НАУМ ИОСИФОВИЧ САГАЛОВСКИЙ...
Мало кто знает творчество этого поэта, сочащегося юмором, практически моего сверстника...Тем приятнее будет это знакомство.
Род. в 1935 г. в Киеве... Поэт, сатирик, по основной профессии инженер, закончил Новочеркасский политехнический институт, в 1979 г. эмигрировал в США, живет в Чикаго, до эмиграции с Довлатовым знаком не был. Печатался в газетах «Новый американец», «Панорама», «Новости», журналах «Семь дней», «22» и др. Автор стихотворных книг «Витязь в еврейской шкуре» (Нью-Йорк, «Dovlatov's Publishing», 1982), «Песня певца за сценой» (Чикаго, «Renaissanse Publishing», 1988) и совместного с Вагричем Бахчаняном и Сергеем Довлатовым сборника «Демарш энтузиастов» (Париж, «Синтаксис», 1985).
СЕРГЕЙ ДОВЛАТОВ О НАУМЕ САГАЛОВСКОМ
У поэзии Наума Сагаловского есть характерная особенность. Ею восхищается либо крайне интеллигентная публика, либо – совершенно неинтеллигентная.Так называемый мидлкласс поэзию Сагаловского – отрицает. И вот почему.
Писатель нередко выступает от имени своих героев. Это – распространенный литературный прием. Так писал Зощенко. А из наиболее даровитых современников – Ерофеев.
Сагаловский выступает от имени практичного, напористого, цепкого, упитанного еврейско-эмигрантского мидлкласса.
Мидлкласс узнает себя и начинает сердиться. Тогда Сагаловского называют циником, штукарем, безответственным критиканом и даже – антисемитом.
Это – глупо.
Умение шутить, даже зло, издевательски шутить в собственный адрес – прекраснейшая, благороднейшая черта неистребимого еврейства.
Спрашивается, кто придумал все еврейские анекдоты? Вот именно...
Сагаловский этo знает.
Еврей возвращает российской словесности забытые преференции – легкость, изящество, тотальный юмор. Таким же способом – представьте – написан "Домик в Коломне". И тем более – "Граф Нулин".
Через множество поколении Сагаловский восходит к рассказчикам неандертальской эпохи. Которым за байки и юмор разрешали не охотиться, а позднее – не трудиться...
Двадцать лет я проработал редактором. Сагаловский – единственная награда за мои труды.
Я его обнаружил. Вернее, он написал мне письмо. И там, между прочим, говорилось:
"...Поэты, пусть они и плохи,
Необходимы нам, как свет,
Поэт всегда – продукт эпохи,
А без продуктов жизни нет..."
Я понял – это наш человек. Я притащил его в "Новый американец". Я давал ему советы. (Которые он решительно игнорировал.)
Мы вместе начинали. Вместе ушли из газеты. Так что судьба наша – общая...
С. ДОВЛАТОВ © 1996 - 2013 Журнальный зал в РЖ, "Русский журнал"
РЕКВИЕМ
К сведенью всех джентльменов и дам:
вечная память ушедшим годам!
Вечная память голодному детству,
свисту шрапнели, разрыву снаряда,
шёпоту, крику, ночному злодейству,
залпу салюта и маршу парада,
красному галстуку, двойкам, пятёркам,
счёту разгромному в матче футбольном,
старым штанам, на коленях протёртым,
девочке в белом переднике школьном.
Милое детство, Кассиль и Гайдар!..
Вечная память ушедшим годам.
Вечная память сонатам и фугам,
нежности Музы, проделкам Пегаса,
вечная память друзьям и подругам,
всем, не дожившим до этого часа,
отчему дому, дубам и рябинам,
полю, что пахнет полынью и мятой,
вечная память котлам и турбинам
вместе с дипломом и первой зарплатой!
Мало ли била нас жизнь по мордам?..
Вечная память ушедшим годам.
Детскому плачу, газетной химере,
власти партийной, что всем ненавистна,
крымскому солнцу, одесской холере –
вечная память и ныне, и присно!
Вечная память бетонным квартирам,
песням в лесу, шестиструнным гитарам,
визам, кораллам, таможням, овирам,
венскому вальсу и римским базарам!
