- Возврат к Мэйерсу, который обговаривает с Верганом все им известные приметы. Понимая, что назад он всё-же вернётся нескоро, адвокат делает электронную посылку своей жене Мэри и идёт отправлять её. На обратном пути ему приходится связаться с бандой хулиганов, мучающих маленького Эрика. При спасении, негр извиняется что ни разу не пришёл навещать его в приют. Эрик не взволнован, говорит лишь, что сбежал оттуда, что заставляет Сида отвести того обратно. В их беседе узнаётся очень много элементов, связанных со сном Майка в трубе несколько месяцев тому назад.



Сид Мэйерс не спешил этим пасмурным вечером. Его дела потихоньку решались и он стал в последнее время проводить сентябрьские вечера Гленнбурга в мышлениях на прогулках. Вспоминая Америку и свою родную семью, он ходил кругами продоль Трим Стрит, вспоминая день своего приезда, архитертуру этих мрачных серых домов, проходя по дороге, ведущей в город от станции. Порой он подходил почти к самому перрону и садился на корточках на ступеньки, слушая шум электропоездов. Сида клонила не то в сон не то в печаль в те самые минуты, когда он зажигал кубинскую сигару и капли дождя падали на её раскалённый кончик, издавая шипение. Он уже почти не брился, изредка смотрел на себя в зеркало и ещё реже причёсывался по утрам. Вставал он не бодрым, а словно разбитым, и весь день угрюмо волочился по троттуарам, лестницам, этажам, входил в двери без единной эмоции и едва ли улыбался при встрече с представителями Конгресса, Всемирного Уголовного Бюро и до сих пор счастливой мордой Уолси. Теперь он мог заметить это, он видел счастье в глазах тех, кто жил на его родине: Уолси, друзья, коллеги, семья. Теперь он понимал что чувствуют несчастные, разлученные друг от друга люди, медленно влезая в их шкуру. Он горевал по семье, но меньше, ибо понимал что уже не увидит её в 2033 году. И потом, осень всегда была сезоном меланхолии и наводила грусть не только на Мэйерса, но и на многих жителей Гленнбурга. Сид вспоминал слова своего шефа во время их последнего разговора неделю тому назад:
- Сид, голубчик, да я тебя просто не узнаю! На тебе лица нет.. Смотри не перегрейся там "на солнце"!
- На каком к чёртовой матери солнце? - вскричал Мэйерс в глубине своей души, взглянул на вечные облака, а потом, более размысленно - Вот проклятье! Неужели я уже никогда не выберусь отсюда?..
Он сплюнул на зелёную траву и выкинул окурок. Перрон был пуст. Где-то вдали послышался гудок поезда, а потом стихло практически всё. Лишь дождь капал на его шляпу.Сканофон в левом кармане, кошелёк в правом, документы во внутреннем - Сид ещё раз проверил расположение всего нужного. Поскольку уже на протяжении трёх месяцев он жил в общежитии при полицейской конторе вместе с Кроссманом, Сид нередко забирал с собой всё важное и пытался особо не показывать этого. В то время как Кроссман и другие отсутствовали, Мэйерс ещё раз проверял наличие всех документов и облегчался. По крайней мере тут он был в большей безопасности нежели в старом дупле обманчивого Чалмера.
- И всё же... Зачем ему потребовалось выдворять меня вон из своего отеля, да ещё и таким мерзким способом, захавав при этом фото моей жены? - Сид недоумевал.
На данный момент Кроссман не искал его. Не искали его ни власти, ни Верган, ни кто-либо другой. Это было хорошо, и в последнее время эта временная свобода и моментная независимость давали Сиду немного алиби, выраженного в прогулках по городу и воспоминаниях о семье. Мысль о том, что Мэри могла изменять ему уже на протяжении долгого времени наредко приходила Сиду на ум, но тот лишь пожимал плечами. Затем он приходил либо в уже переделанную таверну Клайка, либо на крышу одного старого дома на границе центрального Гленнбурга и Барелтона, либо сюда - на перрон станции, где этим будним вечером уже было пусто.
