Книга Сергея Минаева духлес написана можно сказать почти про меня
(если не брать в учёт мою социальную разницу и конечно отсутствие его бабла)
Опять глава под которой я подписываюсь на все 100 если не 200 процентов


Питер

Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок...
А.С. Пушкин. "Евгений Онегин"


Мои отношения с Питером напоминают междинастические браки. Вероятно,
так молодые принцы-престолонаследники, которых женили на страшных бабах по
политическим мотивам и голубой крови, привыкали любить вопреки. Потому что
хочешь не хочешь, а жить придется. Жить, трахаться и рожать новых
престолонаследников. Посему заставлять себя любить, выискивая какие-то там
интересные черточки в характере, манере поведения и внешнем виде,
приходится. Иначе как престолонаследников-то делать? Нередко от такого
"чувства вопреки" рождались не совсем нормальные дети. Дети, зачатые без
любви.
Так же и у меня. Бывая в этом городе довольно часто по делам бизнеса, я
вынужден был привыкать к его серому небу, переменчивой погоде, промозглому
климату и желтой воде из крана. И какие такие "дети" получатся у моего с
Питером романа без любви, я мог себе представить только в страшных снах.
В моменты моего первого приезда в Питер я пришел к выводу, что из-за
депрессивной атмосферы здесь можно делать только следующие вещи: просыпаться с утра, ставиться винтом и
тупить; в моменты отходняка заливаться водкой и плакать; рыдать от
безысходности и серого неба, свеситься из окна и смешивать свои слезы с
перманентным дождем. И трахаться. Отчаянно ебаться, понимая, что из-за таких
наклонностей каждый секс может быть последним.
Затем, по прошествии трех лет, я начал постепенно привыкать к Питеру.
Наезжал я туда около четырех-пяти раз в год, обзавелся некоторым количеством
знакомых, парой бессмысленных адюльтеров и еще большим количеством
скандальных историй с хулиганством в клубе, дракой на домашней вечеринке и
прочим. В эти годы я пытался притереться к городу. Войти в тусовку, перенять
некоторые питерские привычки, чтобы наконец перестать испытывать здесь такую
мучительную скуку и депрессию, из которой жутко тяжело выходить даже по
приезде в Москву. Когда кажется, что ты привозишь с собой в дорожной сумке
камни, отломленные от питерской тоски. Период этого моего заигрывания с
Питером не привел ни к чему особенному. Как мне говорили до того разные
люди, которые жили или родились в Питере, чтобы привыкнуть к нему, нужно
научиться понимать здешних жителей. Они == особенные. Не такие чванливые
мещане, как в Москве, гораздо более культурные и менее замороченные на всех
этих плотских удовольствиях, чем москвичи. Безусловно, питерцы гораздо
интеллигентнее, образованнее и человечнее прочих жителей России. Не зря ведь
Питер считается культурной столицей. Этаким форпостом духовности.
Теперь я гораздо лучше понимаю город и его настроение. Не могу сказать,
что путь к этому знанию был легок и приятен,, скорее наоборот. А уж
открывшиеся мне истины достойны того, чтобы не тратить время на их
обретение. Здесь гораздо лучше быть беззаботным командированным и не
обременять себя всеми этими фуфельными знаниями. Тем более что обладание ими
вам ничем не поможет.
Основная тема высокодуховных жителей Питера == это зацикленность на
собственной значимости и особенности. Все разговоры с москвичами в конечном
счете сводятся к двум темам: "Европейский Питер vs московская Рязань" и "Дай
сотку до завтра". Кажется, что надо всем городом тяготеет проклятие "бывшей
столицы". Даже люди, приехавшие в Питер из губерний, сразу заражаются этим
вирусом. И также начинают вести все эти глупые разговоры про культурную
столицу: "У вас там толпы на улицах", "Все деньги в Москву уходят" и т.д.
Они моментально выучивают историю Питера, все его исторические памятники и
знаковые места (что само по себе великолепно), но иногда попадают в своем
желании казаться "истинными петербуржцами" в достаточно комичные ситуации.
Однажды я прогуливался по улицам города с питерским знакомым, который с
увлечением доказывал мне, как здесь хорошо, "а там у вас в Москве жуть
одна". Про то, как ему здесь комфортно и как он мне не завидует. Походя он
рассказывал мне истории некоторых памятников истории, а дойдя до какой-то
улицы, сказал, что "вот здесь была очень опасная сторона при артобстрелах во
время войны". Затем он поведал мне еще что-то об ужасах блокады Ленинграда,
я очень уважительно его выслушал и вежливо поинтересовался, погиб ли у него
кто-то во время блокады. Он, как бы между делом, совершенно цинично заметил:
== Да нет, ты что! Я ж сюда из-под Мурманска приехал три года назад, ==
сказал он и продолжил свое увлекательное повествование о тяготах блокадного
времени.
Чем обеспечил мне пищу для размышлений и этого сатирического очерка.
Корни всей этой "значимости", безусловно, растут из малого масштаба
всего, что происходит в городе. Любому мало-мальски выдающемуся из общего
ритма города событию придается колоссальное значение. Будь то показ
коллекции какого-то бутика (по пятому разу) или


