Вот,что я насочиняла вчера перед сном...

Увлечение Корфом/Репниным принимает серьезные формы...

Ненавижу. Как же я ненавижу её! Всю мою жизнь они отбирала у меня то, что я любил больше всего… Говорят, Бог наказывает нас за грехи… В таком случае я уже родился грешником… А как же иначе можно объяснить то, что ещё в детстве она отобрала меня отца с такой же легкостью, с какой потом забирала все любимые игрушки, приглянувшиеся ей…И все это она делала как бы случайно, невинно махая ресницами. Отец безумно хотел, чтобы я считал её сестрой…Но как же я мог чувствовать себя братом, если порой мне казалось, что это я крепостной, которому оказали милость, пригрев в барском доме. Нет, мне никогда не было отказа в деньгах или забавах, но в остальном…Отец всегда был холоден и отстранен, он, казалось, постоянно искал во мне какой-нибудь изъян, за который можно было бы побранить… Со временем, однако, я научился жить с этим. Научился не обращать внимание на то как он возится с ней и как кричит на всех углах о её необыкновенных талантах…И ещё я усвоил одну вещь: нельзя показывать что именно мне по-настоящему дорого, потому что она тут же придумает как это отнять. Иногда это даже было весело, нужно было изобразить неземной восторг от какого-нибудь ненужного подарка и засекать время… как правило, уже через час эта вещь переходила в безраздельное пользование девчонки, а мне в замен предлагали выбрать что-либо другое… Да, иногда это было весьма полезно…Впрочем, гораздо реже, чем мне того хотелось бы…Хотя…была все же одна вещь, которую отец не позволил ей забрать у меня…медальон матушки, внутри которого был наш с ней миниатюрный портрет…Как же она была красива! И ещё совсем молода…со своим младенцем на руках…Это, кажется, был единственный раз когда «ангелочку» сказали «нет»…Во всяком случае, на моей памяти…Потом меня отправили в кадетский корпус и я, в отличии от Андрэ, был только рад уехать из дома. Там, по крайней мере, не было этой девчонки, которая всегда умудрялась говорить самые обидные слова самым невинным голосом. Прошло пара месяцев, и я начал понимать, что такое настоящая дружба. Не те детско-приятельские отношения ,которые связывали нас с Андреем, а крепкая и искренняя дружба. Время шло и весь мир мой стал вертеться вокруг Миши, как когда-то вертелся вокруг воспоминаний о матери... Но Михаил не был призрачным, он был самым что ни наесть настоящим и это не могло не радовать. Как-то незаметно подкрались в тот год каникулы и мы разъехались по домам. Мое воображение, вдохновленное Мишинкиными рассказами о семье, рисовало радужные картины встречи с отцом, но…Дома ничего не изменилось…Центром Вселенной по прежнему была Анна, а все, что интересовало отца он уже знал из писем директора…Девочке же непременно нужно было знать кому это я пишу каждый день и мне больших трудов стоило прятать от неё письма… Слишком боялся я что, приняв Мишеля за очередную игрушку, она попытается отобрать его у меня…Как я не знал, но страх от этого не уменьшался…По той же причине я не спешил приглашать Мишу с нам на каникулы, хотя уже не один раз гостил у Репниных…Благо, однажды летом отец решил свозить мадмуазель на воды и , «к сожалению» они никак не успевали вернуться до самого нашего отъезда…Шли годы и, встречаясь с Анной все реже и реже, я начал забывать о её существовании, меня перестал мучить страх потерять единственного друга…Миша…он был для меня всем…Всегда такой мягкий, отзывчивый, его вспыльчивость лишь усиливала его природный шарм…И главное, он не скрывал своей привязанности ко мне, а это ведь так важно для человека, который вырос в постоянном холоде…Мне так нужно было отогреться…Я расслабился…И тогда я допустил две непоправимые ошибки, от которых, как я думал мне уже не пострадать…Какие? Очень просто…Я влюбился…в Мишу…Но, когда я понял, что те чувства, которые в Андрее вызывала Натали Репнина…нежность…желание оградить от всех бед…желание быть рядом…обладать, в конце концов…все это я испытывал к её брату, было уже поздно…Сколько бы я ни пытался выгнать его из своей головы, вытеснить кем-то другим, пусть бы даже и Лизонькой, все было напрасно…Но самое страшное случилось потом… Я позволил ей увидеть это, позволил Анне разглядеть свои чувства…Не смог скрыть их от ненавистной девчонки, хотя так долго скрывал от самого Мишеля…Впрочем, она уже была не девчонкой, а барышней…и довольно соблазнительной…Достаточно для того, чтобы влюбить в себя Мишу…моего Мишу…Смерть отца была ещё одним ударом, ведь не смотря на все я все же любил его…А потом была это история с вольной, с дуэлью…Я не знал чего я хотел… Знал только, что видеть его с этой вертихвосткой - выше моих сил…Но я так же знал и то, что никогда, ни при каких обстоятельствах, нарочно не причиню ему боль…События следующих, после того дня в лесу, нескольких месяцев мне и вспоминать противно….