Негр знал, что последний поезд до Манчестера уходил ровно в двадцать сорок пять. После этого шло ещё два пассажирских, один товарный, и проверщик путей. Потом пути были пусты, но Сид временами замечал блужающих на них фигур в кромешной тьме - быстро, медленно. Некоторые из них плелись в одиночку, другие - парами. Но слышно их почти не было.
На перроне Сида привлекла этим дождливым вечером одна странная личность, что пришла на скамью с газетой новостей минуты через две после прихода туда Мэйерса, и вот уже сидела до сих пор, пропуская поезда и даже не глядя в другую сторону как на самого Сида, изредка вертев головой влево и вправо. Самым интересным фактом были солнечные очки на глазах этой личности, в то самое время как на улице стоял пасмурный вечер. Как бы то нибыло, Сид проверил свои часы. Восемь сорок три вечера. Решивши дождаться последнего поезда на Манчестер (куда чаще всего садилось много народу) дабы убедится, что за ним не следят, Сид сел на соседнюю с тем человеком скамью на перроне и стал ждать.
Поезд приехал с минутным запозданием и как всегда выгрузил массу народа. Но незнакомец в него не сел, а мирно продолжал расчитывать газету не снимая очков, что уже давало знать, что он ничего толком не читал. Когда же последний экспресс закрыл двери и медленно направился к отъездному монорельсовому пути, американец собрал силы для того чтобы встать, протёр своё лицо носовым платком, и приблизился к незнакомцу. Тот резко свернул газету и начал удаляться со скамьи.
- Извините пожалуйста... - выдал Сид, но мужчина при этой реплике лишь убыстрил ход.
Сид сделал то же самое, и тогда фигура в плаще и очках просто побежала вдоль платформы под зажжёными фонарями (в этот момент Сид разглядел её белокурые волосы), после чего вообще скрылась в темноте края перрона, где-то в кустах. Сид замедлил ход и последовал туда, а чуть позже услышал шорох и увидел тропинку.
- Неужели опять какая-то слежка? - надумал Мэйерс - Ну всё, на сей раз я наконец тебя разоблачу, кто бы ты ни был! - и с уверенным лицом вторгся в узкий проход между двумя кустарниками, где листва ещё шелестела под напором капель вечернего дождя.
Вечер упал, дождь не прекращался и это путало американца. Капли дождя в высокой траве играли роль путаницы, смешивая шелест листьев созданный бежащей фигурой с обычным капаньем осадков. Мэйерс вдался в густую траву для начала полностью, затем вылез из неё и влез уже в другом месте. После чего он искал не зрением, а тыкав растения наугад, но ни то, ни другое, ни третье ничего толком не давало. Незнакомец, кем бы этот человек ни являлся, уже явно был на довольно далёком растоянии от негра. А посему различить что-либо было бессмесленно, равно как и продолжать поиски. Сид ещё немного прочесал травянистые кусты, безнадёжно ища любую улику, но тщетно - им не было замечено ничего кроме самой травы. В конец полностью отчаившись, Мэйерс постоял в мокрой роще, наблюдая за медленным приходом темноты и слушая дождь, затем достал сканофон и собрался набрать номер Кроссмана, хотя сменил свое решение чуть позже.
- Верган, это вы?
- Нет, не я вовсе... - голос в аппарате хоть и имел насмешку, но был явно занятой, ибо его хозяину было не до пустых разговоров на этот момент.
- Мэйерс. Чем это вы там занимаетесь?
- А вас интересует? У меня например более интересные дела что касаются нас обоих, только вот час их раскрывать ещё не настал.
- Что ж, о встрече мы ещё поговорим. Меня сейчас волнует иной факт. Угадайте где я сейчас.
В трубке воцарилось полное молчание. Затем Сид с нетерпением продолжил:
- Отвечу сам. В траве.
- На вас не похоже, сэр американец... - Майк захохотал вовсю - Развлекаетесь?
- Да ну вас! Тут не то что не до развлечений, сам вопрос стоит серьёзно.
- Как вы там хоть оказались?
- Ходил отправлять письмо Мэри. Затем прошёл на станцию. Я думаю за мной идёт очередная слежка. Это звучит иронично, но мне без вас не обойтись равно как и вам без меня. - Сид осторожно смотрел по сторонам.
