В колонках играет - телевизор продолжает бренчать где-то в соседней комнате
Настроение сейчас - архинепонятное

когда плохеет. когда я чувствую, что голову сжимают тиски. когда пот течет отовсюду но легче не становится. когда ты по памяти перебираешь народные средства, которые пьют перед смертью. когда ты знаешь, что ты тут один. когда твой крик теряется в пустыни за грудой миражей. твоя душа тонка. и то её подогрели на уровень за 38. такая небольшая разница в температуре. пару градусов, а ведь смерти подобно. отекшее тело отказывается слушаться. его ломит. ломает и крутит. хна. это качество жизни, а не название сказки. можно зарабатывать тем, что плести одежду из веревок повешенных. можно разрабатывать средство, чтобы кровь отмывать с гильотины. устранять запах и вид отлетающих голов и обезглавленных тел. можно заколачивать мечты в гробы неверующих. но кому станет легче. я перебрал уже несколько комбинаций легких наркотиков, которые могут помочь скинуть температуру выросшую до 38.4. она упала. упала. через пару часов. я задавил её количеством круглышок лекарственных и почти полностью выжранной банкой малинового варенья. попустило. я мазался дополнительно чудом вьетнамской медецины. во вьетнаме этой мазью лечили смертельные раны партизаны из джунглей. и проститутки умирающие от сифилиса. и тут же я на их месте мажущий этим пахучим бальзамом у себя под носом и на висках. а ведь голова не проходила после чудесных таблеток с длинноневыговариваемыми названиями, а только после чудо юго-восточной азиатской медицины. и я лечился. но состояние с утра было таким жестко пробирающим. бред сильно накатился. начало поста до слов "она упала" были написаны вчера утром под давлением температуры. просто страшно, что вот я тут в киеве. что далеко. дома всегда мама. она чай носила через нужные промежутки времени. предлагала мерять температуру. кушать таблетки. а тут вот помирать можно. а не нужно. но ниче. радикальные меры дали мне радости в этой жизни. они попустили в меру наглеющий организм. отказывающийся работать чаще и чаще. у меня такое ощущение, что в киеве мой организм как бы разваливается. распадается на части. я пробую клеем пва совместить их края. но сцепка выходит хлипкой и ненадежной совершенно. как говорят у нас "слабий як мукачівськое пиво". где-то так. и из глаз капают слезы по количеству дней оставшихся до отъезда из киева. то есть чем ближе к концу тем как бы ностальгические рыдания короче и короче. то есть я не знаю. как всегда путаюсь в обрывках снов, которые несут людей и события, которые я когда-то переживал. в ночь когда температура прыгнула то я узрел какой-то монотонный сон. ужасно тяжелый и надоедливый. как будто я не разгиная спины работаю за ужасной лентой упаковывающей изюм вручную. как будто я ходил по дороге и скрупулезно вычислял угол наклона бордюра к дорожному полотну. как будто я патался запомнить количество птиц увиденных мною в детстве. как будто все плохо. и я плохо спал. это редко. но болезни мои имеют странные свойства. гигансткие температуры держаться маленький период времени. и потом отпускают. не нужен я им наверное. и вообще я неболящий такой. а скорее бодрящий. или я как герой реклам, который выпивает лекарственное средство и в миг становиться здоровым. как вол. как бык. как слон. как кит. как акула. как паук. гы. если бы я был как эти животные представляю как бы я выглядел. а пока я выбираю завтра идти на работу. а по дороге выплюну бацил на асфальтат. притопну по ним башмаком и пойду припеваючи диконепонятную песню.