[пролог]
Сегодня утром на меня обрушилась история одной любви. Не Титаник, конечно. Но не всем же гонять по морю наперегонки с айсбергами.

Всплакнул на судьбу один перетц, слегка. Если верить ему на слово, жизнь не особо взошла. И в душе его, колорадский жук погрыз нафиг всю ботву семейной жизни. Но чувак он ответственный - бросить и свалить не может. Я, - говорит, - как на девушку с ногами на улице посмотрю, так сразу дочкино лицо вспоминаю… и все! Конец! Не то, что телефончик взять, ничего уже не могу. А ежели у ней еще и грудь, тогда я сразу представляю, как жена говорит дочке …папа больше не придет, милая…. Бегу, - говорит, - тогда в городской парк и там плачу в глухих и отдаленных уголках.

С женой его они шесть лет дружили. Вроде он ее на руках даже носил, и пыль сдувал. Потом, как бы свадьба. Дочка между делом родилась. Жена окончательно подросла, стала дирижером одного хорового коллектива. Короче, жизнь покатила по рельсам. И вот здесь он, наконец, разобрался в себе и понял, что милее одиночества ничего ему нет на белом свете. Понял, что влип конкретно и навсегда. И самым гнусным, по его мнению, было то, что сделать ничего нельзя без того, чтобы не наложить кучу себе в душу. Ведь он приверженец той теории, что мужик должен обеспечивать семью, а не порхать мотыльком, разрушая жизнь ни в чем не повинных женщин. (Тетки памятник должны поставить его маме при жизни. Папа там точно был не при делах, доподлинно знаю).

Так и живут. Семье хорошо, ему плохо. Но виду не подает. Весел, внимателен, цветы, шоколадки, хозяйство тянет, дочку за двойки выдрать - не вопрос. Во все семейные дела въезжает. Здесь он настаивает, что супруга его ни о чем таком не догадывается. А я вот думаю, хрен с два! Ежели выпьешь, бывало, так дамы непременно учуют, хоть риглисперминт съешь, хоть даблминт два раза. Единственное, что мне подумалось с его слов - не особенно она и догадываться-то старается.

[собственно трагедия]
Пришел он на днях домой с работы, поздно. Жена с дочерью спят. Забомбил ужин себе нехитрый, сидит, жует. Оченно ему показалась колбаса сырокопченая. Думает, - надо будет завтра бутик сделать с чайком, поутряни. Похавал, евроньюс и в койку завалился.

Ближе к часу ночи проснулась жена. Ей колбаса тоже понравилась, еще до мужнина прихода. И мысль об утренних бутербродах также не давала покоя. Днем (как я думаю) она прослушала Ленинградскую симфонию Шостаковича, и это подтолкнуло ее к очень сложному для себя решению: спрятать от мужа оставшийся кусочек сырокопченой колбаски. Утром он долго разыскивал пропажу и, в конце концов, обнаружил ее на дверце холодильника, в отсеке для медикаментов. Тщательно завернутая в пленку колбаска задумчиво прикорнула между упаковок с анальгином и классическими средствами контрацепции.

Мой кабинет весь пропитался его соплями. Лилька четыре раза подавала кофей. Я почему-то представлял себе Вишневскую крадущуюся на кухню прятать колбасу от Ростроповича. А он все вопрошал, - как же я теперь буду дарить ей цветы…
И в самом деле, как?


В колонках играет: Twisted Sister - Leader Of The Pack

LI 3.9.25