Не только тем на фото знаменит
Чэнс породистый, усталая собака, Что он с унынием в глаза глядит,
Но не по-пёсьему, однако...
Были человеческой тоской
Дни его последние наполнены и ночи!
Бедолага, потерял совсем покой,
Будто человеческие свои очи
Выплакать хотел, видать, до дна...
Был бы человек, хватил вина
Горького, от боли, может, маясь.
Он то возлежал, носом касаясь
Вытянутых лап своих, смиренно,
То вскакивал и тихо шёл степенно
Бродить по комнатам бесцельно...
И кто бы знал, что он смертельно
Болен, кабы не кровоточащая пасть.
И кто бы знал, что суждено пропасть
Ему совсем уж скоро: на прогулке
Упал он-таки в судорогах гулко...
Тут уж спеши с леченьем, не спеши,
А нету больше этой преданной души!
За портрет он свой ушёл навеки...
Так же поступают люди-человеки,
Те, кто взамен себя живых,
В мир Иной тропинку торя,
Цветной иль чёрно-белый отпечаток
Оставляют близким как задаток -
Обездоленным, - оставшимся без них
В жутком состоянии от горя...
Живому надо думать о живом!
Живым дано любить вино и маки,
И даже переизбирать вождей...
Но вечным пусть цветут огнём
На хОлмах воспалённой памяти
Причастных к этому людей
Чёткие опознавательные знаки
На тему преданной им некогда собаки,
Даже если затянуло ряской замяти!..