Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на
земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает:
"Отдохну немножко — и вниз".
У муравьев ведь строго: только солнышко на закат, — все домой бегут.
Сядет солнце, — муравьи все ходы и выходы закроют — и спать. А кто опоздал,
тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает:
"Ничего, поспею: вниз ведь скорей".
А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несется листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается — чуть жив от страха.
Занес ветер листок на луг за деревней, да там и бросил. Листок упал на
камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Лежит и думает:
"Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом
ровное. Был бы здоров — сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно,
хоть землю кусай".
Смотрит Муравей: рядом Гусеница-Землемер лежит. Червяк-червяком, только
спереди — ножки и сзади — ножки.
— Землемер, Землемер, снеси меня домой. У меня ножки болят.
— А кусаться не будешь?
— Кусаться не буду.
— Ну, садись, подвезу.
Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой,
задние ноги к передним приставил, хвост — к голове. Потом вдруг встал во
весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем
росту, и опять в дугу скрючился.
Так и пошел, так и пошел землю мерить.
Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
— Не могу больше! — кричит. — Стой! А то укушу!
Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле
отдышался.
Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу
Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.
— Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезть до коленки, а с коленки
вниз спускаться Пауку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
Начал Паук свои ходули переставлять — одна нога тут, другая там; все
восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не
быстро, брюхом по земле чиркает.
Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не
укусил он Паука. Да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
Остановился Паук.
— Слезай, — говорит. — Вот Жужелица бежит, она резвей меня.
Слез Муравьишка.
— Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
Кое-как уместился Муравей на спине у Блошака. Только-только ножки
поставил.
— Влез?
— Ну, влез.
— А влез, так держись.
Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки, — а они у него, как
пружинки складные, — да щелк! — распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит.
Щелк! — на другой. Щелк! — на третьей.
Так весь огород и отщелкал до самого забора.
Муравьишка спрашивает:
— А через забор можешь?
— Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
— Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
Сел Муравьишка Кузнечику на загривок. Кузнечик сложил свои длинные
задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух,
как Блошачок. Но тут с треском развернулись у него за спиной крылья,
перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
— Стоп! — сказал Кузнечик. — Приехали.
Муравьишка глядит вперед, а там река: год по ней плыви — не
переплывешь. А солнце еще ниже.
Кузнечик говорит:
— Через реку и мне не перескочить. Очень уж широкая. Стой-ка, я
Водомерку кликну, будет тебе перевозчик.
Затрещал по-своему, глядь — бежит по воде лодочка на ножках.
— Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
— Ладно, садись, перевезу.
Сел Муравьишка. Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху. А
солнце уж совсем низко.
— Миленький, шибче! — просит Муравьишка. — Меня домой не пустят.
— Можно и пошибче, — говорит Водомер.
Да как припустит. Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по
воде, как по льду. Живо на том берегу очутился.
— А по земле не можешь? — спрашивает Муравьишка.
— По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и гляди-ка: впереди-то лес.
Ищи себе другого коня.
Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит над рекой лес высокий, до
самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
— Гляди, — говорит Водомер, — вот тебе и конь ползет.
Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ — тяжелый жук, неуклюжий
жук. Разве на таком коне далеко ускачешь? Все-таки послушался Водомера.
— Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
— А ты где живешь?
— В муравейнике за лесом.
— Далеконько... Ну что с тобой делать? Садись, довезу.
Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
— Сел, что ли?
— Сел.
— А куда сел?
— На спину.
— Эх, глупый! Полезай на голову.
Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине:
разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно
два перевернутых корыта, а из-под них другие крылышки лезут,
разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
Качается Муравьишка на Листовертке, как на качелях. А ниточка все
длинней, длинней, длинней делается: выматывается у Листовертки из брюшка,
тянется, не рвется. Муравьишка с Листоверткой все ниже, ниже, ниже
опускаются.
А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы
закрывают.
Все закрыли — один, последний, вход остался. Муравьишка с Гусеницы
кувырк — и домой.