Двадцать лет назад, почти по Дюма...

По рабочей лестнице клиники текли нескончаемые потоки пациентов, медсестер, врачей. Одни спускались на диагностику, лфк или к родственникам, другие поднимались на консультации или процедуры.  

Обгоняя поднимающихся,  в полузастегнутом халате я взлетал в отделение.

В клинике я уже давно не работаю, теперь в науке, но наш институт переплетен с клиникой общим развитием и больных для науки мне дают здесь. На площадке сталкиваюсь с задумчивым взглядом начмеда. 

Начмед - это, да будет Вам известно, премьер-министр в белом халате. 

Главный врач - обычно политик, президент, его дело высокие сферы и представительство.

Вся внутренняя политика или кухня - это начмед. Или заместитель главного врача по медицинской части, говоря языком официоза. 

Яркие начмеды - частенько уникальные личности, которые, как Наполеон, помнят имя отчества тысяч сотрудников и пациентов, а частенько не только особенности характера, дни рождения, родственные связи,  но и прегрешения громадной массы людей.  Этакие Макиавелли в белом халате.

Кстати, Николло Макиавелли, будучи у его мраморных чертогов,  я кланялся с чистым сердцем. Он представляется мне не только открытым человеком, но и синтетическою личностью, Созидателем. Но это из другой жизни.

Её брови взлетели и я остановился. Будет разговор. 

Здравствуйте - назвала она меня по имени отчеству.  

Так, значит разговор будет значимым.

- А не хотели бы Вы поработать у нас в клинике?

- Да, было бы интересно.

- Наш главный врач хотел бы с Вами встретиться. Сегодня сможете? - Да - Тогда  ждите звонка.

Спешить уже не было смысла. Жизнь кардинально менялась, впереди ожидал крутой вираж

И я неторопливо пошел обратно, обдумывая ситуацию.

Клиника была одной из крупнейших не только в городе, но и в регионе.

Года полтора назад в неё пришел новый главный врач, и жизнь пошла галопом.

Он доставал деньги и ставил задачи. Создать, запустить, взять новую высоту.

Пока как в Москве. 

На деньги пошел ремонт и закупалось оборудование. С большим разбором, самое необходимое, но мы от этого так отвыкли.

Я уже привык летать на одном крыле и садиться иногда просто по воле Божией.

Впрочем, теперь я научный сотрудник. Горячий период работы  дежурантом и в реанимации прошел в других клиниках, до науки. 

Об этой моей стороне здесь не знают.

Клиника ожила, серые будни остались в прошлом, они начали внедрять методики и технологии. Другие больницы и мы смотрели на них с завистью. Нет, зарплата у них в первый год не прибавилась. Изменилась походка. Они перестали отрабатывать часы.

Они стали служить Медицине. Делать что-то новое.

Давать больным новые шансы...

Да, черт возьми, второй и последний раз в жизни я завидовал, мы завидовали им всем институтом и соседними больницами. 

Даже официозная областная больница, где я немного успел поработать, с нездоровым интересом спрашивала: - Ну как у них там дела?

Наука моя сейчас встала. Не потому, что денег нет. Их не было никогда. Мне просто запретили копать дальше после докладов на региональных конференциях. Кто это разрешил ему что-то открывать? Мало ли, что у больных... В литературе этого нет, значить этого нет в природе. И приказом - запретить продолжение работ. 

Через час раздался звонок - главный врач  ждет вас.

В громадном зале сидело двое - главный и начмед.

Когда главный  перестраивал корпус, делая себе кабинет,  способный принять вертолет на посадку, я удивлялся его чудачеству.

Теперь оценил. Пока шел к основанию длиннющего стола, где они меня ждали,  почувствовал - здесь можно говорить о любом масштабе.

В кабинетике академика можно запрещать. Что-либо большое там выглядело неуместным. Здесь мерещилась взлетная полоса...

Через много лет я увижу подобное в бесконечной дали коридоров Ватикана.

- У нас сложная ситуация, начал он сразу, - тысячекоечную клинику лихорадит. Два дня одна из служб простаивает, в результате хромают все. задерживаются плановые операции, выписка пациентов, впрочем, что мне объяснять. У нас все службы взаимозависимы и если одна выпадает, вся больница в аварийном режиме. Сможете возглавить отделение и службу?

- Да, смогу. А что Ваши специалисты?

- У нас сейчас совместители, не справляются, а нам необходим высокий темп, надежность, точность. Вместо этого живем в лихорадке.

Он недоверчиво посмотрел на меня, ожидая реакции. Я прикидывал молча: Они, вероятно, горят. Надо прыгать выше головы в незнакомой области. Впрочем, чем это сложней Памира или ночной реанимации? Если специалисты не справляются, значит реально нужны люди из науки, способные решать то, что не решается.

