В колонках играет - равномерное жужжание мухи и вентилятора
Настроение сейчас - аховое

немилосердно колочу голой голенью лавочку. бью по ней кулаком. расшвыриваю пыль в разные стороны. мусор. окурки. допитые до дна бутылки. рву цветы. кидаюсь камнями в прохожих. растлеваю несовершеннолетних. несовершенно летних. *задумчиво глядит на новое слово* а бывают люди несовершенно летние? в метро дядя заученным голосом напоминает о том, что надо летним людям уступать место на катапульте. а кто они эти летние люди? почему-то я не видел чтобы кто-то друг другу уступал места. когда много людей и смотрю вдоль вагона то вижу голосующие руки замершие в мертвым позах или болтающиеся как желе. или вообще мне нечего написать кроме как про метро. или вообще я теряюсь во времени. начинается что-то в одиннадцать на работе. это про сегодня говорю. потом обнаруживаю себя где-то возле четырех с ворчащими внутренними органами, которые требуют кровавой жатвы. жратвы. поел. вместо рыбной котлеты подсунули дерьмо, которое незамедлительно последовало в помойное ведро. я отлично рефлексирую по мелочам. но эти мелочи способны затмить мой взор. даже писать нечего. даже нечего писать. про то что трутся со стороны спины разные люди в толчее в метро. и хорошо если кто-то женской грудью притирается. а то животами большими. а то и пахнет от них. а то и ещё хуже. а то отомнут бока. оттопчут ноги и побегут обгонять эскалаторы в беге то вверх то вниз. как будто можно отобрать пару секунд у жизни. успеть сделать чуть больше за те пару выигранных секунд. даже если посчитать, что там они выигрывают каждый день и сложить вместе. может и выйдет много. только каждый день за эти секунды можно успеть раз ударить дыроколом по бумаге нарушая её девственную белизну и непроколотость тупым металическим предметом. предметом химией. физикой. математикой. прочими науками, которые учились эдак лет с десять да успешно забылись. забыл даже русский язык. пишу на абракадабре. а на работе всё по-английски. скоро можно будет сдуреть. дать дуба и склеить лыжи на колесиках. отдаться на откуп словам на мониторе. а они того гляди и пропасть могут. они ж ненаджны. они как снег готовы растаять и улетучится с серверов. памяти железной. памяти бужажной, которая становится серого цвета. потом желтого. а потом годится только для папиросной бумаги. я же повыкидывал свои старые тетради. с каракулями. но со смыслом. повыкидывал вузовские конспекты. там было столько слов. столько деревьев перевелось в умные мысли. в глупые и не очень. даже самая дерьмовая литература печатается на бумаге сделанной из древесины. даже. а я начинал писать про бесчинства. про то как в зоопарке можно плевать на животных. на улице на милиционеров. как можно заточить вилку в кустарных условиях и с диким оскалом скакать по улицам улыбаясь тролейбусам. я боюсь свихнутся. я боюсь, что мой мозг обделается и скончается от дезинтеграции бреда и здоровых мыслей. интерсено мою шкуру можно повесить вместо ковра на стену. можно моими зубами украсить грудь африканской женщины. моими органами накормить пару вьетнамцев. моими бредовыми мыслями накрутить пару киловат энергии и в конце концов забрызгать кровью из разрезанных вен кого попало. кого попало тому не повезло.