Верган чем-то зашуршал, возможно бумагой:
- А это мы ещё посмотрим! - затем более ласково - Шучу.
Сид промолчал.
- Так зачем вы мне всё-таки со мной связались?
- По ложному делу. До свидания. - Сид резко окончил связь своей маленького датчика, подключённой к сканофону, по которому он связывался исключительно с Верганом и второй прототип устройства он дал тому недели три назад, не хотев вдаваться в малейшие детали с этим хитрым человеком.
На самом деле он лгал, ибо связался с Верганом по чистой дедукции. Увидев странного человека, Мэйерс инстинктивно принял того за Вергана, ведь на Кларка (про коего Сид пока мало что знал в любом случае) он не был похож. Это была скорее трусливая личность нежели шпион, и не работавшая ни на кого. Но это был не Верган, иначе Сид бы услышал писк другого прибора рации. Словом, этот человек американцу был незнаком.
В тот самый момент как Сид сложил устройство в карман и принимал дальнейшие решения по отъездному железнодорожному пути от перрона промчался товарный поезд, всего метрах в десяти от Мэйерса, но при этом сильно напугав его. Сид никак не ожидал этого поезда, его гула моторов и гудка. Вагоны промчались перед его глазами и минут через пять лишь габаритный свет мигал ему вдаль. Затем снова наступила тишина и шелест травы. Капли дождя.
Трясанув головой, сняв шляпу и проведя рукой по коротким и кучерявым волосам, а затем надев её обратно, адвокат сплюнул и покинул траву, вернувшись на перрон. Он прошёл по мокрому асфальту, шумя бежевыми штиблетами под запачканными чёрными брюками, дошёл до скамьи, на которой сидел незнакомец и частенько обследовал её, но ничего не нашёл. Та газета, которую эта личность читала, лажала поверх урны рядом. Взяв её в руки, Сид обомлел. Это был выпуск Нью Йоркских новостей, причём тот самый, что Сид привёз с собой в самолёте (пятно от чашки кофе было внизу пятой страницы), и что негр выкинул в первый день своего приезда в Гленнбург. На последней странице кто-то приписал инициалы "М. В.". Мэйерс скинул с себя шляпу и со всей силы швырнул газету на мокрый асфальт.
- Бред какой-то! Ничего не понимаю в этом запутанном городе!
Подняв с земли шляпу, Сид быстрыми шагами направился обратно к отделению полиции. Кроссман ждал его, он был в том уверен. Перрон исчезал в далеке. Дождь не прекращался. Темнело.
Адвокат не смог добраться до штаба полиции Кроссмана засветло. И хотя он решил пройти дворами дабы сократить свой путь и вложиться в полчаса (ибо темнота ныне заставала город около восьми часов вечера, как и теми майскими ночами), но приключения быстро нашли завсегдатую личность. Сид не знал, что вечер приобретёт именно такой исход...
Время было где-то без десяти восемь когда Мэйерс, проходя в одном из старых гленнбургских дворов, вдруг услышал шорох и крики откуда-то из тёмной арки. Полумрак слегка потревожил американца, но тот сперва не придал этому событию никакого значения и продолжил свою спешную дорогу. Приостановился он лишь тогда, когда услышал крики снова, уже сильнее, смешанные с возгласами и даже ударами. Нутро Сида горело нетерпением и любопытством, но проведя уже пол года в Гленнбурге, Мэйерс не особо подчинялся этим чувствам снаружи. Он скорее искал компромисс, но в то же время и предосторожность. Ведь тем, кто кричал из тёмных недр подворотен этого города, мог оказаться кто угодно, без особых исключений. А посему, наконец прикоснувшись рукой к своему заветному оружию, спрятанному на левой голени негра - перочиному ножу, тот присел на троттуар и вынул его из кобуры. Этот самый нож был выслан Мэйерсу его начальником Уолси ещё в июне, но не был ни разу им использован, и даже не был как следует заточен. Но пригодиться он мог всегда, ведь холодное оружие опасно в умелых руках.
Спрятав нож в запястье, Мэйерс приобрёл осторожный вид и походкой следопыта ринул к арке. Оттуда раздалось отчётливое «На помощь!», и пара ударов, затем всё снова заглохло и закапал лишь дождь. Сид повернул за угол арки и его накрыла темнота.
