В первом томе нашего обзора рассказывалось о временах появления допинга в олимпийском спорте. К тем же годам относятся и начальные антидопинговые усилия, совпавшие с принятием первых международных правовых актов по борьбе с наркотиками. В 1961 году была принята Единая Конвенция ООН о наркотических средствах, утвердившая перечень веществ, относимых к наркотикам, и поставившая их свободный оборот вне закона. Однако, под ее действие не попадали препараты амфетаминового ряда, ЛСД, каннабиоиды (производные конопли) и некоторые другие «действующие на психику» препараты. ООН потребовалось принять отдельную конвенцию о психотропных веществах, что случилось в 1971 году. Любопытно, что эта конвенция до сих пор не ратифицирована многими странами, в том числе и рядом ведущих государств Европы (например, Германией, Великобританией), где, таким образом, вообще отсутствует в законодательстве понятие «психотропные вещества», и применение марихуаны с фенамином в общем-то легально. Тем временем, зачесал репу и Международный Олимпийский Комитет. Сессия МОК 1962 года, проходившая в Москве, в своей резолюции воззвала к борьбе с употреблением допинга, имея в виду прежде всего именно фенамин. В 1967 году МОК принял решение о запрещении допинга, разработке перечня препаратов, признаваемых допингом, и о проведении допинг-контроля, для чего в том же году была организована Медицинская Комиссия МОК. Эту комиссию от времен Адама бессменно возглавляет бельгийский принц Александр де Мерод (поди ж ты, так принцем и остался, не вырос в короли). Слыхал я от людей, что сей сказочный персонаж – жуткий славянофоб и антисоветчик. Известна его истерическая позиция во время бромантанового скандала с россиянами в Атланте. Главный «убийственный» аргумент медицинского принца против русских спортсменов заключался в том, что бромантан (помните? - не включенный в запретный список препарат, облегчающий переносимость жары) применяли на российских солдатах в Чечне. Ага! Вот оно что! Таблетка геноцида! Всяк ее проглотивший немедленно звереет и кидается убивать мирных муджахедов, мирно пасущихся со своими мирными овечками, «шмелями» и «мухами». Однако, вернемся к баранам. Впервые допинг-контроль был проведен выборочно на Олимпийских играх 1968 года в Мехико. С 1972 года он обязателен во всех видах соревновательной программы Олимпиад. Обследовались призеры в индивидуальных видах и, выборочно, – другие индивидуалы и командники. Так и шло тридцать лет. Новые допинги, новые тесты, старая комиссия. До 1999 года допинг-контроль по линии МОК проходил только в период Олимпиад. В остальное время он осуществлялся национальными федерациями по видам спорта. Частота скандалов с допингом, как все наверное помнят, резко возросла к концу 90-х годов. Очевидно, что-то случилось? Ага. Все дело в возрасте. Старый добрый Хуан Антонио Самаранч собрался на покой. Замаячило вакантное креслице Президента МОК. Молодые резвые претенденты стали делать себе имя. А что может быть громче славы Борца за Чистоту Спорта, Разоблачителя Вселенского Зла? В 1998 году после грандиозного допингового скандала на велогонке «Тур де Франс» дедушка Самаранч заявил, что, возможно, надобно сократить список запрещенных препаратов, уж больно их много. В ответ поднялся такой хай и лай с посвистом, что бедный Хуан Антоныч заткнулся наглухо. В течение последующего года «медицинские кадры» МОК организовали подряд несколько конференций по проблемам допинга. На них усиленно проталкивалась идея создания совершенно самостоятельной, никому (даже МОКу) не подотчетной антидопинговой организации, контролирующей кого угодно и когда угодно. На волне этой антидопинговой истерии 10 ноября 1999 года в Лозанне такая организация действительно была торжественно открыта.

