... И еще успел увидеть, как Стив стоит над кроватью. На его лице - страх, но и бешеное торжество. Руки подняты над головой... а потом Никто увидел, как нож с длинным лезвием входит в тело Кристиана, распростертое рядом с ним. Из груди Кристиана брызнула черная кровь. Кровь забрызгала лунный свет и пролилась на ковер, чтобы смешаться с давно поблекшей кровью Джесси.

От удара Кристиан проснулся.
В первый миг была только боль, глубокая и холодная. Но по сравнению с тем, как ему было плохо с шартреза, боль казалась вполне терпимой. Это было похоже на то, как если бы ты плыл по реке - по реке, которая пахнет костями и илом, как, например, Миссисипи, - только эта река была ярко-зеленой. Мягкая искрящаяся вода омывала его и просачивалась насквозь. Наконец он был пьян. По-настоящему пьян. Это река опъянила его, и его сознание поблекло и погрузилось в покой.
Рот переполнился кровью, и он слизал ее с губ. Густой, темный, знакомый вкус... теперь он останется с ним навсегда. Это - его существо. Сквозь яркую пленку, что плескалась перед глазами, Кристиан разглядел лицо, склонившееся над ним: прозрачные длинные волосы - как водопад, в широко распахнутых бледных глазах - потрясение.
Погружаясь в зеленые воды смерти, Кристиан думал: триста восемьдесят три года. И он был красивым... таким, каким и болжен был быть. Очень красивым.
(c) Поппи Брайт, "Потерянные души"