КЕРЖЕНСКИЙ ДУХ, ИГУМЕНСКИЙ ОКРИК

Навстречу 133-му дню рождения Владимира Ильича

Дмитрий ОЛЬШАНСКИЙ

Ленин совершил Чудо — он взял реванш за царевича Алексея, он перенес столицу

из мертвого Петербурга в чудесную Москву. Ленин вернул Россию домой

Была в глухих, безмятежных, счастливых 1880-х такая история: Лев Александрович Тихомиров, бывший бомбист и смутьян, а к тому времени уже рептильный реакционер и мракобес, отослал своему гениальному старшему другу Константину Леонтьеву (мракобесу еще большему) на рецензию свою новую брошюру об опасности для России революционного движения. Реакция Леонтьева была, мягко говоря, странной для тех времен, примерно вот такой: «Знаете, Лев Александрович, все у вас хорошо, но мне очень понравились эти ваши революционеры, уверяю вас, победа их в России отнюдь не будет означать торжества либерализма и вседозволенности — напротив, мне кажется, что русская революция явится началом консервативным и охранительным». Сие и буди, буди, как писал еще один реакционный автор той эпохи.

Ну а в это же самое время в Симбирске болел Саша Керенский. Маленькому мальчику, никакому тогда еще не либералу, одиноко болеть одному — Володя Ульянов, сын родительских друзей, приходил посидеть с больным, почитать Саше книжки. Счастливое время — годы и годы до того момента, когда апостол той самой вседозволенности будет на большой скорости нестись по Дворцовой площади мимо красногвардейских патрулей. Нестись, заметим, на машине американского посольства с американскими же флажками. Флажки эти, кстати, именно с того самого памятного дня раз и навсегда сделались неумолимым атрибутом несогласных с идеями бывшего Ульянова, далее Тулина, далее Ленина, далее Старика. У нежелающих же размахивать таковыми есть только одна фигура, один образ, один человек, учивший уже тогда затравленный «демократией» мир, что можно и нужно жить по-другому: наш Владимир Ильич.

Несть числа дряни, что говорена о Ленине в последние пятнадцать лет, — повторять ее неудобно даже для опровержения. Впрочем, Ильич вряд ли бы особенно расстроился по такому поводу. Подобного пошиба либеральная публика визжала о «германских деньгах» и в те времена, стыдливо умалчивая о средствах английсках и общемасонских, потраченных на нее, такую неподкупную.

Есть только одна, самая большая неправда, существующая в сознании широкой публики, поднаученной шустрыми публицистами и всеразоблачающими славистами, неправда, которую хотелось бы опротестовать. Согласно ей, Ленин — «вождь секты слепых ортодоксов-марксистов, которые, следуя своей безжизненной немецкой схеме, разграбили и уничтожили великую Россию». Что там слависты — у какого-нибудь брезгливого к людям В.В. Набокова можно найти немало пассажей подобного рода. Те, кто вовремя оказался «в правильной загранице», вообще, как правило, любят поучить бывшую родину с помощью простых вердиктов.

На самом деле Ленин, в сущности, никаким марксистом не был. Точнее, был энное время или считал себя им, но теперь, когда в нашем распоряжении есть уже почти полтораста лет этого учения, мы ясно видим, что истинными марксистами-то были те, другие — Петр «Теленок» Струве, призывавший Россию «поучиться у капиталистов», Плеханов, Потресов, Аксельрод, все ставшие контрреволюционерами рано или поздно... Суть практического марксизма ведь какая — прежде всего развивать сам капитализм, чтобы только после его критиковать, учить рабочих «выставлять трезвые условия» (крестьян с корабля современности долой), митинговать. Непременно парламентаризм и — «постепенный переход к социалистическому строю мирным путем». То, что путем этим можно дойти только до хитрого, вечно придумывающего все новые и новые ловушки буржуазного всевластия и, в конце концов, прямого англо-американского контроля за страной, до правильных марксистов не доходило, точнее, дошло до некоторых, когда они в ходе Гражданской войны уже открыто призывали добренькую Антанту захватить их родную вроде бы страну. Все это нам хорошо знакомо, а потому слава Богу, что Владимир Ильич действительно пошел другим путем.

