Какие-то мерзкие типы в правительстве решили, что читать утреннюю прессу для народа жутко вредно*. Сказано – сделано. В радиусе двух километров от моего дома убрали все киоски «Союзпечать». Мне утром – на работу. Без газет я на работу не езжу, в метро – тем более. В результате, сегодня, вместо того, чтобы топать на свою любимую конечную станцию, я был вынужден проехать пару остановок на тралике до ближайшего газетного киоска и спуститься в метро в другом месте.

Что значит – сесть на поезд не на конечной станции? Прежде всего, это отсутствие смысла в выборе правильной стартовой позиции для посадки (все сидячие места в первом вагоне давно уже заняты, и бетонные ряды плотоядно усмехающихся бабулек сомкнули свои крепкие классовые плечи).

Под свист и улюлюканье толпы престарелых победителей, я плетусь в позорный средний вагон на места для проигравших. Газета не в кайф. День испорчен. Грамотно выйти из этого уродливого вагона – тоже невозможно. Ты не сумеешь набрать скорость, и любая старушка побьет тебя на лестнице переходной станции как ребенка.

Увы! Приходится объявлять День Презрения.

Я выхожу из вагона для проигравших нарочито медленно. Пропускаю все потоки пассажиров. Упускаю все выгодные возможности куда-то вклиниться. Я холоден. Я спокоен. Пиджак застегнут на все пуговицы. Подчеркнуто иду позади толпы метрах в десяти. Мои губы чуть тронуты загадочной усмешкой. Я поднимаюсь наверх, у входа на эскалатор меня встречает лишь нахальная улыбка Саши Снегиной.

Я ненавижу наше правительство. Дайте людям свободную прессу!



*На самом деле киоски портили архитектурную композицию района! Глядя на унылый пейзаж за окном, точно скажу – ни слово композиция, ни тем более композиция архитектурная – отнести к моему району определенно нельзя. Разве что немного похоже на поздний этап в творчестве главного архитектора нашего города или его зама…, а какая разница?