…что означает, ни много ни мало, Всемирное Антидопинговое Агентство (http://www.wada-ama.org), именно агентство, - типа спецслужба, а вовсе не «ассоциация» как поначалу стыдливо расшифровывалась эта аббревиатура некоторыми деятелями МОК. В соответствии с решениями Всемирной конференции по допингу в спорте, состоявшейся в феврале того же года, и обязательствами, которые взяли на себя ее участники, в Совет основателей WADA может входить от 10 до 35 человек. При этом количество представителей олимпийского движения и государственных структур всегда должно быть равным и не превышать 15 членов. Первым председателем Совета основателей WADA стал и продолжает быть вице-президент МОК доктор Ричард Паунд (Канада). В состав исполкома WADA входят: от МОК – родной наш принц Александр де Мерод (Бельгия), от спортивных федераций по олимпийским видам спорта - Мустафа Ларфауи (Алжир), от национальных олимпийских комитетов - Фелисиано Майораль (Испания), от признанных федераций - Хейн Вербрюгген (Голландия), от комитета спортсменов – Юхан Олаф Косс (Норвегия). Государственные структуры представлены по континентальному принципу. Члены исполкома WADA: от Африки - министр спорта и активного отдыха ЮАР Нгконде Бэлфоур, от Америки - госсекретарь по спорту Канады Пол Девиллерс, от Океании - министр искусств и спорта Австралии Род Кемп, от Европы – министр культуры Финляндии Суви Линден, от Азии – замминистра образования, культуры, спорта, науки и технологий Японии Фумио Кишида. Председателями 5 рабочих комитетов WADA служат: член МОК, президент НОК Великобритании Крейг Риди (административно-финансовый комитет), заместитель директора Офиса по национальной политике в области контроля за наркотиками США Дональд Вирен (комитет по образованию и этике), член МОК из Норвегии Арне Льюквист (комитет по медицине и исследованиям), руководитель спортивного департамента Совета Европы Джордж Уокер (комитет по стандартам и гармонизации), а также новозеландец Дэвид Хоумен (юридический комитет).

WADA сразу же объявило, что: - Отныне контроль будет проводиться и во внесоревновательном периоде; - Каждый спортсмен с малолетства будет иметь «допинговый» паспорт; - На Олимпийских Играх должны тестироваться все спортсмены поголовно (не сомневайтесь, скоро так и будет); Также было объявлено, что кроме традиционных анализов мочи, начиная с Игр в Сиднее у спортсменов будет забираться и венозная кровь, что необходимо для обнаружения эритропоэтина. Это решение вызвало кучу протестов в мусульманских странах, где религия вроде бы не шибко приветствует сдачу крови правоверными. Но все протесты были задавлены на корню. МОК, управляемый WADой, как собака хвостом, послушно постановил: тот, кто попытается избежать кровяного теста – не допускается к соревнованиям. Практически все федерации по олимпийским видам вынуждены были заключить с WADA договор, позволяющий днем и ночью делать со спортсменами все, что возжелается агентству в любой удобной для него позе. Кстати, тогда случилась одна таинственная история. В 20-х числах мая 2000-го года принц де Мерод объявил о своей отставке из Медицинской Комиссии и вообще из МОК. Пресса сообщила, что, якобы, клистирный принц решил уйти из-за разногласий со своим соотечественником – вице- (тогда) президентом МОК и тоже врачом Жаком Рогге (гляди-ка: сплошные эскулапы руководят мировым спортом!). Дело в том, что Рогге чисто конкретно настаивал, чтобы уже в Сиднее (а как же, - скоро выборы!) проводились тесты на эритропоэтин. Тогда как прынц, будучи, как ему представлялось, честным-благородным ученым, знал, что методика обнаружения EPO не отработана и недостоверна. Посему и сделал фи. Но никакая уважающая себя «семья» не может позволить кому бы то ни было выносить сор из избы. Вечером того же дня 66-летний королевич отозвал свое заявление. «Мне позвонил Хуан Антоныч и настоятельно просил, чтобы я остался. Он пообещал мне полную поддержку…» и т.д. и т.п. Что там было на самом деле? Тайна сия велика есть. Ну да ладно, фиг с ним. Благородные дряхлые принцы ничегошеньки уже не стоят на спортивно-политическом базаре. За прилавком – новые рыцари шприца и халата.

