Ты мог бы успокоиться наконец и жить как все спокойной размеренной жизнью. Серой жизнью. Но снова одиночество и тоска гонят тебя во тьму ночи – не на поиски приключений, совсем нет. Ты просто слушаешь ее голос, бродя один по еле освещенным улица, и этот голос складывается из многих голосов, знакомых тебе с детства: ветра, поющего свою песню; теплого дождя, капающего на грязную землю; шелеста листьев, кружащихся по асфальту. Ты наблюдаешь, как течет жизнь ночи, видишь, как бьется ее сердце в нитях электрических проводов, как горят огни фонарей в ее глазах. Ты чувствуешь взгляд этих глаз, и перед ним отступают все печали, тает в воздухе тоска, сжавшая твою душу, и ты уже не так одинок, как казалось тебе час или вечность назад.

Сегодня наконец-то поймал за хвост это время – когда дыхание спящих и ход часов сливаются с музыкой «Пикника» в непередаваемый ритм ночи, когда уходят одна за другой сигареты, а кофе без сахара теряет свой горький вкус. Лишь горит свеча, и тени от ее пляшущего огонька танцуют на стене свой загадочный танец, оживая, обретая объем и плоть, лица и души. Те, кого уже нет рядом, кто ушел или умер – все эти призраки прошлого, предоставленные сами себе, возвращаются и будят воспоминания. И сколько бы ни уверял себя, что они мертвы и безвредны – но вот они все проходят мимо, пролетают в безумном хороводе знакомые лица. Время снимать маски и быть откровенным с самим собой – перед прошлым, которого давно уже нет. Исповедоваться перед Богом – не тем, в которого веришь, но перед тем, что внутри тебя. Время одиночества.

Время разговоров еще не пришло. Тишину нельзя нарушать – такую тишину. Слова покажутся пустыми и бессмысленными, звуки затихнут, не покинув губ – а нам так много нужно сказать. Мы ждем, замерев. Мы слушаем тишину, закрыв глаза.
Вот ветер за окном шепчет что-то свое и стучит в стекло мелкими брызгами холодного осеннего дождя, шевелятся огни свечей, чуть потрескивая плавится воск, щелкают часы на стене, передвигаются стрелки с едва слышным скрежетом металла о металл – но это не звуки, это лишь тени их на железной стене безмолвия. Стук сердца, размеренный и неожиданно громкий, ток крови в венах, работа легких – все то, к чему мы никогда не прислушиваемся, пока не встанем на краю тишины. Мы слушаем и ждем, ждем момента, когда тишина перестанет казаться абсолютной, когда ее можно разрушить одним жестом, одним словом, одним касанием.
Как определить это время? Как узнать, когда становится лишним давящий, почти невыносимый, звон в ушах, возникающий из ничего? Когда звук приобретет объемную форму, наполнится смыслом и перестанет быть тенью? Кто знает. У каждого это время – свое, каждый вправе нарушить беззвучность окружающего его мира в любой момент своего существования, но стоит ли делать это, когда нечего говорить? Тишина – она ведь вечна, она может и подождать. Вот только вечность – это слишком много для нас, смертных.