- Я что сказал?! Давай сюда деньги, малявка! И живо!
Подросток в рваной телогрейке держал тщедушного мальчонка за шиворот левой рукой, а правой резко бил в живот. Другие парни били его по рёбрам и давали ему подножки. Мальчик падал, но не ревел. На его правом гразу виднелась чёрная повязка.
- Деньги!
- Вот гад! У него ничего нет! - выразился другой смуглый подросток хриплым голосом, держа в зубах косяк.
- Пошарь в карманах. - скомандовал кто-то сзади, и мальчик наконец набрал силы для очередного крика:
- Отстаньте от меня! Идите к чёрту!
Последовал удар в живот, но уже не рукой, а ногой. Мальчуган сьёжился, упал, но не издал ни звука. Его начали пинать. Кто-то засмеялся и закашлял над его головой.
В тот самый момент как смуглый подросток звенел мелкими монетами, отобранными у одноглазого мальчишки своими, в своих ладонях, из темноты арки внезапно вылетел перочинный нож. Он был кинут с такой силой, что пролетел прямо над руками смеющегося подростка и воткнулся в сену одного из домов рядом с ним. По всему маленькому двору раздался звук вибрирующего лезвия ножа и воцарилась полная тишина. Смуглый парень выронил косяк изо рта, остальные замерли на месте. Были слышны лишь капли дождя по их порванной одежде и прирывистое дыхание истекающего кровью, побитого мальчугана.
Метание ножей не было профессией Мэйерса. Признаться честно, он не провёл более одной подготовки к этому при своей карьере сыщика. Ему это было просто ненужно, ведь обращаться с пистолетом он и так умел. Именно по этому факту негру не хватало меткости, и целясь в одежду подростка дабы приковать его к стене, тот конечно же промахнулся, но напугал всю детвору сполна. Сам же он стоял возле арки, наблюдая за уличными хулиганами. Просто стоял, не шевелясь, ибо прятаться а ля Верган было не в его стиле.
Само молчание продлилось до тех пор, пока смуглый подросток не кинул все монеты на землю и не начал нервно тыкать в сторону арки вынутым из стены ножом, крича что-то еле разборное. Он был под эффектом марихуаны.
- Я тебя изничтожу! Покажись, негодяй!
Мэйерса разобрал хохот. Он медленно вышел, хлопая в ладоши, но не спуская глаз с остальных двух парней, что стояли в стороне. Те двое были в абсолютном уме, и уже понимали, что опасность настигла их самих. Одноглазый мальчик отполз в угол и тоже наблюдал за зрелищем. Когда Мэйерс покинул тень арки, он сделал ещё несколько шагов в сторону смуглого подростка, машущего ножом во все стороны, затем резко схватил его руку и сдавил её. Нож упал на асфальт.
- Приветик. - Мэйерс улыбнулся и быстро скрутил руку подростка.
- О боже! Чёрный демон! Посланник из ада! Пусти меня!
- Как скажешь... - с той же улыбкой Сид кинул парня в коробки.
Тот разломал их своим лицом и ударился головой об стену дома, едва шевелясь. Сид же повернулся лицом к другим ребятам и моментально поднял нож с земли:
- Ну кто ещё хочет, а?
Двое четырнадцатилетних подростка обернулись в бег. Смуглый, кто был очевидно их "главарём", последовал за ними, держась за свою голову. Бросив ругательство в помогающего мальчику встать Сида, он хромая удалился в наступившую вечернюю тьму. Сид проигнорировал оскорбление, смотря на одноглазого мальчугана. Его лицо перешло из лёгкой улыбки в очередное удивление лишь тогда, когда их лица нашли друг друга.
Мэйерс тотчас узнал мальчика. Это был Эрик, тот самый Эрик, что повстречался Сиду в самый первый день его прибытия в Гленнбург. Эрик, которого негр спас из передряги с его няней тем самым майским вечером. Одноглазый Эрик, что тоже узнал Сида и бросился в его руки, старался не плакать.
- Дядя, это вы! Вы снова спасли меня! Я так благодарен... - всё так же просипел он, хотя говор его был смешан с тяжкими стонами от нанесения множественных ран.
