защиту интересов н/л Вологжаниной Анжелики Дмитриевны, обвиняемой по ст. 30 ч.1, ст. 228.1 ч. 4 УК РФ
02-12-2015 09:01
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
https://www.facebook.com/events/167214646956866/
Автономная некоммерческая организация по социальной адаптации граждан "ОПОРА НАЦИИ" оказывает юридическую помощь, поддержку несовершеннолетней Вологжаниной А.Д. на протяжении всего судебного процесса в Басманном районном суде г. Москвы.
2 июня 2015 года Приговором Басманного районного суда г. Москвы н/л Вологжанина А.Д. признана виновной в совершении преступления предусмотренного ст. ст. 30 ч. 1 228-1 ч. 4 «г» УК РФ, и ей назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.
Ознакомившись с материалами уголовного дела, Приговором суда и всего судебного следствия, АНО «Опора Нации» не может согласиться с Приговором Басманного районного суда г. Москвы от 2 июня 2015 года, как незаконным и необоснованным, по следующим основаниям:
1. Основанием отмены Приговора от 2 июня 2015 года является существенное нарушение норм материального и процессуального права.
Суд первой инстанции неправильно применил уголовный закон и ошибочно квалифицировал действия Вологжаниной А.Д. как приготовление к сбыту психотропных веществ в крупном размере.
Этот вывод суда также не соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на недопустимых доказательствах, в частности, показаниях свидетеля Пахомовой Н.А., оглашенных в суде с нарушением ст. 281 УПК РФ.
Вывод суда о наличии у Вологжаниной А.Д. умысла на сбыт амфетамина основан только на показаниях самой Вологжаниной А.Д. в ходе предварительного следствия и на показаниях свидетеля Пахомовой Н.А.
В ходе судебного следствия подсудимая Вологжанина А.Д. пояснила, что в ходе предварительного следствия, она давала неправдивые показания, поскольку выгораживала свою сестру Анну, по чьей просьбе и для кого она приобрела амфетамин, то есть она пояснила, что целью и умыслом ее действий было пособничество в приобретении сестрой, которая страдала наркоманией, психотропного вещества.
Также Вологжанина А.Д. пояснила, что никогда не занималась сбытом наркотических или психотропных веществ. Эти показания в суде подтвердили ее мать Вологжанина Т.А., которая пояснила, что перед смертью ее старшая дочь сообщила ей, что именно она попросила Вологжанину А.Д. приобрести для нее амфетамин, а также свидетель Новолоцкая Г.В., которой старшая сестра подсудимой Анна рассказала, что просила подсудимую купить для нее амфетамин.
Эти показания не были надлежащим образом опровергнуты в суде и в приговоре суд не сослался ни на какие иные доказательства, достоверно опровергающих эту позицию защиты.
Единственное, на что сослался суд, - это оглашенные показания свидетеля Пахомовой Н.А., которая не явилась в судебное заседание и показания которой были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в порядке ст. 281 ч. 2 п. 4 УК РФ, как по исключительным обстоятельствам.
Однако, постановление об оглашении этих показаний не основной на законе. Согласно п. 4 ч. 2 ст. 281 УПК РФ суд вправе огласить показания свидетеля, данные на предварительном следствии, в случае стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд. Неявка свидетеля по неизвестным причинам, в том числе и по причине его неизвещения о судебном заседании, а также отсутствие свидетеля по адресу, указанному следствием, к таким причинам не относятся.
Таким образом, показания Пахомовой Н.А. были оглашены судом с нарушением закона. Подсудимая и ее защитник были лишены возможности допросить этого единственного свидетеля, показания которой имели решающее значение, поскольку только на их основании суд отверг все показания подсудимой и свидетелей Вологжаниной Т.А. и Новолоцкой Г.В., данные в судебном заседании об отсутствие у виновной умысла на сбыт запрещенных препаратов, что является нарушением права обвиняемой Вологжаниной А.Д., гарантированного подп. «d» п. 3 ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Более того, вопреки требованиям ст.ст. 259 и 307 УПК РФ секретарь судебного заседания не изложил в протоколе судебного заседания, а суд не изложил в приговоре показания свидетеля Вологжаниной Т.А., данные в суде 21 мая 2015 года, которая пояснила, что свидетель Пахомова Н.А. знает об этих событиях только с ее слов, так как именно она ей это рассказала после первого допроса дочери Вологжаниной А.Д. со слов самой допрашиваемой. То есть показания Пахомовой Н.А. носят исключительно производный характер и являются ошибочными (см. замечания на протокол судебного заседания, основанные на аудиозаписи процесса).
Таким образом, в ходе судебного следствия не было добыто убедительных и достаточных законных доказательств наличия умысла у Вологжаниной А.Д. на сбыт наркотических средств и в приговоре такие не описаны.
При таких обстоятельствах, вывод суда о наличии у Вологжаниной А.Д. умысла на сбыт амфетамина является преждевременным.
Следовательно, Приговор от 2 июня 2015 года подлежит изменению в части квалификации действий Вологжаниной А.Д. с ч. 1 ст. 30 п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 2 ст. 228 УК РФ.
2. Обвинительное заключение в отношении Вологжаниной А.Д. вынесено следователем с нарушением уголовно-процессуального закона, что является неустранимым препятствием рассмотрения уголовного дела судом, по следующим основаниям:
Как видно из протокола ознакомления обвиняемой и ее защитника с материалами уголовного дела от 29 декабря 2014 года (л.д. 137 т. 1) обвиняемой Вологжаниной А.Д. не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ, следователь не выяснил, желает ли она воспользоваться правами, предусмотренными ч. 5 ст. 217 УПК РФ, существенно затрагивающими определяющими процедуру судебного производства, в протоколе отсутствуют отметки о разъяснении этих прав и волеизъявления обвиняемой Вологжаниной А.Д. и ее защитника (нет подписи).
При таких обстоятельствах, названный выше протокол от 29 декабря 2014 года получен с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и прав обвиняемой, что влечет несоответствие обвинительного заключения требованиям уголовно-процессуального закона и является неустранимым в суде препятствием для вынесения законного и обоснованного приговора по уголовному делу.
При таких обстоятельствах Постановление Басманного районного суда г. Москвы об отказе в удовлетворении ходатайства о возврате уголовного дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения дела судом является незаконным и необоснованным.
В деле имеются неустранимые в суде препятствия для вынесения законного и обоснованного приговора.
Следовательно, Приговор от 2 июня 2015 года подлежит отмене как незаконный и необоснованный, а дело подлежит возврату прокурору.
3. Приговор от 2 июня 2015 года основан на недопустимых доказательствах.
а) 05 ноября 2014 года в период времени с 18 часов 45 минут до 19 часов 00 минут был проведен в личный досмотр Вологжаниной А.Д., в ходе которого у нее были изъяты 10 пакетиков с веществом розового цвета (препарата амфетамина).
По результатам досмотра был составлен протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов (л.д. 22-24, т. 1).
Протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов Вологжаниной А.Д. от 05.11.2014г. является недопустимым доказательством.
Статья 74 УПК РФ содержит перечень источников доказательств, данный печень является полным и не подлежит расширительному толкованию.
Протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов не включен в перечень источников допустимых доказательств, а такое следственное действие, как личный досмотр, не предусмотрен уголовно-процессуальным законом.
Как видно из текста протокола личного досмотра он был составлен в отношении задержанной и подозреваемой в совершении уголовного преступления в порядке административного законодательства.
Таким образом, протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов получен в порядке, не предусмотренном уголовно-процессуальным законом, то есть является недопустимым доказательством и в силу ст. 75 УПК РФ пролежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Согласно Рапорту о задержании (л.д. 21), составленному в порядке УПК РФ, Вологжанина А.Д. была фактически задержана 5 ноября 2014 года в 18 часов 30 минут по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ.
Согласно ст. 46 УПК РФ и ст. 48 Конституции РФ Вологжанина А.Д. с момента задержания являлась подозреваемым в совершении преступления и ей должны были быть разъяснены и обеспечены ее процессуальные права подозреваемой, в том числе и его право на получение квалифицированной юридической помощи адвоката.
Согласно ст. 49 ч.3 п. «а» УПК РФ защитник участвует в уголовном деле с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в случаях, предусмотренных статьями 91 и 92 настоящего Кодекса.
После фактического задержания подозреваемой Вологжаниной А.Д. в 18 часов 45 минут было проведено в отношении нее, по сути, следственное действие с целью уличения в совершении и преступления - личный досмотр, который фактически явился незаконным личным обыском, поскольку производился в отношении подозреваемой (задержанной) в совершении уголовного преступления (в рамках уголовного преследования).
Вопреки УПК РФ представителям общественности, которые выполняли функции понятых, не были разъяснены права, предусмотренные ст. 60 УПК РФ, об этом отсутствует отметка в протоколе.
Перед проведением личного досмотра Вологжаниной А.Д., а, по сути, ее личного обыска, ей не были разъяснены ее процессуальные права подозреваемой, ей не была обеспечена правовая помощь адвоката (защитника), не был приглашен законный представитель или педагог, не было разъяснено право не свидетельствовать против себя согласно ст. 51 Конституции РФ. В отсутствие адвоката и законного представителя несовершеннолетняя Вологжанина А.Д. была лишена правовой помощи, не смогла воспользоваться своими законными павами, в частности, изложить в протоколе свои замечания по проведению этого следственного действия, уличающего ее в совершении преступления, дать или отказаться давать свои объяснения в отношении изъятых у нее пакетиков.
Доказательствами по уголовному делу могут являться только доказательства, полученные в рамках уголовно-процессуального закона.
Как видно из содержания протокола личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов, он составлен в порядке административного законодательства, ФЗ «О полиции» и ФЗ «Об ОРД».
Таким образом, протокол личного досмотра Вологжаниной А.Д. получен за рамками уголовного дела и с нарушением ее права на защиту, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, в отсутствие законного представителя с нарушением конституционного права, гарантированного ст. 51 Конституции РФ.
При таких обстоятельствах, Протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов (л.д. 22-24, т. 1) получен с нарушением уголовно-процессуального закона, является недопустимым доказательством и подлежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Суд первой инстанции немотивированно и необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства защиты о признании этого доказательства недопустимым, что влечет отмену этого постановления как незаконного и необоснованного.
б) 01 декабря 2014 года следователь СО по Басманному району СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве Ивлев А.Н. вынес в рамках уголовного дела № 815469 Постановление о назначении судебной экспертизы наркотических средств для исследования вещества, содержащегося в 10 пакетиках полимерных свертках, изъятых 5 ноября 2014 года у Вологжаниной А.Д. во время личного досмотра (л.д. 109, т. 1).
С 3 по 11 декабря 2014 года экспертом была проведена физико-химическая экспертиза и вынесено Заключение эксперта от 3 декабря 2014 года № 1747 о том, что представленное на экспертизу вещество общей массой 3,11 г. Из 10 пакетиков, изъятых в ходе личного досмотра Вологжаниной А.Д., содержит в своем составе психотропное вещество – амфетамин (л.д. 115, т. 1).
29 декабря 2014 года обвиняемая Вологжанина А.Д., ее законный представитель и защитник были ознакомлены одновременно с постановлением о назначении судебной экспертизы от 1 декабря 2014 года (л.д. 111) и с Заключением эксперта от 3 декабря 2014 года № 1747 (т. 1, л.д. 116).
Таким образом, экспертиза была проведена с нарушением требований ст.ст. 195, 198 УПК РФ, обвиняемой Вологжаниной А.Д., ее законному представителю и защитнику не были разъяснены до проведения экспертизы процессуальные права, закрепленные в ст. 198 УПК РФ, они не имели реальной возможности реализовать свои права в полном объеме.
Вопреки требованиям ст. 195 УПК РФ следователь не ознакомил своевременно обвиняемую, законного представителя и защитника с Постановлением о назначении экспертизы и не разъяснил им их права, установленные ст. 198 УПК РФ, до того, как это постановление и предметы экспертизы были переданы эксперту.
Обвиняемая, представитель и защитник были лишены реальной возможности поставить перед экспертом дополнительные вопросы, заявить ходатайства и отводы, которые имеют существенное значение для установления истины по делу и правильной квалификации действий обвиняемого, в частности, с целью установления массы самого психотропного вещества амфетамина в исследуемой смеси (препарате) или его процентное содержание.
Своими действиями следователь существенно нарушил законное право обвиняемой на защиту.
Верховный Суд Российской Федерации указал (Бюл. ВС РФ 1995г. № 11):
Неознакомление в предусмотренных законом случаях обвиняемого с постановлением о назначении судебной экспертизы и неразъяснение его прав, установленных ст. 198 УПК РФ, до того, как это постановление будет передано эксперту, признается судом нарушением уголовно-процессуального закона и приводит к тому, что заключение эксперта следует признавать недопустимым доказательством (Определение Кассационной Палаты Верховного Суда Российской Федерации от 31 мая 1995 года).
Таким образом, названное Заключение эксперта от 3 декабря 2014 года № 1747 получено с нарушением уголовно-процессуального закона, и не может служить доказательством по уголовному делу, так как является недопустимым доказательством и подлежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Суд необоснованно и незаконно отклонил ходатайство защиты об исключении этого доказательства из совокупности доказательств по уголовному делу как недопустимое и вынес незаконного постановление, подлежащее отмене в апелляционном порядке.
в) 05 декабря 2014 года следователь СО по Басманному району СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве Ивлев А.Н. вынес в рамках уголовного дела № 815469 Постановление о назначении амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы в отношении Вологжаниной А.Д. (л.д. 118-120, т. 1).
10 декабря 2014 года комиссией экспертов была проведена судебно-психиатрическая экспертиза и вынесено Заключение комиссии экспертов от 10 декабря 2014 года № 1513/а в отношении Вологжаниной А.Д. (л.д. 123-124, т. 1).
29 декабря 2014 года обвиняемая Вологжанина А.Д., ее законный представитель и защитник были ознакомлены одновременно с постановлением о назначении судебной экспертизы от 1 декабря 2014 года (л.д. 121) и с Заключением экспертов от 10 декабря 2014 года № 1513/а (т. 1, л.д. 125).
