Словарь Ожегова даже сейчас остаётся своего рода эталоном в огромном книжном мире.

125 лет назад, 22 сентября 1900 года, в селе Каменное Новоторжского уезда Тверской губернии (ныне город Кувшиново) у инженера-технолога тамошней бумажно-картонной фабрики родился сын, названный Сергеем. Спустя почти полвека его книги будут буквально сметать с прилавков.

Но как так? Ведь никакого худо-бедно известного писателя по имени Сергей в том году на свет не появилось.

Предтеча интернета

Но охотиться читатели могут не только на книги авторов художественной или научно-популярной литературы. Советский лингвист Анастасия Евгеньева писала: «Ваш словарь в Ленинграде был в продаже в течение часа-двух во всех магазинах, куда он поступил. Очереди за ним выстроились до его появления на прилавке. Словарь Ваш нужен всем…» Адресовано это письмо 1949 года было доктору филологических наук Сергею Ожегову.

Официально его «Словарь русского языка» называется «нормативным толковым словарём общеупотребительной лексики». А в разговорах между собой его чуть ли не с первого издания, которое состоялось в 1949 году, стали называть запросто: «Словарь Ожегова».

Только при жизни филолога, ушедшего в 1964 году, словарь выдержал 6 изданий. Всего же в СССР его издавали 23 раза. Общий тираж – более 7 миллионов экземпляров. (Для сравнения: тиражи Александра Дюма, который в СССР был сверхпопулярен, достигали 14 миллионов экземпляров. Но это совокупный тираж всех его книг на всех языках народов СССР.) Разгадка такой популярности, в общем, проста. Надо только ответить на вопрос: куда мы сейчас лезем, чтобы узнать значение какого-нибудь незнакомого слова, или узнать, как пишется знакомое? Правильно – в интернет.

А в те годы, когда жил и работал Ожегов, таким вот интернетом, вернее, его справочной службой, и были словари. Работа с ними шла в разы медленнее. Но зато у них не садились аккумуляторы и информацию они выдавали на 100% верную, без фейков и суррогатов. Иметь дома словарь Ожегова – значило получить доступ к актуальной информации, сравнимый с нынешним доступом к сети.


Словарь-справочник «Русское литературное произношение и ударение» под редакцией Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова (М., 1960)

«Проклятье словарей»

Ключевое слово – «актуальной». В этом и состояла западня под условным названием «проклятье словарей», в которую Сергей Иванович загнал себя добровольно. Суть её описал его ученик лингвист Лев Скворцов: «Даже самые лучшие словари при своём появлении отражают вчерашний день языка».

Многие сетуют, что сейчас язык меняется уж очень стремительно, – составители современных словарей просто не поспевают за новыми веяниями. Что ж, обратитесь к опыту Ожегова, которому поручили разработать план словаря в 1940 году. Послереволюционный период и времена первых пятилеток, когда менялся не просто язык, а реальность как таковая. Декреты, субботники, колхозы, ликбез, физкультура, красноармейцы и краснофлотцы, лишенцы, комсомольцы, юннаты, ударники, стахановцы… Ничего этого раньше не было. Но появилось и вошло в плоть языка.

В то же время впереди был 1941 год. И то, что тогда началось, повлияло на язык ничуть не меньше, чем революционные преобразования. Скажем, в 1943 году было реабилитировано слово «офицеры» – до этого оно тащило за собой сплошной негатив «зверств белогвардейцев». Да и фронтовое братство представителей разных профессий и разных регионов страны меняло язык стремительно. Именно в годы войны из узкоспециальных профессиональных словечек стали общеупотребимыми такие выражения, как «с первого захода» в значении «с первого раза», «дать прикурить» в значении «задать трёпку», «снять стружку» в значении «выругать».

Из областных выражений в язык попало прекрасное «наломать дров». До того в значении «сделать с ошибками» его употребляли лишь на Дону – там дровами называли хворост, который ломали, собрав в пучок. Получалось неравномерно – где короче, где длиннее – и в целом производило впечатление некачественной работы. Выражение моментально ушло в народ.

Держать удар

Но для попадания в словарь нужно было, чтобы автор-составитель не просто отслеживал, что народу нравится, а что – нет. Сам Ожегов всегда подчёркивал: «Распространённой и часто повторяющейся в языке может быть, как известно, и ошибка. Языковая норма есть исторически обусловленный факт, проявление исторических закономерностей развития языка и типических для каждой эпохи тенденций развития, поддержанное и одобряемое обществом в его языковой практике». То есть каждое выражение и каждое слово подвергалось анализу, неоднократно проверялось и перепроверялось – с отслеживанием его жизнеспособности и перспектив.

А было таких слов более 50 тысяч – именно столько вошло в первое издание словаря Ожегова. Ему удалось избежать западни – он был одновременно и историчен, и современен. Потому-то и расхватывали словарь – попал в яблочко. Потому-то его и ругали. Одним не нравилось «преклонение перед иностранщиной»: «Уже несколько лет назад иноземное слово «лозунг» заменено в нашем языке хорошим русским словом «призыв»!» Другим – наоборот, архаика: «Много далёких от современности слов, таких как «аббат, архипастырь…» Последнее было особенно опасным – Ожегову могли припомнить, что его мать происходила из рода псковских священников. Но он умел держать удар: «Советский читатель должен иметь возможность узнать значение малопонятных для него слов. Так, имя известного деятеля мира аббата Булье часто встречается на страницах нашей прессы. Сообщалось в газетах о том, что архипастыри русской, грузинской и армянской церкви подписали воззвание мира…»

Словом, Ожегов работал по всем фронтам. И до самого конца. В марте 1964 года он писал: «Я нахожу нецелесообразным дальнейшее издание словаря стереотипным способом. Я считаю необходимым подготовить новое, переработанное издание. Предполагаю включить новую лексику, вошедшую за последние годы в русский язык, расширить фразеологию, пересмотреть определения слов, получивших новые оттенки значения…» В декабре его не стало. Но его словарь по-прежнему с нами.

А что сейчас?

Языковая движуха

8 августа этого года в Академический словарь русского языка был включён ряд новых слов. Среди них хватает иностранных – «стриминг», «пауэрбанк», «даркнет», «брускетта». Но прилично и отечественных – «едальня», «движуха», «личка», «раф». Последнее хоть и кажется чужим, но оно наше – так, по имени посетителя московской кофейни, которого звали Рафаилом, назвали новый вид кофейного напитка – отечественное изобретение. Всё по заветам Ожегова, о котором коллеги говорили: «Разговорная русская речь во всех её проявлениях (включая городское просторечие, жаргоны, арго и профессиональную речь) – основной объект его работ».

https://aif.ru/culture/book/razgovorno-o-vazhnom-k...alos-slomat-proklyate-slovarey