Свет мой зелёный любви я воздам,
Вечная память ушедшим годам.
Устью Десны, закарпатской долине,
Рижскому взморью, Петровской аллее,
телу вождя, что живёт и поныне –
вечная память ему в мавзолее,
вечная память парткому, месткому,
очередям в магазине ”Объедки”,
встречному плану, гудку заводскому,
третьему году восьмой пятилетки –
Я вам за них и копейки не дам!..
Вечная память ушедшим годам.
Годы мои, как часы, отстучали,
я их тасую, как карты в колоде –
будни и праздники, сны и печали,
звуки ещё не забытых мелодий
Фрадкина, Френкеля, Фельцмана, Каца,
я никогда их забыть не сумею…
Боже, куда мне прикажешь податься
с вечною памятью этой моею?..
Сяду за стол, и налью, и поддам…
Вечная память ушедшим годам!
Наум Сагаловский
СПАСИБО АИСТУ...
Спасибо аисту
за то, что он меня
принёс когда-то в дом
к хорошим людям,
об этом я скажу
небесным судьям,
пред сонмом их
колени преклоня.
Спасибо матери -
она успела в срок
бежать с детьми
в тревоге и кошмаре,
а то бы мы погибли
в Бабьем Яре
и я не написал бы
этих строк.
Спасибо Сталину -
его будь проклят прах! -
за то, что он
внезапно врезал дуба,
и не пришлось
по воле душегуба
мне гнить
в биробиджанских
лагерях.
Спасибо случаю
за славный НПИ -
старинный институт
новочеркасский,
где в нищете,
зато под песни-пляски,
промчались годы юные мои.
Спасибо партии,
скажу я со стыдом,
огромное спасибо ей,
проклятой,
она меня,
с моей графою пятой,
заставила покинуть
отчий дом.
Спасибо Картеру,
пусть он антисемит,
за то, что разрешил
приехать в Штаты,
я стал никем,
но здесь мои пенаты,
и прежний мир
мне сердце не щемит.
Спасибо Господу
за то, что жив пока,
то королём я мню себя,
то пешкой,
барахтаюсь,
дышу,
а Он с усмешкой
за мною наблюдает
свысока...
А ДЛЯ ЧЕГО ВСЯ ЭТА СУЕТА...
...А для чего вся эта суета -
за газ и электричество счета,
посуда, мебель, страсти по налогам,
компьютер, книги, Муза неглиже,
поэзия?.. Давно пора уже
не с Музой разговаривать, а с Богом.
Боюсь, что это будет монолог,
не станет говорить со мною Бог,
не для него e-mail и sms-ки,
и, если честно, то наверняка
он русского не знает языка,
а я - ни в зуб ногой по-арамейски.
Но всё равно - пора уже, пора
принять вину за шалости пера,
за дни мои, обвитые грехами,
за смех, когда на сердце кирпичи,
за слёзы, обронённые в ночи,
и за себя - со всеми потрохами.
Послушай, Бог, - я Богу говорю, -
конечно, я тебя благодарю,
не мне качать права и куролесить,
но, ежели возможно, как-нибудь
ты обо мне, пожалуйста, забудь
лет на пятнадцать, можно и на десять.
Забудь, но только силы мне оставь,
покуда я пешком, а то и вплавь,
не доберусь до светлого чертога,
тогда уйми весёлый щебет муз,
сними с моей души тяжёлый груз
и говори со мною, ради Бога.
РОССИЯ
Погасли пламенные страсти,
страна молчит – ни “мэ”, ни “бэ”,
всё хорошо, когда у власти
стоит полковник КГБ.
Под взглядом знающим и цепким
утихомирился народ,
и Карл Маркс у Клары Цеткин
уже кораллов не крадёт...
СМЕШНО СКАЗАТЬ...
Не прыгнешь выше головы,
не станешь к старости моложе -
проходит молодость, увы.
Смешно сказать - и старость тоже...
Мой мир, в котором я погряз,
не уходи, пожалуйста!
Я прожил жизнь, и лишь сейчас
я понимаю Фауста.
Не та любовь, не тот азарт,
и сны - другого профиля...
Вернуть бы молодость назад!
Но нету Мефистофеля.