Таким образом, экспертиза была проведена с нарушением требований ст.ст. 195, 198 УПК РФ, обвиняемой Вологжаниной А.Д., ее законному представителю и защитнику не были разъяснены до проведения экспертизы процессуальные права, закрепленные в ст. 198 УПК РФ, они не имели реальной возможности реализовать свои права в полном объеме.
Вопреки требованиям ст. 195 УПК РФ следователь не ознакомил своевременно обвиняемую, законного представителя и защитника с Постановлением о назначении экспертизы и не разъяснил им их права, установленные ст. 198 УПК РФ, до того, как это постановление и предметы экспертизы были переданы эксперту.
Обвиняемая, представитель и защитник были лишены реальной возможности поставить перед экспертом дополнительные вопросы, заявить ходатайства и отводы, которые имеют существенное значение для установления истины по делу и правильной квалификации действий обвиняемой.
Своими действиями следователь существенно нарушил законное право обвиняемой на защиту.
Таким образом, названное Заключение эксперта от 10 декабря 2014 года № 1513/а получено с нарушением уголовно-процессуального закона, и не может служить доказательством по уголовному делу, так как является недопустимым доказательством и подлежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Суд необоснованно и незаконно отклонил ходатайство защиты об исключении этого доказательства из совокупности доказательств по уголовному делу как недопустимое и вынес незаконного постановление, подлежащее отмене в апелляционном порядке.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года, основанный на недопустимых доказательствах, подлежит отмене, как вынесенный с нарушением уголовно-процессуального закона.
4. Оспариваемым приговором суд признал Вологжанину А.Д. виновной в приготовлении к незаконному обороту запрещенного вещества смеси (препарата), содержащей психотропное вещество амфетамин, общая масса смеси составляет 3,11 г.
Согласно Заключению эксперта, представленное на исследование вещество является смесью (препаратом), содержащей психотропное вещество амфетамин, общая масса смеси составляет 3,11 г.
В Заключении эксперта отсутствует вывод о количестве и процентном содержании психотропного вещества амфетамина в представленном на экспертизу препарате.
Суд первой инстанции незаконно и необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства защиты о проведении дополнительной судебной химической экспертизы для установления чистого веса амфетамина в смеси.
Вологжанина А.Д. осуждена за незаконный оборот психотропных веществ в крупном размере. Этот квалифицирующий признак вменен ей из установленного веса всей смеси, содержащей психотропное вещество амфетамин и нейтральный наполнитель.
Таким образом, Вологжаниной А.Д. вменяется как преступление хранение и сбыт нейтрального наполнителя, не являющегося наркотическим средством или психотропным веществом, что не предусмотрено уголовным законом.
Согласно ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением.
Согласно п. «г» ч. 4 ст. 228-1 УК РФ:
Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные сбыт или пересылка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, совершенные в крупном размере, -
наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового.
Исходя из буквального смысла и анализа ст. 228-1 УК РФ, для квалификации действий виновного в сбыте наркотического средства или психотропного вещества в крупном размере имеет значение именно вес (размер) самого переданного наркотика или психотропного вещества, а не примеси к нему, не являющейся запрещенным веществом.
Таким образом, экспертом, органами предварительного следствия и судом не были установлены существенные обстоятельства дела, а именно чистый (действительный) размер (вес) психотропного вещества амфетамина, который был изъят у Вологжаниной А.Д. в ходе личного досмотра, что исключает возможность правильной квалификации ее действий и назначение справедливого наказания.
Конституционный Суд РФ в Определении от 08.02.2007 № 292-О-П «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чугурова П.Н. на нарушение его конституционных прав положением списка I Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ», что суды общей юрисдикции при разрешении данной категории уголовных дел, в том числе с учетом оспариваемого положения, должны учитывать количество, свойства, степень воздействия на организм человека того или иного наркотического средства, а также другие обстоятельства конкретного уголовного дела.
В связи с неустановлением чистого веса психотропного вещества, суд был лишен возможности учесть при вынесении приговора количество, свойства, степень воздействия на организм человека психотропного вещества амфетамина, изъятого у Вологжаниной А.Д. в ходе личного досмотра, а также другие обстоятельства данного уголовного дела.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года является преждевременным и необоснованным.
5. Приговор от 2 июня 2015 года постановлен с нарушением права Вологжаниной А.Д. не подвергаться унижающему достоинство обращению и права на справедливое судебное разбирательство, в том числе права на презумпцию невиновности.
В ходе судебного заседания подсудимая Вологжанина А.Д. была помещена на скамью подсудимых, огороженную металлической клеткой.
Нахождение Вологжаниной А.Д. в металлической клетке могло вызвать или вызвало у суда, других участников уголовного процесса и слушателей негативное впечатление об ее повышенной общественной опасности, поскольку в сознании людей только преступники помещаются в клетки или иные ограждения, то есть было нарушено ее право на презумпцию невиновности и право на уважение чести и достоинства.
Нахождение в, так называемой клетке, унижает честь и достоинство Вологжаниной А.Д. на глазах ее близких, родственников и других граждан в ходе публичного и открытого судебного заседания, в то время как она считает себя невиновной в совершении инкриминируемого преступления.
Европейский Суд по правам человека в решении от 17 июля 2014 года (Большая палата) по делу «Свинаренко и Сляднев против России» (жалобы №№ 32541/08 и 43441/08) установил нарушение права не подвергаться унижающему человеческое достоинство обращению, гарантированного ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в связи с нахождением заявителей во время судебного разбирательства за металлическим заграждением в зале судебных заседаний и указал:
Помещение содержащихся под стражей обвиняемых в металлические клетки во время рассмотрения их дел судами было стандартной практикой в нескольких государствах-участниках, которые ранее входили в состав Советского Союза. Однако некоторые из этих государств - в частности, Армения и Грузия - отказались от неё в недавнее время. В России практика использования металлических клеток была введена в 1994 г. и остаётся общепринятой по сей день. Суд отметил, что эта практика регулируется неопубликованным министерским приказом, что само по себе является проблемой, в силу фундаментальной важности верховенства права в демократическом обществе, подразумевающего доступ к правовым нормам.
В последние годы Палаты Суда рассмотрели ряд дел, касавшихся использования металлических клеток в залах суда, и констатировали нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку такое обращение с заявителями не было оправдано соображениями безопасности в обстоятельствах конкретных дел, таких как личности заявителей, обвинения против них, их судимости либо их поведение.
В данном деле Правительство заявило, что использование клетки для обеспечения надлежащих условий проведения судебного процесса было оправдано тем, что заявители обвинялись в преступлениях, связанных с насилием, а также, в частности, прежними судимостями заявителей и опасениями, что они смогут оказать давление на жертв и свидетелей. Соглашаясь с тем, что порядок и безопасность в зале суда являются необходимым условием для надлежащего отправления правосудия, Суд подчеркнул, что средства для обеспечения такого порядка и безопасности не должны включать в себя меры ограничения, которые в силу своего уровня жестокости подпадают под действие статьи 3, запрещающей пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание абсолютным образом, т.е. не допускающим никаких оправданий такому обращению.