- Тише, Эрик, тише. - Сид гладил его по спине.
Обоим было много чего рассказать друг другу за эти прошедшие полгода, но оба молчали. Ведь в Гленнбурге каждый день становился историей, не говоря уже о месяцах.
- Почему вы никогда не приходили навещать меня до этого? - вдруг спросил Мэйерса малыш, когда они оба выходили из ближайшего медпункта.
- Я не смог, извини меня. Было очень много дел и работы, с ними по неволе забываешь о своих старых связях.
Эрик кивнул головой в знак согласия. Глядя на гипсовую накладку на своём левом плече, он опёрся на костыль и пошёл вслед за Сидом, помогающем тому идти. Дождь наконец окончился, зато вечер принёс городу сильный холод и на многие его улицы (в том числе и Барелтон) снова опустился густой английский туман. Оба шли не спеша, хотя торопились дойти до детского приюта.
В приюте сирот на Мэйерса буквально вылили ушат грязи. Его обвинили не только в педофилии, но ещё и в насилии. Он долго не слушал ничего и ничего не отвечал, но спроводив Эрика до его палаты, окликнул няню Беллу и по-глашатайски выдал:
- Радуйтесь ещё тому, что ваш сирота дошёл досюда живым. Если бы я не застал его в нужный момент, Эрика бы вы сегодня уже не увидели.
- Да как вы смеете, вы, расхититель...
- Кстати, - перебил полную женщину Мэйерс уже спокойным голосом, - счёт за медуслуги ребёнка оплатите вы. Ваш приют, во всяком случае.
Обернувшись после этого, Сид направился прочь из главпалаты. Белла ничего не сказала лишь погрозив кулаком. Проходя мимо палаты Эрика, тот остановился и постучался, а затем заглянул внутрь. Мальчик сидел у окна в кромешной тьме. Его повязка висела на вешалке рядом. Мэйерс присел на кровать и долго молчал. Эрик тоже молчал. Затем, наконец надумав что-то, Сид тихо начал, глядя на пол:
- Зажечь свет?
- Не стоит...
- Ну извини. - тише, - Ты ведь не сердишься на меня?
- Нет. На вас, дядя, сердиться не имеет смысла. Вас я могу лишь отблагодарить.
- Да, как же, за тумаки-то. - выдал негр себе под нос, затем снова громко - Тебе тут нравится?
- В моём случае место жительства не выбирают...
- И опять верно. - Сид почесал лоб. - А вообще живётся хорошо?
- Не жалуюсь. Хотя с тех пор, как я встретил вас впервые, я часто плакал по ночам. Плакал даже тогда, когда слышал выстрелы на улице.
- Выстрелы? Какие такие выстрелы?
- Пару раз за окном. Бегали люди, полиция. Я часто сижу у окна и смотрю на него, и всё реже выхожу. Я боюсь улицы, дядя, там иногда очень страшно.
- А кто кстати были эти беспризорники?
- Мои бывшие друзья. Я занимал у них денег, но не смог расплатиться.
- На что?
- Я хотел удрать отсюда! - Эрик всхлюпнул.
- Значит всё же не нравится жить тут?
Малыш резко опустил голову и покочал ей, шёпотом прибавив:
- Нет... - после чего его поглотил плач.
Дабы успокоить Эрика и не вызвать гнев сестры, Сид резко сменил тему:
- Может покажешь мне само здание? Хоть немного, ась?
- С удовольствием! - в голосе Эрика промелькнула радость. Он слез с подоконника, схватился за костыль и включил свет в комнате. - Пойдём!
