Лет, наверное, двадцать назад к подруге моей матери приехала погостить сестра. Она была замужем за видным дипломатом, и значительную часть своей жизни провела за границей. Последние десять лет она жила в Париже, до этого пять лет провела в Риме. Сейчас привыкала к жизни дома, пробовала, меняла, подирая себе новые привычки и стиль жизни.
Последние годы в Париже ей приходилось по протоколу быть постоянной участницей дипломатических приемов, раутов, быть в гуще звезд мировой политики. Но вспоминала редко и немногих.
Эти города тогда для меня были городами другой планеты, что-то нереальное, из мира литературы.
Она почти ничего не рассказывала, но я все же спросил: « А как Вы их ощущали? С чем они перекликались у Вас?»
Я ожидал отточенного восклицательного знака при слове Париж. Но она сказала о нем спокойно и ровно, как о чем-то обыденно привычном. Через несколько лет уже мой самолет садился в аэропорту Шарль де Голь Руасси, и долго бежал по асфальтовым полям аэродрома, пересекая одно за другим, настолько он был большим. И все это время сердце колотилось в ожидании большой, заочно знакомой сказки. Теперь я каждый год прилетаю в Париж, улыбаюсь ему как другу, тепло и спокойно, ищу нотки перемен.
Но слово «Рим» прозвучало особенно, с трепетом. И даже не важно, что она сказала. Я запомнил, как дрогнули, взлетев, ее ресницы, распахнулись глаза, как будто она читала стихи.
Это волнующее внимание заинтриговало. «Риим…»
Я не сразу понял этот город. Но теперь это слово вызывает море эмоций, ласкает волной теплого летнего ветра, пьянит целым букетом ароматов, и сладки, и терпких. И если я хочу утонуть в радости воспоминаний, я говорю себе – Рим!
Август – месяц Рима. И не только потому, что назван в честь человека, ставшего квинтэссенцией империи Рима. Он собрал в себе зрелость и спелость лета.
