Когда за двадцать, часы смеются: бежать, стремиться — они стоят.
Висят на стрелках тяжёлым грузом часы, минуты, холодный март.
Скорей бы вечер, июнь, зарплата, скорей бы праздник и выходной!
Скорей бы дождь отстучал, отплакал, по водостоку убрался вон!
Минуты ждут в электронной почте, на пачке бланков с пометкой «сдать»,
В угрюмых пробках, ворчащих дымом, где можно спать, не ложась в кровать,
В очередях за буханкой хлеба, у докторов в их приёмный час.
По сути, время всегда найдется на что угодно, но не для нас.
Часы хохочут в кабине лифта, на остановках, на красный свет,
Ползут, как слизни - разбить бы к чёрту и убежать, не оставив след.
Зато под вечер, придя с работы, швырнув ботинки куда-то прочь,
Мы понимаем, что время мчится - на крыше дома зевает ночь.
Короткий праздник едва начался, а гости вдруг заспешат домой.
Беспечным лето казалось в мае, спустя неделю скрипит зимой.
Украсив ёлку, посмотрим в окна, где снег растаял, идёт весна.
Часы бегут, не жалея ноги, с лучом рассвета и допоздна.
Скорей бы вечер, июнь, зарплата, скорей бы праздник и выходной!
Торопим время, а это время вплеталось в пряди седой струной.
Скорей бы дождь отстучал, отплакал, чтоб скомкать миг, затолкать в архив.
А через годы понять: о, Боже, а этот дождь до чего ж красив...
(с) Deacon
