Картина «Портрет Павла Андреевича Федотова (Автопортрет?)», XIX век.

210 лет назад, 15 июля 1815 года, был крещён сын секретаря Московской управы благочиния, титулярного советника Андрея Федотова.

В «прямой» карьере он обгонит папеньку на одну позицию, выйдя в отставку капитаном лейб-гвардии, что соответствовало надворному советнику. А вот по параллельной линии – нет, поскольку звание «академик Императорской Академии Художеств» соответствовало всё тому же титулярному советнику. Другой вопрос, что и гвардейских капитанов, и чиновников, и академиков было хоть отбавляй, но художник Павел Федотов один на все времена.

Его картины, можно сказать, впечатаны в наш культурный код. А причина проста. Называется она «сочинение-описание по картине» – в этом жанре трудились на уроках русского языка и литературы и наши дедушки-бабушки, и папы-мамы, и мы сами. А сегодня продолжают трудиться наши дети.

«Народ, какой он есть»

Вообще-то попадание в школьную программу – штука рискованная. Мало кому везло с по-настоящему хорошими учителями. Мейнстримом была унылая тягомотина вроде «художник гневно бичует» и обязательные к ней довески – «нравственный распад» и «пороки общества». Что запросто может отбить всякую охоту не то что писать – смотреть на картину. Но когда всё это вываливалось на детские головы при разборе главной триады Федотова – картин «Сватовство майора», «Завтрак аристократа» и «Свежий кавалер», – получалось наоборот. Тягомотину запоминали лишь для того, чтобы вписать в сочинение. А сами угорали над «придурком с похмелья» – именно так чаще всего называли главного героя картины «Свежий кавалер».


Павел Федотов «Свежий кавалер», 1846 г.

О том, какой резонанс вызывали работы Федотова у современников, говорит один любопытный эпизод. Художник Орест Тимашевский иллюстрировал басни Крылова, в частности «Водопад и Ручей». Там спесивый Водопад никак не может понять, почему к нему, такому красивому и мощному, люди не тянутся, а у Ручья «всегда премножество гостей». Ответ прост – неказистый Ручей истекает из целебного источника, и к нему приходят лечиться. Тимашевский проиллюстрировал этот сюжет сценкой с Академической художественной выставки 1860 года. У грандиозного полотна Карла Брюллова «Осада Пскова» никого нет, а к небольшой картине Павла Федотова «Сватовство майора» не пробиться – её окружает плотная толпа.


Павел Федотов «Сватовство майора», 1848 год

Как же выпускник Московского кадетского корпуса и капитан лейб-гвардии Финляндского егерского полка Федотов стал профессиональным художником? В 1840 году молодой офицер показал свою неоконченную акварель «Освящение знамён в Зимнем дворце, обновлённом после пожара» великому князю Михаилу Павловичу, брату Николая I. Тот передал её августейшему родственнику, и вскоре Федотов получил от него письмо, в котором император предложил ему «добровольно оставить службу и посвятить себя живописи с содержанием по 100 рублей ассигнациями в месяц». Годовой оклад капитана Федотова составлял 1400 рублей ассигнациями, так что терял он немного. Но всё же оставлять стабильную карьеру военного побаивался. И обратился за советом к Карлу Брюллову – самому авторитетному художнику России. Совет бы таким: «Вам 25 лет, уже поздно».

Федотов был в отчаянии. И промаялся несколько лет, пока не получил письмо от баснописца Ивана Крылова: «Я случайно увидел кое-что из ваших работ. Бросайте всё. И пишите, пишите, пишите. Покажите наш народ, какой он есть».

Вот в этом «народ, какой он есть» – вся соль. Прожжённые торгаши точно знают – 90% всех сделок состоят в том, что ты продаёшь клиенту его самого. И это как раз случай Федотова. Выставка 1848 года в Академии художеств, где были представлены «Свежий кавалер», «Сватовство майора» и «Разборчивая невеста», в одночасье сделала художника знаменитостью.


«Разборчивая невеста».

«Тружусь, глядя в оба»

Много позже Федотов рассказывал, что долго не мог подобрать тип купца для картины «Сватовство майора». Но даже когда нашёл, дело шло небыстро: «Я волочился за ним целый год, изучил его характер, получил позволение списать с моего почтенного тятеньки портрет и тогда только внёс его в свою картину… Моего труда в мастерской только десятая доля, главная моя работа на улицах и в чужих домах. Я учусь жизнью, я тружусь, глядя в оба глаза: мои сюжеты рассыпаны по всему городу, и я сам должен их разыскивать».

Федотов своих героев не просто знал как облупленных. Он их понимал и любил. И считал, что остальные их также понимают и любят. На чём и подорвался. Некоторые современники видели в его работах совсем иное. «Кому нужна эта злоба, это сатирическое направление? – недоумевал критик Павел Леонтьев. И сам себе отвечал: – В христианском обществе нет для него места».

Это стоило Федотову очень дорого. В буквальном смысле. Он планировал на пике популярности своих работ издать серию их литографических копий – стандартный ход для художника, желающего поправить финансовые дела. Нужно было только получить дозволение Цензурного комитета. А из этого ведомства, руководимого Михаилом Мусиным-Пушкиным, пришёл ответ: «Чиновник российский не может жить так бедно. Пусть художник уберёт бутылки со стола и приберёт комнату, либо пусть уберёт орден с гражданской одежды». Так что «Свежий кавалер» стал первой отечественной картиной, которую цензура запретила к распространению.


Репродукция литографии «Русский живописец и рисовальщик Павел Андреевич Федотов» работы Петрюса Бореля.

И тут посыпалось всё. Безденежье, безнадёжность, непонимание, как жить дальше, привели к душевному расстройству, психическому заболеванию и к смерти в психиатрической больнице «Всех скорбящих Радости». И не понять, что свело Федотова в могилу – сама болезнь или её лечение: «Его обливали ледяной водой, а потом пять человек жестоко били в пять кнутов». Умер он от плеврита, находясь в полном сознании. Перед смертью долго плакал и желал причаститься Святых Тайн.

https://aif.ru/culture/person/kartina-razrusheniya...-okonchil-svoi-dni-v-psihushke