После свершившегося в прошлогодней (2001) июльской Москве избрания мужественного доктора Рогге президентом МОК, у его не менее мужественного товарища по оружию доктора Паунда (который, как вы помните, тоже баллотировался в президенты) настали золотые денечки. Прежде всего, штаб-квартира WADA из замшелой Лозанны была перенесена в родной город Паунда – Монреаль. Так, видать, удобнее ему. Затем шустрый доктор взялся за главное – делание бабок. С 1999 по 2001 год WADA полностью содержалось МОКом. Бюджет 2001 года составлял $14,3 млн., из которых $5 млн. ассигновалось на исследовательские работы. Всего за 3 года МОК потратил на WADA 25 мегабаксов. На 2002 год бюджет агентства должен был формироваться уже по-новому. В нем равными долями должны были участвовать сам МОК и страны – члены МОК. Нечто наподобие взносов в ООН. Размер бюджета на текущий год мне неизвестен, сообщается только, что он существенно возрос. Однако, расширение круга плательщиков привело и к некоторым проблемам. Так, незадолго до Солт-Лейка, в декабре 2001 года сообщалось, что правительства стран Европейского Союза отказываются вносить свою долю ($3,7 млн.) в бюджет WADA «по административным причинам». Чем кончился этот финансовый «кризис» я не уследил, да это и неважно. Наверное, дали в итоге. Важно другое: за свой бюджет WADA приходится бороться. Отметим это для себя, и остановимся-ка на минутку. Самое время оглядеться и подумать: а на кой все это нужно? Для чего миллионы? Во имя каких святынь весь этот «Mein Kampf»?

Наиболее понятная и банальная причина по которой нужно искоренять допинг: он вредит здоровью молодых людей-спортсменов. Разумеется, ЛЮБОЕ лекарство одновременно есть яд. Но, будучи врачом, возьму на себя ответственность заявить, что распространяемые в обществе страхи относительно вредности допинга стократно больше реального риска (само собой, сказанное не относится к наркотическим и психотропным веществам, которые запрещены международным законодательством). Современные препараты всех известных “допинговых” групп - продукт высоких биохимических технологий, существенно усовершенствованных с 60-х годов XX века. Их токсичность и побочные эффекты, как правило, минимальны, если они применяются, дозируются под контролем специалистов. Поэтому рассказы о “распаде печени”, раке, инфаркте, “невозможности иметь детей” из-за допинга медики воспринимают скептически. Все эти ужасные болячки имеют множество причин, среди которых лекарственное отравление - далеко не самая вероятная. Конечно, все бывает. Может и обычный аспирин привести к агранулоцитозу (иммунодефицит, по последствиям подобен СПИДу). Однако, совершенно точно доказано, что спортивная нагрузка сама по себе может причинить организму гораздо больший вред - такой, что самый “громкий” и скандальный допинг отдыхает. Но об этом чуть ниже.

Часто говорят и пишут, что система допинг-контроля нужна, чтобы не допустить превращения Большого Спорта в “игры фармацевтов”. Дескать, в погоне за прибылями фармацевтические монстры изобретают и распространяют все новые и все более дорогие химикаты, позволяющие спортсменам выигрывать соревнования и уклоняться от допинг-контроля. Тут главное - объегорить конкурентов. Получается, кто богаче, тот и чемпион. То есть в распространении допинга заинтересован крупный фармбизнес. Власть чистогана, понимаете ли. Негоже так. Прекратить скупку Игр наглыми коммерсантами! Извините, но такая мотивировка просто смешна. Доходы и прибыли крупных фармацевтических фирм от продажи “допинга” для них - капля в море, они составляют доли процента в их суммарных оборотах (речь не идет о небольших фирмах, специализирующихся на производстве легального спортивного питания, протеинов и т.п.). Ведь “допинги”, как мы уже видели, - это большей частью обычные лекарства, которые продаются в сотни тысяч больниц и сотням миллионов пациентов через обыкновенные аптеки. Спорт как коммерчески успешный полигон для аптекарей не слишком интересен. Гораздо вернее большой спорт можно назвать играми производителей спортинвентаря. Но этого почему-то никто особенно и не чурается. Кстати, а почему никто не говорит о том, какой сумасшедший профит несет фармацевтическим фирмачам лавинообразный рост антидопинговой активности? Реактивы, тест-системы, диагностические сыворотки, изотопы для проведения анализов - это весьма неплохие деньги. Известно, что одно исследование в аккредитованной WADA лаборатории стоит $300 - $800 и более. Так что от подобной борьбы с чистоганом поименованному чистогану - сплошное удовольствие.