Разрешая вопрос о том, достигла ли данная мера «минимального уровня жестокости», чтобы подпасть под действие статьи 3, Суд принял во внимание, что разбирательство по делу против заявителей проходило с участием присяжных заседателей, что присутствовало большое число свидетелей и что слушания были открытыми для публики. Суд посчитал, что тот факт, что заявители были подвергнуты данному обращению - содержанию в клетке - публично, должно было подорвать их репутацию и вызвать у них страдания и чувства унижения, беспомощности, страха и неполноценности. Они были подвергнуты такому обращению в течение всего суда над ними, который длился более года, с судебными заседаниями, проводившимися несколько раз практически каждый месяц.
Более того, заявители должны были испытывать объективно обоснованные опасения, что их выставление в клетке перед судом сформирует у судей, рассматривавших их дело, мнение о том, что заявители опасны, и тем самым будет подорвана презумпция невиновности.
Суд не нашёл никаких убедительных аргументов в пользу того, что содержание обвиняемого в клетке во время процесса необходимо для того, чтобы удержать его физически, предотвратить его побег, справиться с нарушающим порядок или агрессивным поведением, либо защитить его от агрессии со стороны других лиц. Следовательно, продолжающееся использование клеток в залах судебного заседания можно расценить только лишь как средство унизить достоинство заключённого в клетку человека.
На основании вышеизложенного, Суд пришёл к выводу о том, что уровень страданий, испытанных заявителями в результате их содержания в клетке, превысил неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей во время суда, а значит, такое обращение достигло «минимального уровня жестокости», и, таким образом, подпало под действие статьи 3.
По мнению Суда, согласно статье 3, использование клеток в данном контексте не может быть оправдано ни при каких обстоятельствах. Более того, Суд отметил, что аргументы Правительства в пользу обратного утверждения - а именно, что использование клетки было оправдано соображениями безопасности - были в любом случае не обоснованы.
Суд повторил, что уважение человеческого достоинства является самой сутью Конвенции, а предмет и цель Конвенции как инструмента для защиты отдельных людей требуют, чтобы её положения толковались и применялись так, чтобы сделать гарантии Конвенции применимыми на практике и эффективными.
Суд установил, что содержание человека в металлической клетке во время судебного разбирательства само по себе является унижением человеческого достоинства в нарушение статьи 3, в силу его объективно унизительного характера. Такое обращение несовместимо со стандартами цивилизованного поведения, являющимися признаком демократического общества.
Суд заключил, что содержание заявителей в металлической клетке в зале суда являлось унижающим достоинство обращением и констатировал нарушение статьи 3.
Положение в ходе судебного заседания Вологжаниной А.Д. (ее нахождение в металлической клетке) помешало или могло помешать объективному восприятию судом всех обстоятельств рассматриваемого дела и вынесению справедливого, законного и обоснованного решения по существу уголовного дела.
Вопреки ст.ст. 16, 243 УПК РФ суд отказался обеспечить законные права подсудимой Вологжаниной А.Д., немотивированно отклонив соответствующее ходатайство защитника.
Суд немотивированно отказался разрешить ей находиться в зале судебного заседания не в, в так называемой клетке, то есть за металлическим ограждением, а сидеть за столом рядом с ее защитником.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года постановлен с нарушением с нарушением права обвиняемой Вологжаниной А.Д. не подвергаться унижающему человеческое достоинство обращению, права на презумпцию невиновности, права на справедливое судебное разбирательство и подлежит отмене.
6. В ходе судебного заседания было незаконно ограничено право обвиняемой Вологжаниной А.Д. на получение квалифицированной юридической помощи, поскольку сотрудники конвойной службы полиции препятствовали конфиденциальному общению подсудимой и ее защитника адвоката Шухардина В.В. в зале судебного заседания в ходе и в перерывах судебного заседания.
В зале судебного заседания сотрудники конвойной службы полиции, ссылаясь на ведомственный неопубликованный Приказ МВД России № 140 (ДСП) постоянно запрещали подсудимой Вологжаниной А.Д. получать квалифицированную юридическую помощь от его защитника адвоката Шухардина В.В. на конфиденциальной основе, то есть ей не в полной мере была обеспечена возможность реализации ее конституционного права на защиту.
Вологжанина А.Д. была помещена на скамью подсудимых, огороженную металлической решеткой.
В перерывах судебных заседаний конвой, вопреки разрешению суда, препятствовали адвокату в осуществлении его профессиональных обязанностей. Все беседы фактически прослушивались сотрудниками конвоя, которые находились в непосредственной близости от обвиняемой и защитника. Это фактически исключало возможность для подсудимой конфиденциально беседовать со своим адвокатом в ходе судебного процесса и в перерывах судебного заседания.
Более того, сотрудники конвоя запрещали подсудимой и ее защитнику обмениваться письменными документами по делу конфиденциально, то есть без просмотра и прочитывания сотрудниками конвоя текста этих документов.
Между тем, для реализации конституционного права на защиту подсудимые должны иметь беспрепятственную возможность консультироваться со своими адвокатами в любой момент слушаний по делу в условиях конфиденциальности.
Европейский Суд по правам человека указал (пар. 209, Решение от 09.10.2008г. по делу «Моисеев против России», № 62936/00):
«Суд повторяет, что право обвиняемого на общение со своим представителем в условиях, благоприятствующих широкому и беспрепятственному обсуждению, является частью базовых требований справедливого судебного разбирательства в демократическом обществе, и вытекает из статьи 6 § 3 (c) Конвенции. Если адвокат не может совещаться со своим клиентом и получать от него конфиденциальные инструкции, его помощь теряет значительную часть пользы, в то время как Конвенция предназначена для того, чтобы «гарантировать не теоретические и иллюзорные, а действительные и эффективные права» (см. Artico v. Italy, judgment of 13 May 1980, Series A no. 37, § 33). Важность для прав защиты обеспечения конфиденциальности отношений между обвиняемым и его адвокатами была подтверждена в различных международно-правовых актах и прецедентах Суда (см. Öcalan v. Turkey [GC], no. 46221/99, § 133, ECHR 2005 IV; Brennan v. the United Kingdom, no. 39846/98, §§ 38-40, ECHR 2001-X, иd Campbell v. the United Kingdom, judgment of 25 March 1992, Series A no. 233, § 47)».
Согласно ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 53 УПК РФ обвиняемый вправе пользоваться помощью защитника и иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности, в том числе при содержании обвиняемого под стражей.
Федеральный закон от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» также предусматривает право адвоката при оказании юридической помощи беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине, в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в том числе в период его содержания под стражей), без ограничения числа свиданий и их продолжительности (пункт 3 статьи 6) и закрепляет, что любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю, являются адвокатской тайной (пункт 1 статьи 8). Формулируя гарантии независимости адвоката, названный Федеральный закон устанавливает, в частности, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещаются, истребование от адвокатов, а также от работников адвокатских образований, адвокатских палат или Федеральной палаты адвокатов сведений, связанных с оказанием юридической помощи по конкретным делам, не допускается (пункты 1 и 3 статьи 18).
