 [367x550]На десятом этаже теперь тихо. Ни тягучих нот соула и джаза, ни звона бокалов, ни звучания аудиокниг на неведомых экзотичных языках. Рама окна на пожарную лестницу больше не скрипит, открываясь в ночи под сонное ворчание соседей. И мятные подушки, брошенные на железные пруты пола одного из пролетов небольшой площадки, раскисли и потемнели от недавнего дождя. Свет из не зашторенных окон больше не падает во двор, рисуя вытянутые тени.
Он собирается с духом и поднимает взгляд к слепым, темным провалам окон. Надавливает пальцами на зазубренный край ключа, переданного ему безразличным человеком в форме, до боли в костяшках. Отворачивается и уходит в темноту арки, ведущей к проспекту. Подняться туда и увидеть пустую квартиру: невыгоревшие свечи на подставках, в беспорядке разбросанную косметику на полке в ванной, забавную рожицу на зеркале, оставленную пальцем на когда-то запотевшей поверхности. Чашку с недопитым чаем, открытые тетради на кухонном столе. Словно хозяйка вышла за свежим хлебом и стаканом кофе, чтобы одолеть подготовку в очередной сессии.
Он приходит следующим вечером, и следующим за следующим. Он приходит через два дня, и еще через два дня. Он приходит во двор все эти ничего не значащие дни недели, названия которых он оставил забытым календарям, и не может уговорить себя подняться. Потому что время остановило бег в тот момент, когда планы и надежды, мечты, все рассыпалось, когда тихий девичий смех оборвался без чьей либо вины. Случайная жертва, несчастный случай. Так бывает. Где угодно, в книгах, в кино, только не в реальной жизни, не с нами, не в ним. Не с той, которая изредка освещала его жизни случайной улыбкой, если вспоминала о его присутсвии. Не с той, которая была для него целым миром.
Он царапает пальцы ключом и заставляет себя нажать продавленные кнопки домофона. Незнакомый подъезд впускает его, окутывая сыростью, запахом дерева и темнотой. Скользкие ступеньки прыгают под ноги, заставляя спотыкаться, и серый безликий лифт поднимает его на десятый. Замочная скважина глотает ключ, распахивая полумрак давно не проветриваемой квартиры.
Два круглых желтых глаза глядят на него с подоконника. И это безумное одиночество, рванными краями огромной дыры, поглотившее его жизнь, становится чуть меньше. Его теперь есть с кем разделить. Напряженные мышцы спины контрастируют с мягким полосатым мехом. Он протягивает руку, чувствуя прикосновение усов и влажного розового носа. Кот обнюхивает ладонь, и смотрит осознанным, настороженным, вопросительным взглядом и переводит взгляд во двор, где тени других квартир танцуют на асфальте.
Кот ждал тут долго, ждал привычных шагов на лестничной клетке, спокойной ласки, ждал света в квартире, ароматов вкусной еды. Потом он ждал хоть кого-то, кто вспомнит о нем. Он может еще подождать. Пока этот человек сообразит, что им теперь по пути, что одиночество на двоих не так тяжело. Желтые глаза щурятся, вертикальный зрачок расширяется. Он может еще подождать.
Но люди как правило долго соображают.
(«Любовь – фантазии от одиночества»…)
|
|
[показать]