Другой и наиболее распространенный аргумент произносится патетически, с придыханьем и подвизгиванием: Спортивные победы должны быть чистыми, честными и справедливыми! Фэйр плей!! Гринпис!!! Окей. Принимается. Ин год ви траст. Но вот от этой точки давайте-ка почетче. И поподробнее.

Почему это “допинговый” результат (то бишь, достигнутый с фармакологической поддержкой) следует считать “нечестным”? Мы-то с вами уже взрослые и знаем, что никакие пилюли (Волшебные Спички? Конфеты Настоящей Храбрости? Сок Гамми?) сами по себе не способны колдовским чудесным образом превратить рядового спортсмена в супермена. Тренировка, труд, воля, характер атлета вне всяких сомнений остаются первичными и важнейшими слагаемыми победы. Медицинская поддержка им лишь содействует. Современные “допинги” - это не скипидар на задницу, не конский возбудитель. Это обыкновенные медикаменты, свободно доступные для всех (уж, во всяком случае, более доступные, чем элитная спортивная амуниция). Таким образом, условия для всех равны, в чем же тут нечестность? Почему не считается нечестным употребление на дистанции “энергетических коктейлей” марафонцами и велосипедистами? Между прочим, такие коктейли (глюкозо-витаминно-солевые растворы) оказывают во много раз более сильное стимулирующее влияние на работоспособность и выносливость, чем тот же, к примеру, бромантан. Это что, не фармакологическая поддержка? Почему не объявляются вне закона такие мощные средства улучшения спортивных результатов как иглоукалывание, гипноз, массаж, диета, сауна и т.п.? Одни спортсмены ими пользуются, а другие нет. Это честно? Почему до сих пор не запрещена лейкопластырная наклейка на переносицу, оттягивающая крылья носа и облегчающая дыхание, а значит и снабжение организма кислородом. Чем она “честнее” эфедриновых капель в нос или эритропоэтина? Почему наряду с фармпрепаратами столь же жестко и решительно не преследуется предстартовый секс? Ведь достоверно установлено, что секс-допинг существенно улучшает спортивные достижения у женщин (у мужчин - наоборот). Недаром злобные ГДР-овские тренеры и массажисты, собравшись с последними силами, ночи напролет трахали своих юных пловчих накануне очередных рекордов. Особенно благотворно, по данным нашей глубоко озабоченной “Комсомолки”, влияет на девичьи результаты куннилингус. Доказано наукой! Почему отцы, карающие спортивный грех, в трудах своих столь примитивны, ограниченны и непоследовательны?