Согласно ст. 18 Закона РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» обвиняемым предоставляются свидания с защитником с момента фактического задержания. Свидания предоставляются наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности. Свидания обвиняемого с его защитником могут иметь место в условиях, позволяющих сотруднику места содержания под стражей видеть их, но не слышать.
Согласно пункту 308 Наставления по служебной деятельности изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, подразделений охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых, утвержденного Приказом МВД России от 07.03.2006 года № 140 ДСП:
«Конвоир в зале судебного заседания осуществляет постоянный надзор за поведением подозреваемых и обвиняемых, запрещает им вставать с места без разрешения председательствующего, разговаривать между собой и вступать в контакты с гражданами, принимать и передавать друг другу и посторонним лицам письма, записки, вещи и иные предметы.
При невыполнении этих требований старший конвоя вызывает тревожной сигнализацией начальника конвоя, который по указанию председательствующего с помощью свободных от службы конвоиров и судебных приставов принимает меры к наведению порядка.
В перерывах и по окончании судебного заседания с разрешения председательствующего допускаются беседы подозреваемых и обвиняемых с защитниками. Охрана при этом не снимается».
Верховный Суд РФ в Определении от 24 апреля 2003 года № КАС03-150 и в Решении от 28 августа 2013 года № АКПИ13-646 пояснил, что
«Пункт 308 Наставления по служебной деятельности изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, подразделений охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых, утвержденной Приказом МВД России от 07.03.2006 года № 140 ДСП не исключает действие общих норм, устанавливающих порядок и условия предоставления юридической помощи адвокатом (защитником), вопросы свидания подозреваемого и обвиняемого с защитником не регулирует, не препятствует реализации закрепленного в ст. 18 ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» права обвиняемого иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально».
Верховный Суд РФ разъяснил в Определении от 14 ноября 2013 года № АПЛ13-486:
«Пункт 308 Наставления, расположенный в главе XI «Конвоирование и охрана подозреваемых и обвиняемых в судах и во время производства следственных действий», определяет обязанности конвоира и не регулирует порядок предоставления и проведения свиданий с защитником в ходе судебного заседания, следовательно, не затрагивает каких-либо прав и свобод, предоставленных федеральным законодательством подозреваемым и обвиняемым, не препятствует конфиденциальному устному и письменному общению с защитником в зале судебного заседания и в перерывах между судебными заседаниями».
Таким образом, отсутствуют, как таковые, нормативные положения федерального законодательства, запрещающие защитнику (адвокату) оказывать юридическую помощь обвиняемому в зале судебных заседаний (в перерывах судебного заседания по разрешению председательствующего) на конфиденциальной основе.
При таких обстоятельствах, действия сотрудников конвоя в зале судебного заседания были незаконны и необоснованны, имело место незаконное вторжение сотрудников конвоя в право обвиняемой Вологжаниной А.Д. на защиту.
Суд первой инстанции отклонив соответствующее ходатайство защитника отказался обеспечить подсудимой Вологжаниной А.Д. возможность получать квалифицированную помощь его защитника (адвоката) в зале судебного заседания в ход судебного заседания и в перерывах судебного заседания на конфиденциальной основе, в том числе обеспечить возможность беспрепятственного общения с подзащитной Вологжаниой А.Д. в зале судебных заседаний в письменном виде без прочитывания и просмотра информации, имеющейся на отдельных листах, сотрудниками конвойной службы полиции, и принимать меры реагирования в отношении сотрудников конвойной службы полиции ГУ МВД России по г. Москве и выносить частное постановление в связи с совершение проступка, ущемляющего конституционные права подсудимой Вологжаниной А.Д.
Тем самым подсудимой Вологжаниной А.Д. не было обеспечено право на защиту в ходе всего судебного разбирательства, что влечет отмену Приговора от 2 июня 2015 года как вынесенного с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
7. Как было указано выше и как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного следствия защитником были заявлены ходатайства об исключении из совокупности доказательств по уголовному делу, как недопустимых, протокола личного досмотра Вологжаниной, заключения эксперта от 03.12.2014г. № 1747, заключения экспертов от 10.12.2014г. № 1513/а, показаний Вологжаниной А.Д. от 06.11.2014г. и от 29.12.2014г.
Однако, судья Карпов А.Г. отказался рассматривать эти ходатайства по существу, постановив на месте дать этим доказательствам оценку в совещательной комнате при постановлении приговора.
Эти действия и решение судьи Карпова А.Г. не основаны на законе.
Согласно ч. 2 ст. 271 УПК РФ суд, выслушав мнения участников судебного разбирательства, рассматривает каждое заявленное ходатайство и удовлетворяет его либо выносит определение или постановление об отказе в удовлетворении ходатайства.
Согласно ст.ст. 120-122 УПК РФ ходатайство обвиняемым и защитником может быть заявлено на любой стадии уголовного процесса и подлежит немедленному разрешению, по ходатайству может быть вынесено решение об его удовлетворении, либо о полном или частичном отказе в его удовлетворении. Иных решение законом не предусмотрено.
Таким образом, судья Карпов А.Г. рассмотрел ходатайства в порядке, не предусмотренном уголовно-процессуальным законом, то есть вынес незаконное решение.
Этими незаконными действиями судья Карпов А.Г. нарушил процессуальные права обвиняемой Вологжаниной А.Д. и ее защитника, нарушил ее право на защиту. Сторона защиты не имела возможности перед прениями знать об объеме допустимой доказательной базы по настоящему уголовному делу и надлежащим образом подготовиться к прениям сторон.
Такое нарушение права на защиту и нарушение уголовно-процессуального закона носит существенный характер, повлияло или могло повлиять на вынесение законного и обоснованного приговора, что влечёт отмену Приговора от 2 июня 2015 года, как вынесенного с существенным нарушением норм процессуального права.
8. Основанием отмены Приговора от 2 июня 2015 года является нарушение требований ч. 6 ст. 292 УПК РФ, согласно которой после произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику.
Суд первой инстанции не предоставил защитнику и подсудимой Вологжаниной А.Д. возможности выступить с репликой сторон, об этом нет отметки в протоколе судебного заседания.
Таким образом, было существенно нарушено законное право обвиняемой и ее защитника подготовить позицию по делу в полном объеме и довести ее до сведения суда, что повлияло или могло повлиять на вынесение законного и обоснованного итогового решения по уголовному делу.
Такое нарушение уголовно-процессуального закона носит существенный характер и влечет отмену постановленного Приговора от 2 июня 2015 года.
9. 27 апреля 2015 года произошла замена защитника обвиняемой Вологжаниной А.Д., и в дело вступил адвокат Шухардин В.В., который заявил ходатайство об ознакомлении с материалами уголовного дела и с протоколом уже состоявшихся судебных заседаний в части допросов свидетелей обвинения – сотрудников полиции Жженова К.А. и Гудкова Е.И. Однако, суд ознакомил защитника только с материалами уголовного дела, представленными в суд органами предварительного расследования и дважды отказал в ознакомлении с протоколом состоявшихся ранее судебных заседаний в части показаний свидетелей обвинения. При этом суд отказался заносить ходатайства защитника в протокол судебного заседания, не обсуждал их с участием сторон, только отказывался знакомить защитника с ними.
