Оттепель не настолько сильна, чтобы таял снег на земле, но с веток спящих деревьев капает. Скорее, даже не капает, а падает - падают комочки полурастаявшего снега. Как прожитые годы, как пройденные шаги - кап годик, кап шажок. Город - километрах в полутора, шум его - почти не слышен, он лишь угадывается, достраивается обалдевшей от абстиненции головой. От свежего воздуха абсолютно не хочется курить. А если не курить - нарушается что-то неуловимое, что помогает держаться и идти по снегу. Это как дернуть ступень из музыкального лада, распадается и сам лад.

Сегодня нет душе привычных сосок. Где вселенская грусть плавно переходящая во вселенское же сострадание? Где мое любимое понимание, что ничего не изменишь? Где бездонные сокрушения о собственной уродливости. Не могу даже сказать - к черту все, потому что нечего и некого к этому черту посылать. Все и вся уже столько раз туда посланы, что, по-моему, давно раздумали оттуда возвращаться. Я лишь сотрясаю пространство, грозя по привычке, неведомым варягам. Вот оно - существование в антиматрице. Все чуждо до мельчайшей вибрации атомов, абсолютно все. Раздражает даже то, что я приперся сюда, что должен идти, дышать, курить и думать о всякой фигне. Ну так не дыши, не думай… По-моему, и так уже не дышу, и давно. Не дышу каким-то особым дыханием, которым живет душа. Похоже, мой ангел хранитель начал уставать, уставать настолько, что не хочет от меня ничего, как и я.

Дали питекантропу микроскоп и научили им пользоваться, хорошо научили. Ну и что ему с ним делать? Надо идти на охоту, жрать хочется. В задницу саблезубому тигру этот микроскоп засунуть, что ли? Вряд ли это понравится саблезубому тигру.

В колонках играет: Tomaso Albinoni - Adagio in G-minor for Strings and Organ

LI 3.9.25