посещение питерским диджеем Ибицы. В последнем случае все главные
питерские журналы (числом в два) пестрят заголовками "Наши на Ибице!" или
"Питер задает толк" (будто бы этот диджей не сиротливо жался к стене, а
реально был хедлайнером всех шоу сезона на острове).
В городе по большому счету ничего не происходит. Все варятся в
собственном соку, высасывают из пальца поводы, чтобы еще раз собраться и
перетереть по сорок восьмому заходу одни и те же сплетни, позлословить по
поводу Москвы и, упившись халявным виски на презентации, в очередной раз
рассказать знакомым, что ты днями уезжаешь в Москву. Насовсем. К уже
готовому и высокодоходному бизнесу. И как ты через год вернешься, а "вы так
и будете торчать в своем болоте". Понятно, что никто никуда не уедет и все
эти пьяные истории повторятся на следующей неделе.
Таким образом, становится понятно все презрение к Москве со стороны
нашей европейской столицы. Во-первых, из-за замкнутости собственного мирка и
отсутствия в европейском городе событий европейского же масштаба. Во-вторых,
из-за подражательства. Вся питерская тусовка, все события, клубы и рестораны
напоминают уменьшенную в размерах Москву пяти-шестилетней давности. Все
сводится к противопоставлениям двух городов. Вот у нас здесь интеллигенты, а
у вас барыги, у нас правильно говорят "поребрик", а у вас, лохов, почему-то
говорят "бордюр". Мы окружены здесь памятниками истории (которые любим до
такой степени, что готовы будем до хрипоты противиться сдаче их в аренду
коммерческим структурам до тех пор, пока они окончательно не развалятся), а
вы окружены клубами и т.д. Как известно, больше всего мы ненавидим то, к
чему тянемся, что мы так тщательно копируем, чему завидуем и чем хотим
обладать. Одним словом, "объект желания". А зависть почти всегда маскируется
снисходительным презрением.


Еще одна питерская проблема == отсутствие денег. В общегородском
масштабе. Нет, конечно же, здесь есть богатые и очень богатые люди. Но в
большинстве своем люди здесь бедны. Ниже зарплаты, меньше возможностей, но
самое главное == это отсутствие желания работать. Вкалывать, ишачить или как
там еще это называется. И эту врожденную лень, медлительность, боязнь
надорваться не компенсируешь никакими "у вас там, в Москве, все деньги, у
вас там правительство, банки, у вас там наш Путин". Москвичи, имеющие часть
бизнеса в Питере, полагаю, меня поддержат.
Посему в Питере модно жить в долг. Ты здесь должен две сотни другу,
этот друг должен две сотни своему другу, а тот, в свою очередь, должен тебе.
И эта круговая порука является базисом многих отношений. В какой-то момент
все дружно всем прощают, чтобы через пару недель восстановить этот долговой
статус-кво.
Эта самая бедность аудитории, притом самой активной ее части, молодых
людей от двадцати до тридцати лет, очень сильно жахает по бизнесу.
Согласитесь, довольно сложно, например, содержать ресторан, если каждую
пятницу у тебя двадцать два посетителя, из которых двое платят за четверых,
а еще восемь человек пришли с теми, за кого платят, и прихватили с собой
своих подруг.
Когда ты въезжаешь в здешний стиль жизни, то становится совершенно
понятно, что жители Северной Пальмиры ничем не отличаются от жителей Москвы.
Они такие же мещане, тусовщики, клерки и просто бездельники, как и в Москве.
В городе просто меньше денег, а отсюда==больше проблем. И гирей, пудовой
гирей нависает над городом комплекс былой столичности, который не выветрился
за прошлые десятилетия. Он витает здесь в воздухе, бьет по мозгам жителей,
подобно прибою о набережные Невы. И с каждым его ударом отчетливее
становится ясно, что при всех попытках быть столицей Питер все более и более
становится провинцией.
Почему не исчез этот комплекс, мне совершенно не понятно == всем
живущим здесь от этого только хуже. Это похоже на разорившееся дворянство, с
прежними амбициями и полной невозможностью их достижения. И от этого люди
ненавидят себя, а еще больше город, в котором живут. И город им отвечает тем
же. Мстит за то, что его построили на костях, за нелюбовь и стремление
сбежать отсюда.
Город, построенный другими людьми. Для того чтобы в нем жили другие
люди. Люди, которые поддерживали в должном состоянии всю эту красоту и
великолепие. Все его дворцы и потрясающие особняки. Все его каналы и
набережные. Сады и скверы. Которые совершали выезды, заполняли вечерами
театры, оперы и ресторации. И с достоинством входили в парадные, в роскошные
деревянные двери пятиметровой высоты, нынче замененные на эти уродливые
железные, с ржавыми кнопками кодовых замков. И город светился, наполненный
чувством собственного достоинства.
А потом эти люди вымерли, а город заселили свино-тараканами со всех
возможных устьпиздюисков, которым это великолепие на хуй не нужно. Им нужно,
чтобы низкие потолки, чтобы темно и мокровато. И чтобы никто не видел, как
они пожирают ночами останки чужого для них города, рыгают, пьют пиво и
медленно превращают окружающее пространство в село Среднерусской
возвышенности. Которое не режет глаз мрамором особняков и в котором они
чувствуют себя столь аутентично. Безусловно, таким не нужны пятиметровые
потолки с лепниной. Свиньи ведь не смотрят вверх, туда, где небо, == у них
просто нет шеи...