Вдвоём, они покинули палату и устремились продоль корридора до лестничной площадки. Эрик много рассказывал, вертел неисколеченной ручонкой. Сида в своё время заинтересовал тот самый факт, что малыш так сильно интересовался прошлым многих мест и знал достаточно много об исторических событиях. Как он говорил до этого, до Третьей Мировой Войны приют находился внутри старого монастыря к югу от нынешнего места, на протяжении многих десятков. Затем, как Барелтонские дома погрузились в тишину, а эта часть города «вымерла», монастырь потерял свою пригодность. Его левое крыло полностью обветшало. Приют был вынужден переехать в бывшее здание муниципальной больницы, где ныне и был расположен. Подвал этого места был нетронут, о чём говорили надписи у дверей, ведущих в подземелье, по поводу укрытия в них больных от ударов снарядов. Затем здание больницы переоборудовали, препараты забрали, прихожую изменили, а знаки больницы и вовсе убрали. Остался лишь белый цвет и надписи типа «Палата № 8» над дверьми, а которых ныне жили сироты. Да, места для детей теперь было больше чем раньше, и отопление не отказывало, не как в старом монастыре. Хотя это место изначально залогало в себя боль и страх, а не спокойствие, поэтому приют вызывал отвращение многих, и с тех самых пор, как он перебрался сюда, люди говорили о нём тихо и подозрительно, а на ветру ходили странные слухи. Но заведующие самого приюта (в том числе и Белла) не обращали внимание на это. Они очевидно были преданы профессии. Хотя какова была связь монашки с бывшей больницей?..
- Тётя Белла действительно предана своей работе и нам. Хотя она и строгая, но не променяет уход за детьми ни на что!
- Она строга, мы оба это знаем.
- Вообще-то, - Эрик оглянулся - она не разрешает даже разговаривать о ней за её спиной. Но не подумайте ничего плохого, она хороший человек.
Сид ухмыльнулся:
- Да уж...
- Я хочу сбежать отсюда не из-за этого. Я не люблю сам приют, это здание. Понимаете, я чувствую себя настолько чужим, дядя.
- Сид Мэйерс. - поправил его тот.
На что Эрик с презрением посмотрел на корридор единственным глазом:
- У негров, как я слышал, ведь имён не бывает.
- Кто тебе сказал такой вздор? Мы тоже люди, просто другого цвета кожи.
- Дядя Сид, вы - первый негр, с кем я говорю и на кого я смотрю реально... - Эрик прижался в Сиду - До этого, я никого даже издалека похожего на вас не встречал.
- Ты просто не был в Америке, Эрик. Ты воспитан здесь, в этом городе, а это многое меняет.
- В таком случае я убегу прямо в Америку, как будут деньги! - с абсолютно серьёзным видом произдёс малыш, что заставило Сида рассмеяться.
- Это твой выбор, - улыбаясь - но безымённых негров не бывает, поверь мне. Хотя они далеко не все такие как я.
- Я знаю. Вот поэтому вы мне и понравились. Я обязан отдать вам все самое ценное дядя. Вы спасали меня, и не раз.
- Я просто защищал тебя, как и любого другого ребёнка, знаешь...
Проходя мимо большого холла, что раньше являлся приёмницой для больных клиентов, Эрик бросил взгляд на огромное зеркало на стене, что также отражало роспись и узоры на противоположной стене вместе с фонарями за двумя сторонними окнами и светом большой люстры на потолке холла. Сид заметил взгляд Эрика и поневоле взял его за плечо, аккуратно, также придерживая его второе больное плечо своей правой рукой. Повернув малыша лицом к зеркалу, Мэйерс аккуратно снял повязку с его правого глаза. Малыш внимательно смотрел на Сида и не сопротивлялся. Шрам был на своём месте.
- Господи... - негр удивился в который раз.
- Я знаю. - Эрик опустил голову - Я уродлив.
- Нет, нет, не говори этого! Шрам - это не твоя ошибка, дело тут вовсе не в твоей общей внешности и даже не в личности. Просто так произошло, я ведь прав.
Эрик промолчал.
- Но я всё время хотел спросить одну вещь по его поводу. Эрик, откуда он у тебя?
- Хулиганы во дворе...
Сид вздохнул, присел на корточки и посмотрел исколеченному мальчику в глаза:
- Тебе десять лет?
- Одиннадцать.
- Даже. И ты до сих пор лжёшь старшим?
Мальчик отвернулся:
- Мне нельзя выдавать правду, дядя.
- Да не бойся ты этой Беллы! Я всегда с тобой. Ведь это удар от хлыста вдоль всей твоей брови и правого века. Это очевидно, что она попала тебе своим орудием в глаз.
