В тот год судьба привела в Афины. Там был серьезный европейский конгресс, у нас был доклад.

Собирались тысячи специалистов, вроде бы важно. Но эта линия конгрессов начинала терять влияние, терапия пошла по более сложным дорогам, и основные решения стали принимать на самом большом из европейских конгрессов.

Доклад  все равно нужен. Если здесь, в России можно  читать лекцию  о зарубежных взглядах на проблему или доклад, который уже звучал, то крупные международные конгрессы принимают только уникальный материал. Эти доклады должны звучать впервые в жизни. 

И если приняли, отказываться уже не стоит. Любой профессионал, увидев количество докладов и уровень конгрессов, сразу оценит серьезность работы. 

Дела как-то вошли в  область стоячей воды: похоже на жизнь, но без движения. 

Мы научились решать невероятные проблемы, предотвращать инсульт, лечить бесплодие.

Но теперь наступила пауза, надо ждать, пока уйдут на покой коллеги, живущие на инсульте. И придет поколение, которое знает о другой реальности. Такая вот правда жизни. 

Люблю этот шумный, бесшабашный, добрый город. Меня совершенно не смущает мусор на улицах и приставучие нищие. Он заполнен особой магией лета и дружелюбия. Люди здесь улыбаются родной улыбкой. 

После доклада уехали в Пирей, ветка метро несет сюда полчаса. Бродили в порту, забирались на крутых высоченных  подъемах по узким улочкам на вершину горных отрогов Пирея, спускались к яхтенным стоянкам. Солнце заливало беленые известью стены. Мандариновые деревья роняли перезревшие мандарины на брусчатку.

Где-то в голове был отложен вопрос. Зачем  судьба вернула сюда? 

Когда тебе дают в руки уникальные силы, начинаешь слушать. Ты ведь уже привык, что в жизни так не бывает. 

Значит, ты не один. Значит, надо слышать, не пропустить. И ты поймешь, зачем тебя сюда привела судьба. 

Солнце опускалось к линии горизонта, заливая море жаром струящегося света. Мы уже спускались, внизу виднелись шумные городские магистрали. Рядом оказалась церковь, греческий храм. Небольшой, но очень уютный.  Ворота оказались закрыты.

Вздохнув, вновь пошли вниз. Тут нас окликнули. Женщина спросила по английски, что мы хотели.

-Да вот, храм.... - Русские? - Да.- Постойте, подождите. Сейчас подойдет отец Михаил.

Она убежала. 

Через три минуты быстрым шагом к нам подошел священник с мальчиком подростком.  Стройный статный мужчина лет сорока с красивым лицом, черноволосый, но с проседью. И с ясным спокойным взором. 

Отец Михаил. Оказалось, он из Молдавии. Когда распалась громадная наша страна, с жизнью стало сложно, он отправился сюда. 

Теперь он священник греческой православной церкви. Мальчик играл с кисточкой рядом, отец ласково поглядывал на него. У мальчика было слишком детское выражение лица, совсем не подростковое. 

"Я здесь из-за него, - сказал отец Михаил. - У него редкое генетическом заболевание. Я попросил приход здесь, поближе к святому Нектарию."  Мы кивнули. Из Пирея до Эгины, где покоится святой Нектарий, час с четвертью ходу на морском пароме. Мы были в монастыре у святого. Я достал из сумки копию иконы Богоматери, написанной греками с иконы Святого Луки еще при земной жизни Богородицы. Он долго смотрел на лик, потом зашел в храм и вынес нам с собой дорожные иконки.

Попрощались с благодарностью и щемящим чувством невыполненного долга. Мы врачи, и умеем уже многое. Но здесь мы пока бессильны. Долго спускались молча, пока не попали в гущу городской жизни. 

Стало понятно, зачем мы здесь. Да, нам дали в руки искусство. Но в жизни гораздо больше несделанного. Гордиться нечем. 

Здесь мы не смогли помочь. 

На следующий день самолет взял курс домой, унося нас из царственного греческого лета. 

И мы занялись онкологией. Она огромна, это целый мир. Я боялся просто утонуть в нем.  Это сумасшествие, бросаться в новую отрасль. При моих то привычках  все бросать и начинать с нуля, уповая только на свои руки, было зябко.  Но оставить коллег без поддержки...  Дорожные  иконки были с нами. В мире так много несделанного... Это не важно, что нас единицы, а здесь работают десятки тысяч специалистов.

Через два года мы начали предотвращать онкологию у первых больных. Их пока мало. И они не очень то и благодарны. Но  живы...  А это главное. Жизни на земле стало чуть больше. Чудеса ведь надо делать своими руками. Больше некому. Наверное, многие говорят, что невозможно... И потому чудес не так много, как хотелось бы.