Опять дождем заплачет небо, и станет серой акварель
та, что рисует неумело рукой дрожащей менестрель.
Ведь рисовать он не умеет - касаться может только струн,
пусть не души, а лютни древней, когда подлунный мир уснул…

Его удел - стихи и звуки волшебной музыки, но та,
что причиняет только муки, к ним безучастна… Пустота
в разбитом сердце поселились, и шепчет тихо:
«Нарисуй
ту, что тебе опять приснилась, попробуй выразить (рискуй!)
смятенье чувств на обнаженном листе израненной души,
касайся кистью, пусть сожженных, стихов надежды, и вложи
в черты любимой акварелью всю нежность музыки своей,
а золотистой карамелью рисуй огонь любви свечей -
пусть он пылает на рисунке, растопит лед!..............»
Но снова дождь
смывает нежность красок…Гулко ведет отсчет обратный ночь…
(Инфинити Лао)