Один в поле не воин. Поэтому мы работаем либо звеном - тройкой, либо парой.
Медицина будущего - это как боевой вылет. Только подставишься - налетят стаей и заклюют.
Сегодня отец Дометиан грустно отразил очередной социальный закон: " У нас всегда так. Если плохо, посочувствует каждый, если хорошо - накинутся всей толпой". Так что прикрываем друг друга с флангов больше, чем новые формулы пишем.

Понедельник таял в работе. За окном уже сумерки наполнялись фиолетовой теменью.
Партнер медленно села напротив: "Из собачьего приюта звонили. Корм закончился".
Поднял глаза и ответил просто констатировал факт: "Денег нет. В ноль.
- Где крупу брать будем? - Заканчиваем на сегодня и в ближайший полуоптовый. Успеем".
Не стал расстраивать коллег, мы живем уже две недели в минусе, в долг очередного быстротечного кредита. Про долговременные даже вспоминать страшно.

Выключая компьютер увидел серию заголовков - одни политики сказали, вторые ответили...
Простая реальность - завтра утром будет нечем кормить брошенных собак.
Их бросили, кого-то даже пытались застрелить.
Последнего бедолагу привезли неделю назад. Его пожилая хозяйка умерла, а сын, уже в годах за полтинник, ушел в переменно-перманентный запой на семь месяцев. Чем удавалось питаться изможденному псу - не знаю. Сейчас не сорок первый, но живой взгляд ужаса - вот он.
На осунувшейся морде глаза выглядят огромными. Как и море ужаса в них.

Приют примостился на окраине, на бросовой земле - скат оврага. За оврагом сияет огнями многоэтажная громада микрорайона, серые кубы многоэтажек набросаны, как истуканы на острове Пасхи. Здесь фрагмент городского села, овраг не приглянулся городу для застройки, но народ индивидуально исправил это упущение.
Пока таскали крупу, машина соскользнула по свежему рыхлому снегу с колеи и легла передним мостом на сугроб. А он еще и ведущий.

Теперь колеса проворачиваются свободно, машина вольготно лежит на брюхе. Приходится откапывать лопатой, но крутой спуск  наказывает - при каждой попытке выскочить она соскальзывает еще на полметра. 

Через полчаса бросаю лопату и оглядываюсь - миллионный город рядом, по карте я в нем.

Но это по карте. А в жизни есть куча душ, которые могли завтра ощутить голод во всей красе. Одноэтажные дома, городское село, отгороженное от недружелюбного человечества заборами. Десять вечера, ночь, сгущаясь,  приблизилась. Звуки моторов вблизи уже не слышны. 

Без буксировки не обойтись. Для скорости достаю деньги и вперед наверх по переулку. Нужен джип или грузовик. Для них это один рывок

играючи.  В первой паре домов с машинами помощней не ответили. Звонков на калитках нет или стоят для видимости, не работают. В соседнем переулке на прогреве. Ура. минут через десять стука лениво выходит хозяин и говорит - нет, не поеду. - Две минуты и тысяча твоя. - День тяжелый, резина старая, да и просто не охота. - Извини. 

Еще один джип отказал - "отдыхаю". Что-то внутри начало накапливаться, такое же темное, как эта ночь. 

Вдруг рядом подкатывает к дому Ниссан, такой же легкий седан с автоматической коробкой, как и моя ласточка. - Тебе что, помощь нужна? - Да, спасибо, но ты не потянешь, я рядом на спуске застрял, у меня тот же вес. Спасибо. - Давай показывай, вдруг получиться. Буксир есть?  - Двигатели ревели, два рывка ушли впустую. На третьем она сдвинулась. На четвертом пошла. 

В одиннадцать вечера выскочил в город. Почему те, кто может, не помогают? Руку помощи протягивают те, кому вроде бы и не стоит этого делать, но они знают - надо. Надо помочь. 

Завтра надо привезти из клиники после операции когда-то веселую псину. Буду подбираться к приюту медленно, строго по колее. 

Песа, опасливо поблескивая глазами - чего, мол еще удумали? - была доставлена и влилась в собачий коллектив, отходя от ужасов хирургии.

- Знаете, Жуля захужела,   нужны антибиотики внутримышечно, а их без рецепта никак. - Когда не помогают антибиотики в таблетках, течение времени меняется. Помощь нужна здесь и сейчас, и миру придется подождать, хоть больные ругаются, а дел невпроворот. Но реальные болезни - это стихия, они диктуют.  Вперед за рецептом, потом в аптеку, потом разводим лидокаином и колем. 

Жуле шестнадцать лет, она мохнатая невысокая собака,  грузная от своих лет. Дело снова к одиннадцати, диагностику надо отложить до завтра.  Познакомились с ней пару лет назад, она по собственной инициативе охраняла гараж в оживленном переулке на подходе к крупной клинике.  Правильное понимание жизни и трезвое отношение к действительности заставили уважать собаку. Свобода сочеталась с ответственностью, почитатели из гаража сколотили будку и не регулярно, но кормили.  

- Завтра договорились с клиникой на двенадцать, нужно отвезти. - Ладно, только прием наших пациентов надо перенести, с утра извиняться, обзванивать будем. 

Продолжение завтра. Если завтра сложится...