На все эти “почему” есть ответ сколь простой, столь и очевидный. WADA вовсе не стремится к истинной честности и справедливости. Ни на одном антидопинговом конгрессе вопросы философии спорта не обсуждались. Для деятелей этой “фирмы” смерти подобно признать неоднозначность и многоаспектность проблемы допинга. Никаких извилин! Только прямо! Только в лоб! Вот - белое. Вот - черное. Есть хорошие парни. Есть плохие парни. И о смысле своей миссии лучше не задумываться. Чтоб не усомниться в ее необходимости. WADA - это не церковь с идеалами добра и справедливости. И не ученый совет с логикой фактов и здравого смысла. Это просто крупная чиновная контора с раздутым штатом и солидным бюджетом, который нужно обосновывать и отрабатывать. Контора довольно нагловатая, поскольку молодая и ошалевшая от полученной власти, от новизны первых лет существования. “Уникальность” этого предприятия состоит еще и в том, что его деятельность явно направляется на формирование политического имиджа руководящих им товарищей. Впрочем, какая ж тут уникальность. Примеров тьма даже и у нас. Думаю, это зависит от человека, стоящего во главе. Если он политический карьерист по натуре или по жизни, любой свой бизнес он заставит работать на политику. Буду чертовски оригинальным, и не стану здесь “обыгрывать” фамилию шефа Российского антидопингового центра Николая Дурманова, который неоднократно говорил примерно следующее. Допинг-контроль - это очень большой бизнес. Добыча денег. И, как всякий бизнес, он невозможен без рекламы. Коту понятно: чтобы потенциальные доноры-спонсоры охотнее открывали кошельки, нужно создать впечатление грандиозности дела. Лучше всего это могут сделать грандиозные имена. Имена-символы. Что может быть “пиаристее” низвержения кумиров и титанов? Особенно если эти титаны не принадлежат к странам, выделяющим основные деньги в бюджет Конторы, а напротив, не пускают их представителей на пьедестал.

Слеп, кто не видит, что Контора делает деньги и политику, используя имена великих спортсменов. Поэтому, кого как, а меня еще до старта лыжной “тридцатки” в Солт-Лейк-Сити посетила депрессивная мысль, что Герою России Ларисе Лазутиной выиграть не дадут. И по мере того, как Лариса уходила от соперниц, эта подленькая мыслишка превращалась в уверенность. Представляете себе, как выглядело бы Агентство, - Гарант Вселенской Справедливости, - отстранившее очевидно сильнейшую команду от эстафеты ПО ПОДОЗРЕНИЮ, в том случае, если бы это подозрение оказалось ложным? А ведь отрицательный тест Ларисы в день “тридцатки” означал бы именно это. Посему отрицательный тест был политически невозможен. Лариса была обречена. Но она шла на смертный бой без страха и сомнений. Погибаю, но не сдаюсь! Как она, финишируя, молотила кулаком по воздуху! Нате, гады! Жрите! Подбирайте, кровавые химики, свои отпавшие челюсти! Ей-богу, этот финиш смотрел со слезами на глазах. Спасибо тебе, Лариса, за мужество и настоящий русский характер!

Что в допинговых историях особенно огорчает, а иногда и бесит - это отвратительная недочеловечная реакция более или менее широкой публики по отношению к спортсменам, втянутым в скандал. Герои, кумиры и идолы в мгновение ока превращаются в прокаженных, становятся изгоями, объектом травли, презрения и насмешек. Причем, все эти гадости искусственно подогреваются прессой. Слова-то какие подбираются щелкоперами: “поймали”, “заловили”, “попался”, “схвачен за руку”. Бедная задуренная пиарщиками толпа готова растоптать вчерашних любимцев. Карикатурами на Бена Джонсона со шприцем в заднице после Сеула заполонилась канадская пресса, прежде до небес превозносившая быстрейшего человека планеты. После признаний некоторых спортсменов бывшей ГДР в употреблении допинга, навеки затоптаны и забыты вообще все достижения этой действительно великой спортивной державы. Кто теперь рискнет вспомнить, что она брала первые места на Олимпийских Играх в неофициальном медальном зачете? В массовое сознание людей (немцев прежде всего) накрепко вбита мысль о гнусности и омерзительности ГДР-овского спорта. После Лахтинского конфуза 2001 года пали ниже плинтуса национальные герои Финляндии - лыжники. Елена Вайцеховская в своей публикации об этой истории ( https://www.sport-express.ru/newspaper/2001-02-28/8_1/ ) приводит с болью сказанные слова простого финского таксиста: “Они потеряли уважение всего финского народа”. Ни много ни мало. Но отчего же, черт побери? Что сотворили подсудимые? Они убийцы? Насильники? Наркоторговцы? Напомню, тогда в Лахти речь шла о применении РАЗРЕШЕННОГО препарата HES, и лишь о подозрениях относительно запрещенного эритропоэтина. Эх, люди, люди. Как легко и просто: взять и отречься от своих богов. Ведь они же бились, в том числе и за страну, за вас, а вы их эдак... Ничто не ново под луной. Обыкновенное ветхозаветное предательство. Болельщицкая верность, как мы видим, тоже сегодня попала под обстрел антидопинговых батарей. Быть верным болелой стало обременительней: а вдруг завтра вынесут постановление, что твои кумиры, твоя любимая команда - не солнечные герои и гении, а оборотни, исчадия ада, мошенники и воры? От этого сегодня не гарантирован ни один болельщик. Однако, выбирайте что вам ближе. Что вам больше по душе: быть “всегда готовым!” троекратно отречься до рассвета, или, наперекор всему, хранить верность своей искренней любви?

