Единственное, чем поэт отличается от непоэта, - это наличие странной, ресурсоемкой, жадной машинки внутри, требующей переводить жизнь на слова. Это делает поэта исключительным существом, - ровно в том смысле, в каком человека делают исключительным эпилепсия или туберкулез. Все прочие повседневные тяготы участия в еже дневной борьбе Добра и Зла лежат на поэте ровно так же, как они лежат на любом смертном. Поэт, вне зависимости от того, пишет ли он стихи по двадцать часов в сутки или раз в год, и является ли он лауреатом Нобелевской премии или студентом, печатающимся на ксероксе, в первую очередь - смертный. Поэт, живущий из положения «Я - Поэт», обычно очень посредственный поэт. Или очень быстро становится таковым, с чего бы он ни начинал. Поэзия только тем и ценна, что превращает жизнь смертного в некоторый магический экстракт, которого другой смертный может пригубить – и вдруг испытать подлинное переживание, изначально открывшееся не ему. Чтобы это Великое Делание, – претворение обыкновенной жизни в стихи, - вообще оказалось возможным, нужно исходное вещество – обыкновенная жизнь, которую поэту приходится проживать день за днем, - ровно так же, как всем нам. Как это ни странно (а это, если подумать, странно).