Известно, что Маркс и Энгельс не доверяли русским марксистам, предпочитая народников и террор, считали, что капитализма в России нет и не надо, что социализм надо строить прямо из общины, а Ленин, перехвативший эсеровскую программу, Ленин, начавший править с великого «Декрета о земле», так и поступил. И в результате его действий Советская власть оказалась построеной совсем не «прогрессивными рабочими», а крестьянами и крестьянами-солдатами, выходцами из той самой общины, что превозмогла-таки чудовищные столыпинские реформы и расширилась до пределов всей России, поглотив ненавистный русской душе капитализм.

Скажу больше: главный исторический смысл сделанного Лениным и его младшими товарищами был расквитаться с Западом за новации гнусного Петра, стряхнуть с России пыль и грязь фальшивого насквозь «псевдоморфоза», как называл послепетровскую эпоху дедушка Шпенглер. Ленин совершил Чудо — он взял реванш за царевича Алексея, он перенес столицу из мертвого Петербурга в чудесную Москву. Ленин вернул Россию домой.

Именно Владимиру Ильичу должны мы сказать спасибо за то, что у нас до сих пор, слава Богу, не Европа — то есть жива вера (вере ведь страшен не большевизм, а экуменизм), обсуждение проблем трансвеститов не является главной общественной проблемой, а люди еще знают, что такое настоящая свобода, в отличие от «свободы», пропагандировавшейся в ленинское время кадетами, а теперь — американскими президентами.

Ну а теперь о «разграблении и уничтожении» России. Та, прежняя Империя была растащена буквально по кусочку борцами за «демократию» весной и летом 1917 года — действия их ужасно напоминали эйфорию мародеров на улицах нынешнего Багдада, только вместо «храброго и отважного» генерала Томми Фрэнкса был английский посол Бьюкенен, а на месте «достойнейших» иракских оппозиционеров была шваль не меньшая — «видные либералы» из Госдумы. А так то же самое — крали стулья, провозглашали суверенитеты (два эти действия, в сущности, очень похожи, не правда ли?).

Поэтому Ленину той хаотичной, запутанной зимой 1917—1918 гг. пришлось строить Россию практически с нуля. И у него получилось, как у всякого, кто решается работать по-настоящему, всегда получается. Большевики были первыми, кто почти не делал глупостей, и на них работали все, кто в те больные годы приносил пользу, — самые умные толковые царские генералы (С.С. Каменев, М.Д. Бонч-Бруевич или А.А. Брусилов были куда осмысленнее Л.Г. Корнилова, хоть и уступали по части пиара), инженеры и писатели; это только потом параноик Сталин начал избавляться от всех, сколько-нибудь подозрительных.

Восстанавливать Империю в условиях голода, холода, саботажа и лихого вредительства всевозможных «самостийников» было трудно, тем более что почти никто не понимал, что, собственно, происходит. Разве только проницательный профессор Устрялов догадался, отчего началась «Смена вех». Вообще самую суть затеянного Лениным общенационального преодоления лучше всего передает песня известного коммуниста Егора Летова. «Муха отдирается от липкой бумаги, покидая при этом свою неказистую плоть» — великое ленинское Революционное Государство было античеловеческим, слишком античеловеческим, с точки зрения нашей обыденной жизни, да и просто очень страшным делом, однако разве не страшна, не античеловечна, на взгляд материалистической цивилизации Запада, Россия как таковая, разве не ужасно в сравнении с удобной, комфортной доктриной кальвинистов «богатый — значит спасенный» православие, с его, что уж там стесняться, священной ненавистью к миру?

Так что Владимир Ильич Ленин был наш выдающийся государственник и консерватор, ибо какова испокон веков Россия, таков и ее гениальный вождь, повторивший, в сущности, символический поступок тех, кто зарядил прахом Лжедмитрия пушку и выстрелил из нее в сторону Запада.

Нам сейчас не хватает Ленина. Отчаянно не хватает, потому что в той обстановке всеобщей мелочной трусости, какой-то захлебывающейся продажности, буржуазного апофеоза, кошмарного заискивания перед сильненьким и богатеньким, что так наглядно явлены не только в современной России, но и в мире вообще, нам архиважен (!) человек, который умел бы то, что так хорошо умел Владимир Ильич.

Никогда не унывать, никого не бояться, всегда настаивать на своем, наводить порядок там, где все разворовано, и, самое главное, внушать надежду самым бедным людям этого мира — тем, кому решительно не на кого надеяться сегодня.