При трезвом рассмотрении очевидно, что оттенок скандальности, криминальности в проблеме допинга поддерживается целенаправленно. Вспомните красочные публикации о том, как у русского тренера австралийских пловцов Геннадия Турецкого украли и утопили в пруду шкаф, доверху набитый допингом (больше в доме воровать было нечего), как в покинутых спортсменами гостиничных номерах нашли горы шприцев и систем для переливания крови, забытых спортивным врачом-убийцей (не успел вынести мусор в урну, так спешил переколоть всю команду перед отъездом домой), как у какой-то мифической юной атлетки обнаружили тройную смертельную дозу анаболиков, а она еще бегала (теперь трудно будет мамой стать), как кого-то арестовали на таможне (оказалось, астматик), как кто-то угрожает рассказать в суде “всю правду” (оказалось, трепач) и т.д. и т.д. и т.д. Просто сюр какой-то. Фэнтези. Мухоморный бред. Ребята, вам не кажется, что нас банально дурят? Нас программируют для “правильной” общественной реакции на будущие “успехи” антидопинговой революции.

Ну ладно – реакция публики, простых людей, не знающих ни кухни большого спорта, ни фармакопеи. Ладно – суета НОК Норвегии по отъему олимпийских медалей у российских лыжниц Лазутиной и Даниловой – понятная политическая возня, дело чиновное. Но особенно мерзко и гадко поведение самих спортсменов, пока еще (временно) не «попавшихся» на допинге, и, пользуясь моментом, вдохновенно «бичующих» своих униженных коллег-соперников. Помните угрозы румынской бегуньи, облезлой блондинки Габриэлы Сабо покинуть Сидней, если к старту допустят Ольгу Егорову, попавшую под (не подтвержденное позже) подозрение? А как вам нравится Бента Скари, заявляющая, что лично она отныне не подаст руки Лазутиной? Дешевая самореклама. Как мы знаем из жизни (кто успел чуть-чуть пожить), громче всех о честности голосят обычно жулики. Лично я отныне срать не сяду на одном гектаре с Бентой Скари (извините за стихи). Какое счастье, что среди больших спортсменов подобные жлобы все-таки в меньшинстве. Я вновь начинаю верить в людей, когда слышу от простого парня Иванова в ответ на ехидный тест: «Миха, а ты подашь руку Мюллегу?» спокойное: «Почту за честь, он великий лыжник!», или когда узнаю, что призер ЧМ-2001 по художественной гимнастике болгарка Симона Пейчева отказалась принять золотую медаль Алины Кабаевой со словами: «Алина была и остается сильнейшей»! Всех не перессучите, интриганы!

