Здесь сейчас так удивительно - птицы кричат во мраке, стаи улетают на юг. И каждую ночь небо поет эти прощальные песни. А я слушаю, пью чай, думаю о тебе. Так и живу. Ведь надо жить, есть ради чего жить. Ради тебя. Потому что ты мое счастье, которое я слышу в поющем птицами небе.
Закрой глаза. Я буду рассказывать тебе, а ты - видь. Представь: небо черное-черное, но оглушительно звездное в эту пору. Вдоль неба замер рукав млечного пути, сейчас его хорошо видно. Такая дымная жемчужная полоса, полная далеких солнц. И лежит эта белая молочная дорога, сияет, а дальше - только тьма, только непроглядный угольный мрак, и огней в нем все меньше. Тьма падает к горизонту, становится глубже, отчетливее, становится зримой, явной и ощутимой. Словно тянется она к земле, словно ей тут теплее, вот и спускается к нам сверху - чтобы согреться.
А по млечному пути, как по лесной тропе, бегут легкие голоса птиц будто босые ноги снов. Самих птиц не видно, кажется, что это звезды говорят с нами. Так дольно, протяжно - не поют, выкрикивают свои слова, бросают монетками вниз, и монетки эти звенят. О сколько в этом звоне тоски, но той тоски, в которой живет неизъяснимая красота! Кричит небо в землю, кричит, прощается с нами. А вернется только весной. Я говорил тебе, что весна всегда начинается с неба. Именно оно первым вступает в новый виток жизни - синеет, оживает, раскрывает глаза, щурится разгорающимся солнцем. А сейчас - уходит. С криком, с пением птиц, с посланием млечного пути, со звоном падающих монеток звезд.
Вот так поют улетающие птицы в осенние ночи. И когда ты слышишь их, у тебя крылья прорезаются. Белые, высокие, как у журавля. Я смотрю на них и задаюсь вопросом: это ты поешь мне с неба там, где тьма тянется к теплу? Вот же эти крылья журавлиные, я узнал их. Это ты поешь мне. А я в ответ пою тебе от земли. Так и тянемся мы друг к другу пением, и не нужно никаких слов. Ты просто чувствуй. Просто пойми, что на какую-то секунду, мгновение - нам можно и так. Тебе можно быть моим счастьем, взмахивать своими светлыми легкими крыльями, дрожать всей тонкой душой. Можно, малыш. Хотя бы сейчас, когда с нами прощается небо.
Аль Квотион
|
|
