Седой туманище проглотил город, как крокодил солнце, и затаился, ожидая своего медведя. Где-то глубоко, в нем, спрятались надежды и мечты. И даже безбашенные борзые наших желаний умерили свой бег, не видя явного пути к цели. Осень, как всегда, пришла неожиданно. Просто пришла и сказала - все, пацаны, я здесь. И было бы вот так, хорошо. И ничего не надо. Нет же, сначала вылезло солнце, мутное, словно ихтиолкой политое, типа медведь. И давай туман рвать, душить. А потом лето в запальчивости орать начало - мол, рано ты, сволочь, вещички-то притаранила. Короче, случился у них вселенский ор и раздрай. Туман весь испоганили. Солнце нечистое, подернулось дымкой, пар стоит, духота - сплошная мерзость при свете дня.

Ива плакучая свесила свои руки-слезы до скамьи и касается моего плеча тихонько. Помнишь, - говорит, - вон там ты запускал в небо свой первый самолет с керосиновым моторчиком…. Отстань, - отвечаю, - я борюсь с наркотическими видениями прошлого! Но торкнуть все же успело. Хорошо стало - прям, как у мамы в животике. Стойте ребята, стойте. Хорошо с вами, да я уже не по этим делам. Мне надо успеть до конца дня подсуетиться. Денежку дернуть, товарец прикупить, втюхать кое-что, лапшички повесить страждущим... Смотри-и-и, - шепчут, - придет время, уже не позове-е-ом...

Сначала, ты не представляешь своего счастья без кого-то. Потом, не можешь представить его с кем-то. И всю оставшуюся жизнь мучаешься вопросом, какое же из утверждений было верным. А никакое. Побоявшись родиться соколом - будешь ползать терновым венцом природы.

Но все это было потом, или будет. А сейчас, семь утра, и туман еще цел. Безмолвный пасынок величественных туманов Норвежских фьордов ласкает лапки, беззаботно дрыхнущих, елок. Елкам хорошо и во сне они улыбаются.

В колонках играет: Judas Priest - Out In The Cold

LI 3.9.25