Я смею утверждать, что полные пафоса рулады о “честной борьбе без лекарств” и “чистоте большого спорта” - есть ханжество и лицемерие. Спорт высших достижений - не джоггинг для собственного удовольствия. Здесь спортсмен подходит к пределу возможностей человеческого существа. В момент соревновательного напряжения частота сердцебиений зашкаливает за 200 (если до этого довести обычного человека - как вы и я - сердце не выдержит: каждый пятый просто умрет, половина станет инвалидами). Температура тела, бывает, подскакивает до 40 и выше. Печень не успевает перерабатывать молочную кислоту и азотистые соединения - продукты интенсивнейшего распада белков и биологических “энергоносителей”, буквально отравляющие организм. Мышечные сухожилия отрываются от костей, иногда и в прямом смысле слова. Рвутся связки (ну, это как здрасте), выворачиваются суставы (кто смотрел осенью последний ЧМ по штангизму из Турции, тот помнит этот ужасный эпизод с турецким полутяжем), рвутся кровеносные сосуды (ростовчанин Куприянов на всю жизнь запомнит прошлогодний сбор в Израиле со Спартаком), да мало ли что еще. Братцы! Большой спорт не несет здоровье в массы, а совсем даже наоборот. Общеизвестно, что спортсмены живут в среднем на 10-15 лет меньше, чем обычные люди. Все чаще и чаще приходят сообщения о смертях в ходе соревнований и тренировок. Вот опять недавно умерла маленькая румынская гимнастка - сердечко не выдержало. Таким образом, спорт - это если и не сама болезнь, то реальный риск болезни. А если известна угроза здоровью - ее надо предупреждать. Это один из важнейших канонов медицины. Организму, работающему на пределе, на грани срыва в тяжкую болезнь, нужно помогать всеми доступными науке средствами. Тот врач, который этого не делает, есть нарушитель клятвы Гиппократа. Помните что полагается делать с клятвопреступниками? Как говорили древние, у врача всего три средства - слово, руки и лекарство. Абсолютное большинство так называемых “допингов” - это вовсе не отрава, не хлыст, подгоняющий и изнуряющий спортсмена, а защитный буфер, повышающий его устойчивость к разрушительным для здоровья факторам большого спорта, противоядие от шлаков распада, образующихся в организме при чудовищных нагрузках, сжигающих за один старт килограммы массы тела. Так что же, современный большой спорт действительно невозможен без фармакологической поддержки? Ну отчего же, возможен. Мы убеждаемся чуть ли не каждый день, что бесправию спортсменов предела нет; можно для них запретить и кислород на том основании, что он упоминается в справочниках лекарственных средств. Конечно, утрирую. Но это - для пущей ясности. Считаю, что запрещать стимулирующие, поддерживающие и восстанавливающие средства для людей, работающих на износ, - это варварство. Это бизнес имени доктора Менгеле. Лицемерие поборников “чистоты спорта” заключается в том, что, будучи специалистами, они осознают необходимость и неизбежность применения спортсменами (как и другими людьми с факторами риска) различных лекарственных средств. И, ратуя за неземную “честность”, опять-таки как специалисты, они прекрасно понимают, что своими инквизиторскими карательными акциями заставляют множество спортивных коллективов ловчить, махинировать, обходить запреты разными подпольными путями. В таких условиях в соревнованиях побеждают (то есть, не попадаются на допинге) именно ловчилы. Побеждают как раз-таки самые богатые, располагающие наиболее совершенными методами выведения и маскировки химикатов. Кстати, те же лаборатории, которые разрабатывают методы обнаружения допинга, не считают зазорным продавать спортивным организациям ноу-хау обхода этих методов. Вот так воспитательный эффект! Вот так апология “честности”! Прямо фестиваль честности и справедливости!

Нужно ли бороться с допингом в принципе? Безусловно, да, если речь идет о веществах, запрещенных Законом (наркотики – это смерть человечества), тут спорить не о чем. Наверное, да, если речь идет о сильнодействующих и ядовитых веществах. Но и только! Список должен быть короток, конкретен и четок как десять заповедей. Нужен ли допинг-контроль? Опять же, скорее да, чем нет. Но не как карающая дубина, а как способ предупреждения, профилактики употребления запретных пилюль. Чтобы, к примеру, я воздержался от поедания некой таблетки, я должен заранее быть уверен в том, что: а. Эта (именно эта, а не другая похожая) таблетка греховна. б. Меня обязательно проверят достоверным методом, который не дает ошибок, я свой грех ничем не скрою. Но и ложного обнаружения не будет. в. Этот метод общедоступен, а не засекречен. Врач моей команды им располагает и всегда может проверить, не подсыпала ли чертов порошок в мою фляжку Бента Скари. г. Если достоверный (т.е. доказательный) метод обнаружения в организме какого-то вещества отсутствует, это вещество в принципе не может быть причиной санкций.