-  А опыт у Вас есть? - недоверчиво спросил у меня, - у Вас в прямом подчинении будет сто сорок специалистов. И  косвенно будут подчиняться еще человек триста - четыреста. Сможете?

Он не знал моей биографии, а мне было некогда его убеждать. Ответственный дежурант, принимая больницу, отвечает за все, даже больше, чем главный врач. Переложить ответственность не на кого. И сдавая дежурство иногда, чувствуешь себя вернувшимся с той стороны фронта.

- Когда приступать?

- Если сможете, завтра,  - ошеломленно ответил он. - А если не справитесь?

- Если не справлюсь, Вы меня снимите.

- Точно, - с облегчением сказал он, - так и оформим приказ, с испытательным сроком два месяца.

Я взглянул на часы, до конца рабочего дня было еще тридцать минут. 

- С Вашего позволения начну сейчас, - поднялся  и пошел в отделение. 

Потом, со временем, узнал, что главный обращался с просьбой представить лучшего специалиста  областным медицинским властям и в медуниверситет. Специалисты приехали, и объяснили, сколько всего надо будет оплатить и приобрести. И платить, платить валютой и рублями...  И  гарантировали, что иначе ничего не сдвинется.

В залитом лучами заходящего солнца зале сидела прямо на полу полукругом группа врачей в белых халатах. Посредине, у разобранного японского чуда в изнеможенье оперся спиной инженер в синем халате.  

- Привет, - сказал я без прелюдий и представления, - совсем безнадежно? 

- Ну почему, - с вызовом ответил инженер, - я вообще-то до этой зарубежной фирмы, где теперь вот эту технику оберегаю,  космосом в НИИ занимался. 

- А, знаю. Мы там у вас в сто седьмом анализаторы собирали для медицины. Не хуже европейских.

- Это как вы туда попадали? У нас же все по пропускам! - А через гараж сзади, помнишь...

Он ошеломленно взглянул - работать в закрытом нии без пропуска... Но взаимное понимание было установлено. 

- Эта штука стала гореть раз в два месяца, потом - раз в месяц, теперь - еще чаще. Ваши нагружают её так, как японцам и не снилась, она работает с бешеными перегрузками. Люди так могут, а техника нет. Отремонтировать проблем нет, заказываем, и блок самолетом из Америки перебрасывают за три дня. Установить - десять минут. Но блок стоит две с половиной тысячи долларов.

- А внутри? - А внутри стоят откалиброванные лампы и аналитика на полупроводниках. По какому спектру и каким характеристикам они отбирают лампы, не известно. 

- Это, возможно, не проблема. Завтра в обед сможете попробовать поставить? - А как вы их найдете? - По сути , это типовые американские комплектующие. Завтра на промышленных складах я куплю серию. Мы имеем калибраторы для всего устройства, завтра запустим его последовательно с одной лампой за другой, и найдем те, что дадут нам точный нужный результат. Те, что не подойдут, просто уберем. Ну а с тиристором по принципу моста. А со временем будем просить отдельный кабель и отдельный трансформатор, а сейчас будем закупаться фильтрами.... - Инженер с воодушевлением пожал мне руку. Завтра прямо с утра заказал больничную машину, чтобы не считали меня прогульщиком, и исчез на заводских складах. 

В понедельник главная планерка недели. Один за другим заведующие встают и отчитываются перед заполненным залом и президиумом.

Настала моя очередь. Главный коротко представил  - Новый исполняющий обязанности заведующего... Работает с пятницы. Докладывайте!

- Отделение работает в штатном режиме. Проблем нет. Долги по больным ликвидированы.  

- Как? Как вам это удалось?  Я пожал плечами: - работаем в плановом режиме.

Глаза у главного сузились, он внимательно  посмотрел на меня.

На этой кухне появился свой шеф-повар. И лезть в кулинарию уверенный в себе шеф не даст. Секрет кухни, а за результат, плохой или хороший, будет отвечать сам, не подставляя сотрудников. На практике чаще поднимают за плохие результаты, требуют виновных. И шеф конкретно берет все на себя, разгребая и защищая. Хорошие новости принимают как должное.

Следующий, докладывайте, - сказал он.

Через полчаса позвонили из отдела кадров: - Зайдите, пожалуйста, распишитесь в приказе. Второй день работаете, а расписаться не успели. В отделе кадров протянули приказ с удивлением: - Вы давно знакомы с главным? -Нет, а что? - Всех принимают  с испытательным сроком, а вас сказано оформить сразу на постоянную ставку. Теперь удивился я. 

