И так неотвратимо вечерело,
что — стоило взглянуть на небеса —
ты понимал: у времени есть тело.
И это тело тает, как роса.
Ты понимал, что чувствует усталость
так неудачно наступивший век,
которому нечаянно досталась
огромность, превратившаяся в малость —
в торчащую соринку из-под век.
А ты распознавал любые знаки,
заслушавшись короткой тишиной,
в которой расцвели сердцами маки
и липы пахли мёдом и войной.
И ты срастался с миром пуповиной
и чувством нескончаемой вины,
покуда, как свеча, над Украиной
смеркался пятисотый день войны.