- Ну хорошо, вы правы, это она. - Эрик опять просипел своим голоском, словно пробормотал какое-то заклятие шёпотом - Только я был сам виноват. Это произошло два года назад. К нам поступила Клара, одна красивая девочка, чей дед умер от инфаркта у неё на глазах.
- Ты полюбил её?
Эрик уставился в пол:
- Ага. Но Белла не хотела этого. Она разозлилась. Я бежал, чтобы избежать удара, а её хлыст задел мой глаз. У Клары на глазах... - казалось, Эрик опять был готов расплакаться, и Сид в очередной раз изменил ситуацию, сменив тему:
- Одним словом - грустная история. А тебе известно сколько лет Белла работает с детьми?
- Ой долго уже, дядя. Она ещё до моего рождения работала в том самом монастыре. Я там никогда не был, поэтому сколько лет знать никак не могу. Хотя оттуда ходит один плохой слух.
- Правда?
- Да. Об очень нехорошем мальчике, что ранее был одним из сирот в приюте того монастыря под надзором тёти Беллы...
Сид слушал ребёнка с полной заинтересованностью, не вставая с коленей, пока тот надевал повязку на своё обычное место.
- За время пробывания этого мальчика он наделал много, много бед. Это был действительно очень плохой и злой, хитрый мальчишка. Однажды он даже замахнулся на тётю Беллу. - после паузы, зафиксировав повязку - Его папа служил на фронте. Известный военный. А самого мальчика звали...
В эту самую долю секунды полная женщина спустилась по лестнице с кнутом в руке и мчалась к разговорчивому Эрику. Сид, не дав ему закончить предложение, встал на защиту малыша. Прежде чем были предприняты какие-либо действия, Белла закричала на весь холл:
- Сию минуту убирайтесь из приюта! Пошёл вон! А ты, Эрик, сейчас же отправляешься к себе в палату иначе пайка тебе не видать целый день завтра!
Заметив, как Эрик трясётся в очередной раз за его спиной, Сид сказал малышу подождать его в прихожей, а сам достал из кармана свой паспорт.
- Вон!!!
- Заткнитесь! - буквально скомандовал Сид Белле, затем, протягивая паспорт - Вот этой самой замусоленной бумажке я доверяю в этих местах ещё больше чем самому себе. Это документ, а не какая-та там подделка. И поверьте, она уже ни раз спасла мою шкуру. Вот, поглядите на неё прежде чем хамить мне. А кнут ваш вообще выбросите, вы им не запугаете никого кроме бедных детей.
- Вы что, ещё и воспитывать меня взялись?
- Нет, но вполне мог бы, раз против вас уже были настроены некоторые дети.
- Да всего-то один... - Белла успокоилась, кинула кнут в сторону и взглянула на документ, после чего Сид убрал его и продолжил беседу:
- Так вот, теперь как вам ясно, кто я, я более не хочу слышать ни от кого отсюда по поводу плохого отношения с детьми. Только потому что годы назад один ребёнок поднял на вас руку вовсе не значит, что всех теперь надо бить хлыстом. Спрячьте его, будьте умницей, и не трогайте. И дети к вам будут относиться лучше.
- Ах как умно, негритянская вы морда! Педофил!
- Говорите, что хотите, но знайте, что в детективы-адвокаты просто так не попадают. И не нарывайтесь на скандал, я вас всё равно сильнее. А теперь выкидывайте ваш кнут и возвращайтесь к себе, а я ещё скажу Эрику пару слов, а затем мирно покину и вас и его.
- Уж надеюсь... - с презрительным взглядом Белла фыркнула Сиду, а затем отложила кнут в сторону и поднялась по лестнице - Не более пяти минут!
На улице, возле входа в приют-больницу, под светом фонарей и уже давно наступившим вечером, Сид попрощался с Эриком. И хотя он сказал, что обязательно навестит его хоть ещё один раз до отъезда, но обещать не мог ничего, судя по тому, как события разворачиваются в этом городе. Эрик был рад и этому. Взяв его за плечо, Сид снова посмотрел малышу в глаза и хотел пожелать спокойной ночи, но был интересован немного другим:
- И всё-таки, как же звали этого плохого-преплохого мальчика?
Сид прижался ртом к уху Мэйерса и едва слышно произнёс:
- Его звали... Майкл Верган!