Наверное, столько сколько тогда я не пил ещё никогда…Разве что…у меня ещё есть шанс побороть самого себя в этом состязании…Теперь…теперь, когда пять самых счастливых лет моей жизни уже, кажется, позади…Пять лет с ним, которые судьба подарила мне будто бы возмещая все те годы, что были украдены у меня девчонкой с белокурыми локонами…И которые, как оказалось, были ещё и авансом счастья на всю оставшуюся жизнь…Надо же, ещё вчера все было более чем хорошо. Мы, молодые, богатые, а богатым, как известно, вопросов не задают, влюбленные собирались в этой самой комнате на вечер к Оболенским…Он улыбался, отчего-то Мишенька был в особо приподнятом настроении, шутил, так и норовил сорвать поцелуй у меня с губ, не то, чтобы я был против…Словом, я был счастлив, пока… «Здравствуйте, барон, князь…» – она произнесла одну фразу, и разрушила мой мир до основания…Да, она мило улыбалась, но глаза её говорили мне «Ну что, наигрался? Теперь моя очередь…»Как в детстве… но разница была лишь в том, что кулон матери можно было спрятать и не отдать, а Миша игрушкой не был…и своей жизнью он распоряжался сам…Сегодня утром, проснувшись, я понял, что что-то не так…я был один…Выяснилось, что князь уехал рано утром…Что ж, значит все…Пора мне, кажется, собирать вещи….Загостился я у Вас, Михаил Александрович, покорнейше прошу простить…
Я уже похожу к экипажу, но в это время вижу приближающегося к дому всадника…Что ж….как бы там ни было, нас связывает слишком много, чтобы уехать не попрощавшись…Да и, по правде говоря, мне безумно хочется хотя бы ещё раз увидеть его лицо…
-Владимир, куда ты собрался? - он выглядит растерянным….
-Ну как же…Освобождаю Ваш дом, князь…Думаю, теперь я в нем не слишком желанный гость… -сарказм - лучшая защита, но от него ещё больнее…
-Володя, куда ты? Останься! Что случилось?
-Остаться? Ну нет, спасибо! Избавьте меня от участи наблюдать за созданием вашего семейного гнездышка...
-О чем ты? Господи, что стряслось-то? Какого гнездышка?
-Только не надо делать из меня идиота, Мишель…Я все видел. Ты ведь любишь её. Тебе, возможно, казалось, что это не так, но любишь…Что ж…Прощай…
-Кого? Анну что ли? - он зачем-то начинает истерически хохотать.
-Что это значит?
-Давай зайдем в дом…
-Нет уж…я требую объяснений…
-Каких объяснений? Я думал ты уже избавился от тени крепостной…
-Миша, что это зна…
-Это значит, что мы не дети, Владимир, и что тебе пора перестать бояться за свои любимые игрушки…
-Это не игрушки…
-Да, именно. Это гораздо серьезнее. И я думал, что после пяти лет ты мог бы это понять…
-Я…
-Нет, не надо. Не говори ничего…-он прикладывает свои пальцы к моим губам и я, даже не задумываясь, начинаю покрывать их легкими поцелуями.
-Миша..
-Давай все-таки зайдем, зима же на улице…
Мы медленно поднимаемся в гостиную на втором этаже, где устраиваемся на любимом диване с двумя бокалами коньяка, и тут мне вдруг приходит в голову ещё кое-что…
-Где ты был с самого утра?
-Ездил забирать одну вещь. Мастер, знаешь ли, не близко живет.
-Какую вещь?
-Вот эту.
…Медальон…Так похожий на тот, что я ношу в нагрудном кармане, с портретом матушки…Только на этом сверху наши инициалы…
-Открой…-внутри уменьшенная копия портрета, которые не так давно написал с нас один модный художник…
-Это…
-Это один из двух…-он раскрывает рубашку и я вижу на его груди точную копию медальона, что держу в руках.
-Миша, я люблю тебя.
-И я тебя. Навсегда. Слышишь, навсегда…
Я слышу…и верю…Верю, что Миша оказался ещё одним человеком, который не предал меня, не променял на сладкоголосую певунью…Первой была моя мать, вернее воспоминания о ней… Но больше мне, в сущности, ничего и не нужно…Только мой Миша и мои воспоминания…А Анна…она мне больше не соперница…Увы, мадмуазель, но этого Вам у меня не отнять…Не в этой жизни…


Это я балывалась с картинкой из клипа...Вырезала леди по середине...
[показать]