А за окном на темно-сером небе мелькают молнии. И порывы ветра клонят оранжевые солнца моих бархоток.
Если будет дождь - значит, будет почти бессонная ночь. И, преодолев нечеловеческую усталость, я попробую творить. Страшно: я не помню, как это. Я не помню, зачем это.
И я еще не знаю, о чем это.
Но если не сейчас - то когда же? Только в эту ночь, когда - "буря и натиск", когда "шум и ярость", когда гуляет стихия, сметая все наносное и неискреннее.
Устоять и переродиться. Или оказаться сметенной песчинкой. Каплей дождя, одной в массе, не оставившей следа.
Мне нужен этот дождь - всю ночь, почти до рассвета. И только пару часов на сон - под мерный перестук запоздавших капель, падающих с карниза.
И я не боюсь ничего... Хочется встать босыми ногами на шаткий карниз - и раскинуть руки, обнять это темное сумасшедшее небо, возвращающее мне меня.
Я знаю, что если буду писать, то буду писать о том же.
Сейчас.
Я знаю, что меня ждут десять моих "но-велл". И я знаю, что они меня дождутся.

Но сейчас... Пожалуй, я не хочу прощаться навсегда со своими не слишком светлыми сказками. И в безумных, нервных отсветах молний я вижу что-то такое, чего не увидит никто из вас.
Не избранная. Иновидящая.
По-прежнему. И по-новому.

И наблюдаю за чудом черных букв мыслечувств, вытекающих сквозь кончики пальцев. И улыбаюсь.
Я снова где-то рядом с собой.
Стихия.
Прекрасно.