Напускная жестокость,
Презрение к слабым,
Героизм и трагизм –
Гумилёв.
Путешественник в Африку,
Посвященный, избранник,
Оккультист, маг и мистик,
Поэт и масон.
Символист, новой школы философ,
Друг Брюсова,
И горьких обид Затаивший на Иванова,
Созидатель, мыслитель, пиит.
Роковая дуэль,
И отступник,
Акмеист,
Теософ,
И творец,
И певец,
И Рембо почитатель
Встретил жизни реальной конец.
Отойдя в потусторонний
Мир,
Испытывая конфликт,
Некто Путник,
Скрываясь во мраке,
Душу смертию холодит.
Кто он?
Смерть?
Заратустра?
Христос?
Путник странен,
Неведом,
Но Солнцем
Его путь
В мир иной освящен,
Сбросить тела
Змеиную кожу –
Не удел наш,
Только змея
Так легко
Отрекается ноши.
«Мы меняем души, не тела»…

Гумилев хотел вытеснить символизм с литературной арены? Символизм – страсть души моей! Творчество А. Белого, А. Блока, мое любимое стихотворение «Предчувствую Тебя…»

Блок – король
И маг порока;
Рок и боль
Венчают Блока.
( О. Мандельштам )

Для меня Н. Гумилев – некто Люцифер: не отменяя символистского начала акмеизма, жаждал создать свою школу, которая бы сменила символизм, провозгласив себя ТЕМ, кто может изменить мир, а Христос и Будда – так, неудачные попытки.
Лет через сто заумный просвещенный читатель будет глумиться и над моей Манией Величия.Тревожный симптом, доктор?! Но…доктора, великие могучие, болеют тем же. Ах! Как же пуста жизнь: варимся в собственном соку, преумножая НИЧТО.
«Все одинаково. Наградой есть НИЧТО. Мир бессмысленен. Знание удушает, - так говорил Заратустра, он же Ф. Ницше.
В позднем стихотворении «Память» Гумилев возвращается к символизму, удивительное сближение акмеизма с символизмом, от которого Гумилев так рьяно отрекался и бежал.