Эти действия (бездействие) суда первой инстанции не основаны на законе и существенно нарушили право подсудимой на защиту.
Верховный Суд РФ в Апелляционном Определении от 21 июля 2015 г. № 48-АПУ15-21 по делу Трубникова А.А., Фаттахова В.Ф. разъяснил:
«Право на защиту каждого, кто подвергается уголовному преследованию, признается и гарантируется Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права в качестве одного из основных прав человека и гражданина.
Порядок реализации данного конституционного права определяется Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, при применении которого должны учитываться правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и практика Европейского Суда по правам человека.
В соответствии с ч. 1 ст. 248 УПК РФ защитник подсудимого участвует в исследовании доказательств, заявляет ходатайства, излагает суду свое мнение по существу обвинения и его доказанности, об обстоятельствах, смягчающих наказание подсудимого или оправдывающих его, о мере наказания, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства.
Для реализации своих прав, предусмотренных указанной выше нормой уголовно-процессуального закона, защитник подсудимого должен обладать необходимым объемом информации, полученной в ходе судебного разбирательства по уголовному делу, чтобы всесторонне и полноценно строить свою защиту.
В ч. 3 ст. 248 УПК РФ указано, что в случае замены защитника суд предоставляет вновь вступившему в уголовное дело защитнику время для ознакомления с материалами уголовного дела и подготовки к участию в судебном разбирательстве и по ходатайству защитника может повторить допросы свидетелей, потерпевших, экспертов либо иные судебные действия.
Вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, гарантирующего подсудимому право на защиту, защитник подсудимого Трубникова А.А. в ходе судебного следствия с показаниями свидетелей, допрошенных до ее вступления в судебное разбирательство, не была ознакомлена, тогда как имела право знать показания всех допрошенных в судебном заседании свидетелей, чтобы правильно выстраивать свою линию защиты при допросах других свидетелей, исследовании иных доказательств по делу, иметь возможность подвергать анализу все исследованные в судебном заседании доказательства при выступлении в судебных прениях, реализуя в полном объеме предоставленные законом полномочия по защите прав и интересов подсудимого.
О необходимости удовлетворения ходатайства свидетельствует и то обстоятельство, что в дальнейшем, при постановлении приговора, в обоснование виновности Трубникова А.А. в квалифицированном убийстве, суд сослался на показания свидетелей, допрошенных в отсутствие защитника Климовой Т.Н.
Отказ в реализации правомочий защитника не был обусловлен явно недобросовестным использованием этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса.
Таким образом, судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем ограничения гарантированных УПК РФ прав подсудимого и его защитника могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения».
В настоящем уголовном деле судья Карпов А.Г. вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, гарантирующего подсудимой право на защиту, не ознакомил защитника подсудимой адвокат Шухардин В.В. в ходе судебного следствия с показаниями свидетелей, допрошенных до его вступления в судебное разбирательство, тогда как адвокат имел право знать показания всех допрошенных в судебном заседании свидетелей, чтобы правильно выстраивать свою линию защиты при допросах других свидетелей, исследовании иных доказательств по делу, иметь возможность подвергать анализу все исследованные в судебном заседании доказательства при выступлении в судебных прениях, реализуя в полном объеме предоставленные законом полномочия по защите прав и интересов подсудимой. При этом в дальнейшем суд при постановлении обвинительного приговора сослался именно на эти показания свидетелей обвинения сотрудников полиции.
Следовательно, отказ в реализации правомочий защитника не был обусловлен явно недобросовестным использованием этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса. Таким образом, судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем ограничения гарантированных УПК РФ прав подсудимой и его защитника могли повлиять на вынесение законного и обоснованного приговора от 2 июня 2015 года.
10. Суд первой инстанции неоднократно отказал подсудимой Вологжаниной в допуске в порядке ст. 49 ч. 2 УПК РФ в качестве защитника юриста, представителя общественной организации АНО "Опора Нации" Кузнецовой Е.И.
В качестве основания для отказа в допуске защитника суд ссылался только на то, что в деле уже участвует профессиональных защитник - адвокат.
Это решение суда не основано на законе.
В Определении от 22 апреля 2005 г. № 208-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корковидова Артура Константиновича на нарушение его конституционных прав ч. 2 статьи 49 и ч. 7 ст. 236 УПК РФ» Конституционный Суд РФ разъяснил:
«…Приглашение по ходатайству обвиняемого для участия в судебном заседании в качестве защитника одного из близких родственников или иного лица прямо предусмотрено уголовно-процессуальным законом, в частности оспариваемой заявителем нормой, как один из способов защиты. Поскольку такой способ защиты не только не запрещен, но прямо предусмотрен в законе, отказ суда в предоставлении обвиняемому возможности воспользоваться им может иметь место лишь при наличии существенных к тому препятствий, в том числе в связи с наличием предусмотренных уголовно-процессуальным законом обстоятельств, исключающих участие защитника в производстве по уголовному делу. Во всяком случае решение о допуске в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, об участии которых ходатайствует обвиняемый, не может быть произвольным, не учитывающим требований закона, обстоятельств конкретного дела и особенностей личности приглашаемого в качестве защитника лица. При этом, по смыслу уголовно-процессуального закона, не может признаваться обстоятельством, препятствующим допуску в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, участие в деле профессионального адвоката, поскольку ни Конституция РФ, ни уголовно-процессуальный закон не ограничивают число защитников, могущих участвовать в деле, а также, поскольку в силу части второй статьи 49 УПК РФ участие в деле адвоката, напротив, является одним из условий допуска в качестве защитника иного, наряду с адвокатом, лица.
Таким образом, оспариваемая норма уголовно-процессуального закона по своему конституционно-правовому смыслу не предполагает право суда произвольно отклонять ходатайство обвиняемого о допуске в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, и не препятствует осуществлению защиты интересов обвиняемого в суде близким родственником или иным лицом наряду с защитником-адвокатом».
Также Верховный Суда РФ разъяснил (Бюл. ВС РФ 2013г. № 5):
«По приговору Самарского областного суда от 16 марта 2012 г., вынесенному на основании вердикта присяжных заседателей, К. и Д. осуждены по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ и по пп. «ж, з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 7 июня 2012 г. приговор отменила по следующим основаниям:
«…Суд отказал в удовлетворении ходатайств: Д. – о допуске к участию в деле наряду с адвокатом защитника Е.; К. – о допуске в качестве защитника Г., мотивируя принятые решения тем, что «подсудимые обеспечены профессиональными адвокатами». По смыслу нормы ч. 2 ст. 49 УПК РФ защитник из числа родственников или иных лиц допускается к участию в деле по ходатайству подсудимого не вместо, а наряду с профессиональным адвокатом. Судом нарушены конституционные права подсудимых и, в частности, положения ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, согласно которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Одним из способов защиты от предъявленного обвинения, прямо закрепленным в ч. 2 ст. 49 УПК РФ, является участие в судебном заседании в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, допущенного к участию в деле по его ходатайству. Наделение суда правомочием решать вопрос о допуске в качестве защитников иных, помимо адвокатов, лиц, избранных самим обвиняемым, как следует из Постановления Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. № 2-П, обусловлено тем, что в стадии судебного производства именно суд обеспечивает условия для реализации сторонами своих прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ), и на него возложена обязанность обеспечивать обвиняемому возможность защищаться всеми не запрещенными законом способами и средствами (ч. 2 ст. 16 УПК РФ). При этом содержащаяся в ч. 2 ст. 49 УПК РФ норма не предполагает право суда произвольно - без учета других норм УПК РФ, в частности ч. 1 ст. 50 УПК РФ, предоставляющей обвиняемому право пригласить для участия в уголовном деле нескольких защитников, - отклонять соответствующее ходатайство обвиняемого. Принятое по ходатайству о допуске близких родственников или иных лиц к участию в деле в качестве защитника решение должно соответствовать ч. 4 ст. 7 УПК РФ и отвечать требованиям законности, обоснованности и быть мотивированным. Решения, принятые председательствующим судьей по ходатайствам осужденных Д. и К. о допуске в качестве защитников Е. и Г., не отвечают этим требованиям закона, а ссылка суда на недопустимость участия названных лиц в судебном заседании на том лишь основании, что в деле участвует профессиональный адвокат, противоречит ч. 2 ст. 49 УПК РФ, которая содержит прямое указание на то, что эти лица могут быть допущены к участию в деле наряду с адвокатом».