а. Запретный перечень огромен и «открыт», спортсмена можно наказать за препарат, в перечне не упомянутый, но по чьему-то мнению, похожий на упомянутый. В общем, закон что дышло… б. Методы обнаружения иногда, мягко выражаясь, сомнительны. Вот что сообщал Спорт-Экспресс 31 августа 2000 года (https://www.sport-express.ru/newspaper/2000-08-31/7_1/) : «На завершившемся в Лозанне конгрессе МОК был окончательно утвержден допинг-тест на эритропоэтин, который уже в Сиднее во время Игр XXVII Олимпиады пройдут более 400 спортсменов. Правда, до сих пор неясно, за какой срок запрещенный гормон может усвоиться в организме спортсмена настолько, что его нельзя будет обнаружить. К тому же пока невозможно точно определить, из-за чего увеличено количество красных кровяных телец - из-за использования ЕРО или по естественным причинам. В итоге специалисты из разных стран пришли к выводу, что только объединенный анализ мочи и крови может в какой-то мере дать ответы на эти вопросы». Очень интересно. В какой-то мере преступник? В какой-то мере беременный? В какой-то мере повесить? Ну просто безумно интересно. в. Методами обнаружения допинга владеют лишь 25 аккредитованных WADA лабораторий, чьи услуги настолько дороги, что большинству спортсменов в повседневной тренировочной работе недоступны. г. Для дисквалификации не обязательно иметь факт нарушения, достаточно «подозрения», например на основании повышенного гемоглобина. А почему бы не на основании повышенного кровяного давления, сердцебиения, расширения зрачков, покраснения или побеления кожи? Почему-то никто не задумывается о юридическом смысле дисквалификации. Для профессионального спортсмена это – запрет на профессию. Во всем цивилизованном мире это возможно только на основании уголовного закона. Какой закон преступает человек, съев мочегонную таблетку? Ну ладно, если у вас такие спортивные правила, отмените результат соревнования, и пусть болельщик плачет или, там, деньги за билеты назад требует. Но - запреты на профессию?.. Люди! Где юристы? Где толстые адвокаты и желчные прокуроры? Где всевозможные омбудсмены и правозащитники? Где полномочные и не очень полномочные представители? Вы что, все ослепли и оглохли?

Дайте мне право отстранять спортсмена по моему подозрению, основанному на моих собственных методах проверки, без доступа проверяемых к процедуре и протоколу анализа, без независимой экспертизы в другой лаборатории, по неограниченному перечню нарушений – ребята, я стопудово смогу отменить ЛЮБОЙ спортивный результат. Я расставлю спортсменов по местам – как вы мне закажете – никто и не пикнет! Спорим? Хочу привести еще одну цитату из творчества любимой мною журналистки Лены Вайцеховской: (https://www.sport-express.ru/newspaper/2001-03-02/8_3/) «И только сейчас понимаешь: есть глубокая мудрость в том, что ни НХЛ, ни НБА ни при каких обстоятельствах не допускают на свои кухни посторонних. С допингом, сомнений нет, нужно бороться, хотя вряд ли – с каплями от насморка. Но если это превратится в самоцель, а WADA – в некое НКВД, то спорт перестанет быть праздником. Таинством. А тогда он обречен».

Сочинялись эти заметки с трудом. Можно сказать, вымучивались. Уж больно беспросветная, безысходная тема. Катится наша радость в жизни - спорт - хрен его знает куда. Маразм крепчает. И что предложить? Куда стучаться? Остается верить, что дойдет постепенно до большинства землян разумных полная абсурдность и погибельность этой психической болезни околоспортивных чинуш, название которой: синдром Рогге-Паунда. Хочется верить. Эх, пойду-ка, накапаю себе стопочку допинга…