче писатели любят, когда их знают в лицо.