Жизнь закрутилась. Мы зализывали недочеты и строили современную медицину. Косяков хватало. На внутренних планерках в отделении персональная ответственность как то стала не главной.  Основной вопрос - как мы будем решать эту проблему и сделаем так, чтобы недочеты не повторялись. Большинству нравилось, что теперь мы вместе, голос каждого слышен. Не афишируя, ввели коллективную ответственность и стали друг друга и чуть прикрывать и чуть перепроверять. Усилили и системный контроль. Распределение премий стали проводить совещанием специалистов, а не волей заведующего. Стал каждый день обходить всех, десятки людей, и спрашивать, как дела. В результате проблемы и нарекания к нам стали таять.

Главный возил и возил руководство. И постепенно клинике начали не просто верить, но и давать еще и еще денег на оборудование. Приходили новые люди с реальной профессиональной репутацией. 

Стали открывать новые специализированные центры. Заведующей будущей нейрохирургии обозначил нам задачи, как вписаться в работу с его будущим центром и обеспечить бесперебойный поток. Мы записывали в блокнотах. Он слегка отчужденно, по британски,  взглянул на нас свысока, и начал конкретизировать: - Мне надо точно, как это было в Шеффилде и Манчестере. Прибор, метод, протокол, и никаких изменений. - Мы можем сделать лучше... - Мне не надо лучше, мне надо как было там! - Пожал плечами, ему выделяют миллионы, нам и копейки не дадут, но подстроимся. Вечером загрузился в британские источники.

Когда новые кардиохирурги предъявили, что им надо, как в Хьюстоне, уже прищурился.  Нет, ребята, вы не члены королевской академии наук. - Как в Хьюстоне не будет.  Будет как в Кливленде. Так пойдет стабильней. Когда они на планерке пожаловались главному, он отрезал - зав отделением за свою работу отвечает. Сказал, - будет, значит будет. Жаловаться будете, если он не справится. 

Пролетел год. Главный собирал десятки заведующих на праздники, гонял за подарками для многотысячного коллектива. Улыбка стала  у нас привычной, мы улыбались друг другу на лестницах и в переходах, мы стали смеяться на планерках. Мы снова шли в космос... 

Да, бывали неудачи. И каждый день кого-то распекали, когда в коллективе тысячи людей...

Мы проводили конференции и мотались по командировкам. Каждый заведующий волок в родную больницу что-то стоящее. Она перестала быть больницей, она стала нашей общей ценностью.  Мы ставили новые диагнозы, пробовали новое лечение, это стало нормальным. И постепенно зажглось большинство. Заведующие менялись. Кто-то зажигался. Кто не мог... ну да, либо меняли, либо уходил сам. Не сразу, давли время набрать темп. Когда собиралась сотня заведующих, стали выделяться не те, кто что-то предлагает и что-то делает, а те, у кого застыл прошлый век.

Когда я первый раз подписывал счет на оплату на пятьдесят тысяч долларов, у меня вспотели ладони. Я перепроверял его досконально четыре раза.

Через полтора года уже просто позвонил и попросил завезти зарубежное чудо за двадцать тысяч долларов под честное слово. И мне привезли его.

Месяца через полтора ошеломленно спросили: слушай, а документы на него ведь не подписывали? - я помню, везите документы. Он оправдывает себя, мы его оплатим.

Удивлял не появившийся мрамор. Удивлял наш многотысячный коллектив. 

Не очень активно, но внедрял методики, которыми занимался раньше. Понимал, что незримый надзор начмеда всегда контролирует всех и вся. И не хотел, чтобы отделение притормозили, заподозрив меня в личной заинтересованности. За битого, знаете ли ... Но сотрудники иногда удивляли. - А давайте попробуем сами, как лучшие в мире клиники, запустить новейшие технологии.  - Давайте. но ни денег, ни опыта пока нет. Выделим пару дней в неделю, будете ездить в разные нии, осваивать технологии, пробовать их импортное оборудование. А потом буду предлагать главному купить оборудование и построить вам блоки под это, когда у нас в отделении уже будет опыт работы.

В больницу с визитами стали заезжать депутаты, министры. 

Однажды главный собрал в кабинете человек двадцать.

- Едет вице-премьер. Чем удивлять будем, что показывать?

- Ну как обычно, - сказала начмед, - у нас уже опыт сформирован. По центрам, в первую очередь.

- Ко мне можно, - сказал я спокойно. Главный удивленно развернулся: У нейрохирургов операционные, у диагностов томографы, а у тебя что?

- А у меня чудо. Предотвращение проблем. Прооперировать инсульт и инфаркт он и в Москве сможет. А предотвратить...

Главный недоверчиво показал головой, задумался. Через неделю он представлял отделение и меня вице-премьеру...

***

Уже ночь. Допишу, с Вашего разрешения, завтра