Поскольку рассмотрение уголовного дела с нарушением права осужденного пользоваться помощью защитника является основанием для отмены судебного решения, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение»».
По настоящему делу не были установлены препятствия для участия в деле в качестве защитника юриста Кузнецовой Е.И., отказ в допуске ее к участию в деле носит произвольный и незаконный характер. Тем самым подсудимой не было обеспечено судом первой инстанции ее право на защиту в полный объем, что повлияло на вынесение законного и обоснованного итогового решения по уголовному делу.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года подлежит отмене как незаконный и необоснованный.
11. Согласно ответа из Управления Судебного Департамента по г. Москве, в зале судебного заседания № 19 Басманного районного суда г. Москвы, где проходило судебное заседание по обвинению н/л Вологжаниной А.Д. установлен комплекс аудиофиксации и видеофиксации Femida, который находится в рабочем и исправном состоянии, юридической обязанностью суда являлось его обязательное использование в исполнение требований пункта 18 Постановления Пленума ВС РФ № 35 от 03.12.2012 г. "Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов».
В соответствии со ст. 83 УПК РФ -Протоколы следственных действий и судебного заседания:
«Протоколы следственных действий и протоколы судебных заседаний допускаются в качестве доказательств, если они соответствуют требованиям, установленным настоящим Кодексом».
Если же протокол не отвечает требованиям допустимости, то можно ставить вопрос о признании его недопустимым доказательством и о его исключении в соответствии со ст. 75 УПК РФ.
Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ:
«Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела». 2. В случаях, указанных в части второй статьи 75 настоящего Кодекса, суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым».
Протокол может иметь юридическое значение только при соблюдении определенной, установленной законом процессуальной формы.
В связи с этим несоответствие протокола судебного заседания требованиям ст. 259 УПК РФ дает основание для признания его недопустимым доказательством. При этом он может быть признан недопустимым доказательством, как в части, так и полностью.
В соответствии с ч.5 ст. 259 УПК РФ:
«Если в ходе судебного разбирательства проводилось фотографирование, аудио или видеозапись, киносъемка допросов, то об этом делается отметка в протоколе судебного заседания. В этом случае материалы фотографирования, аудио или видеозаписи, киносъемка прилагаются к материалам уголовного дела».
В ходе всех судебных заседаний Басманного районного суда г. Москвы производилась видеосъемка с применением комплекса ФЕМИДА.
Однако, председательствующим судьей Карповым А.Г. не сделана отметка в протоколах судебного заседания о том, что система аудиопротоколирования хода судебного заседания используется и участникам не разъяснены связанные с этим обстоятельством права и способ их осуществления.
Данному праву корреспондирует ч. 1 ст. 11 УПК РФ, согласно которой суд обязан разъяснить обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечить возможность осуществления этих прав.
Но каким образом участники судебного разбирательства смогут реализовать свое право, если им оно не разъясняется и не обеспечивается возможность его реализации?
Протокол судебного заседания представляет собой важнейший процессуальный акт, в содержание которого входит подробное, целостное и полное отражение процедуры разбирательства в суде.
В связи с введением суда апелляционной инстанции появились новые процессуальные возможности для признания протокола судебного заседания недопустимым доказательством.
Согласно Определения КС РФ от 22 марта 2011г. № 393-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шинкаренко Евгения Александровича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 части второй статьи 281 УПК РФ»:
«…в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторонам должна предоставляться возможность защиты своих интересов в суде всеми предусмотренными законом способами, в том числе путем заявления ходатайств об исключении недопустимых доказательств или об истребовании дополнительных доказательств в целях проверки допустимости и достоверности оглашенных показаний, чему не препятствует оспариваемая заявителем норма уголовно-процессуального закона (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 октября 2004 года N 326-О, от 7 декабря 2006 года N 548-О, от 16 апреля 2009 года N 440-О-О и от 22 апреля 2010 года N 490-О-О). При этом сомнения, возникающие при оценке оглашенных в суде показаний с точки зрения их допустимости и достоверности, в силу статьи 49 (часть 3) Конституции Российской Федерации должны истолковываться в пользу обвиняемого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 апреля 2008 года N 300-О-О, от 15 июля 2008 года N 454-О-О, от 21 октября 2008 года N 519-О-О и от 16 декабря 2010 года N 1665-О-О).»
Протокол суда может быть признан недопустимым доказательством, если он не соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ и исключает возможность проверки апелляционной инстанцией законности и обоснованности вынесенного судом постановления.
В соответствии со ст. 381 УПК РФ безусловным основанием для отмены судебного решения является отсутствие протокола судебного заседания. В связи с нарушением норм уголовно-процессуального закона настоящий протокол судебного заседания незаконен и недопустим не только на предмет его недостоверности, но и на предмет его несоответствия требованиям процессуального закона по приобщению материалов аудио и видеофиксации, и таким образом, такой протокол не является процессуальным документом, фиксирующим ход судебного заседания.
На основании вышеизложенного, в связи с установленными АНО «Опора Нации» существенными нарушениями Закона, при рассмотрении уголовного дела в Басманном районном суде г. Москвы по обвинению несовершеннолетней Вологжаниной А.Д., считаем:
- Приговор Басманного районного суда г. Москвы от 2 июня 2015 года, которым Вологжанина А.Д. признана виновной в совершении преступления предусмотренного ст.ст. 30 ч. 1, 228-1 ч. 4 «г» УК РФ, и ей назначено наказание в виде трех лет лишения свободы с отбываем в воспитательной колонии, подлежащий ОТМЕНЕ и вынесению по делу нового Приговора, с необходимость переквалификации действий Вологжаниной А.Д. на пособничество в приобретении наркотических средств и психотропных веществ и назначением ей условного наказание с применением ст.ст. 15 ч. 6, 64, 73 УК РФ, либо направлении дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суде, либо возврату уголовное дело прокурору для устранения препятствия для рассмотрения уголовного дела судом.
В связи, с чем, просим Вас.....
