Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей
( А. С. Пушкин)
Вот и настала чертова весна! Глядя в окно этого не скажешь, но гормон играет. Главной отравительницей весны стала, разумеется, Хюррем. Пока она орет в щадящем режиме - троекратное " Карр!" раз в полчаса и непрестанно при виде супруга. А супруг её - ваша покорная слуга. Так, что каждый моё появление в поле её зрения - пламенный привет соседям. А нефиг стены долбить и на фортепианах наигрывать! Наша мстя страшна.
Это - только присказка, сказка впереди. Чем дальше, тем чаще будет призывать к выполнению супружеского долга пташечка. Потом ее начнет прямо-таки непристойно плющить. Забыв про женскую гордость и девичью честь, станет Хюррем ползать на полусогнутых, развесив крылья и задрав хвост, по присадам, сопровождая этот стриптиз охрипшим от страсти : " А-А-А-А!" И так до середины июня. Каждый год надеюсь, может охолонет и смирится со стародевичеством. Ну, хоть быстрее успокоится! Но пока надежды не сбываются.
Временно заткнуть рот помогает простейшая фуражилка - пластиковая баночка из-под соли с изюминами или креветками внутри. Правда. Хюррем уже наловчилась ее открывать, да и помогает плохо: поковыряет Хюрь баночку - поорет - опять поковыряет..

.



Ратри пока молчит, хотя вольные грачи уже прилетели и вовсю горлопанят. Не знаю, показалось мне или так и есть, но наблюдала я за грачевником на днях - орут одиночки. Семейные пары сидят рядком и тихонько планируют сооружение маленького уютного домика.
Ратри и прошлой весной молчала, но тогда она выживала, организм боролся с сепсисом - не до любви. Подозреваю также, что старенькая она - больно непрезентабельна, лапки - со скрюченными пальчиками. А может быть еще прорвется зов любви?
Мужички переживают по-своему.
Ванечка взлетает на шкаф и, томно взирая в окно поет меланхоличные песни и мается бессонницей ночами, гарцуя по жердочкам.
Геша, изнывая от желания обласкать и обогреть прекрасную леди, за отсутствием оной заботливо пичкает какую-нибудь игрушку пережеванной пищей. Уберешь возлюбленную, быстро находит следующую. В данный момент место фаворитки занимает одна из двух подвесных металлических мисок. Чем уж она превзошла соперницу, для меня - загадка, но коркой из полупереваренных зерен покрыта только одна.
Чивка с галантностью поручика Ржевского пытается склонить к любовным утехам шарик-погремушку, живущий на полу его клетки. Погремушка, будучи девушкой честной, уклоняется от Чивкиных кавалерийских наскоков. Поэтому в комнате стоит непрерывный грохот убегающей девственницы и Чивкины вопли "Дай поцелую!"
Скорее бы уже лето настало!