С уважением,
Руководитель юридического центра
АНО «Опора Нации»
Кузнецова Е.И.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
защиту интересов н/л
Вологжаниной Анжелики Дмитриевны,
обвиняемой по ст. 30 ч.1, ст. 228.1
ч. 4 УК РФ, содержащейся под
стражей в ФКУ СИЗО-6 УФСИН
России по г. Москве
Вологжаниной Анжелики Дмитриевны,
обвиняемой по ст. 30 ч.1, ст. 228.1
ч. 4 УК РФ, содержащейся под
стражей в ФКУ СИЗО-6 УФСИН
России по г. Москве
https://www.facebook.com/events/167214646956866/
Автономная некоммерческая организация по социальной адаптации граждан "ОПОРА НАЦИИ" оказывает юридическую помощь, поддержку несовершеннолетней Вологжаниной А.Д. на протяжении всего судебного процесса в Басманном районном суде г. Москвы.
2 июня 2015 года Приговором Басманного районного суда г. Москвы н/л Вологжанина А.Д. признана виновной в совершении преступления предусмотренного ст. ст. 30 ч. 1 228-1 ч. 4 «г» УК РФ, и ей назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.
Ознакомившись с материалами уголовного дела, Приговором суда и всего судебного следствия, АНО «Опора Нации» не может согласиться с Приговором Басманного районного суда г. Москвы от 2 июня 2015 года, как незаконным и необоснованным, по следующим основаниям:
1. Основанием отмены Приговора от 2 июня 2015 года является существенное нарушение норм материального и процессуального права.
Суд первой инстанции неправильно применил уголовный закон и ошибочно квалифицировал действия Вологжаниной А.Д. как приготовление к сбыту психотропных веществ в крупном размере.
Этот вывод суда также не соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на недопустимых доказательствах, в частности, показаниях свидетеля Пахомовой Н.А., оглашенных в суде с нарушением ст. 281 УПК РФ.
Вывод суда о наличии у Вологжаниной А.Д. умысла на сбыт амфетамина основан только на показаниях самой Вологжаниной А.Д. в ходе предварительного следствия и на показаниях свидетеля Пахомовой Н.А.
В ходе судебного следствия подсудимая Вологжанина А.Д. пояснила, что в ходе предварительного следствия, она давала неправдивые показания, поскольку выгораживала свою сестру Анну, по чьей просьбе и для кого она приобрела амфетамин, то есть она пояснила, что целью и умыслом ее действий было пособничество в приобретении сестрой, которая страдала наркоманией, психотропного вещества.
Также Вологжанина А.Д. пояснила, что никогда не занималась сбытом наркотических или психотропных веществ. Эти показания в суде подтвердили ее мать Вологжанина Т.А., которая пояснила, что перед смертью ее старшая дочь сообщила ей, что именно она попросила Вологжанину А.Д. приобрести для нее амфетамин, а также свидетель Новолоцкая Г.В., которой старшая сестра подсудимой Анна рассказала, что просила подсудимую купить для нее амфетамин.
Эти показания не были надлежащим образом опровергнуты в суде и в приговоре суд не сослался ни на какие иные доказательства, достоверно опровергающих эту позицию защиты.
Единственное, на что сослался суд, - это оглашенные показания свидетеля Пахомовой Н.А., которая не явилась в судебное заседание и показания которой были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в порядке ст. 281 ч. 2 п. 4 УК РФ, как по исключительным обстоятельствам.
Однако, постановление об оглашении этих показаний не основной на законе. Согласно п. 4 ч. 2 ст. 281 УПК РФ суд вправе огласить показания свидетеля, данные на предварительном следствии, в случае стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд. Неявка свидетеля по неизвестным причинам, в том числе и по причине его неизвещения о судебном заседании, а также отсутствие свидетеля по адресу, указанному следствием, к таким причинам не относятся.
Таким образом, показания Пахомовой Н.А. были оглашены судом с нарушением закона. Подсудимая и ее защитник были лишены возможности допросить этого единственного свидетеля, показания которой имели решающее значение, поскольку только на их основании суд отверг все показания подсудимой и свидетелей Вологжаниной Т.А. и Новолоцкой Г.В., данные в судебном заседании об отсутствие у виновной умысла на сбыт запрещенных препаратов, что является нарушением права обвиняемой Вологжаниной А.Д., гарантированного подп. «d» п. 3 ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Более того, вопреки требованиям ст.ст. 259 и 307 УПК РФ секретарь судебного заседания не изложил в протоколе судебного заседания, а суд не изложил в приговоре показания свидетеля Вологжаниной Т.А., данные в суде 21 мая 2015 года, которая пояснила, что свидетель Пахомова Н.А. знает об этих событиях только с ее слов, так как именно она ей это рассказала после первого допроса дочери Вологжаниной А.Д. со слов самой допрашиваемой. То есть показания Пахомовой Н.А. носят исключительно производный характер и являются ошибочными (см. замечания на протокол судебного заседания, основанные на аудиозаписи процесса).
Таким образом, в ходе судебного следствия не было добыто убедительных и достаточных законных доказательств наличия умысла у Вологжаниной А.Д. на сбыт наркотических средств и в приговоре такие не описаны.
При таких обстоятельствах, вывод суда о наличии у Вологжаниной А.Д. умысла на сбыт амфетамина является преждевременным.
Следовательно, Приговор от 2 июня 2015 года подлежит изменению в части квалификации действий Вологжаниной А.Д. с ч. 1 ст. 30 п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 2 ст. 228 УК РФ.
2. Обвинительное заключение в отношении Вологжаниной А.Д. вынесено следователем с нарушением уголовно-процессуального закона, что является неустранимым препятствием рассмотрения уголовного дела судом, по следующим основаниям:
Как видно из протокола ознакомления обвиняемой и ее защитника с материалами уголовного дела от 29 декабря 2014 года (л.д. 137 т. 1) обвиняемой Вологжаниной А.Д. не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ, следователь не выяснил, желает ли она воспользоваться правами, предусмотренными ч. 5 ст. 217 УПК РФ, существенно затрагивающими определяющими процедуру судебного производства, в протоколе отсутствуют отметки о разъяснении этих прав и волеизъявления обвиняемой Вологжаниной А.Д. и ее защитника (нет подписи).
При таких обстоятельствах, названный выше протокол от 29 декабря 2014 года получен с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и прав обвиняемой, что влечет несоответствие обвинительного заключения требованиям уголовно-процессуального закона и является неустранимым в суде препятствием для вынесения законного и обоснованного приговора по уголовному делу.
При таких обстоятельствах Постановление Басманного районного суда г. Москвы об отказе в удовлетворении ходатайства о возврате уголовного дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения дела судом является незаконным и необоснованным.
В деле имеются неустранимые в суде препятствия для вынесения законного и обоснованного приговора.
Следовательно, Приговор от 2 июня 2015 года подлежит отмене как незаконный и необоснованный, а дело подлежит возврату прокурору.
3. Приговор от 2 июня 2015 года основан на недопустимых доказательствах.
а) 05 ноября 2014 года в период времени с 18 часов 45 минут до 19 часов 00 минут был проведен в личный досмотр Вологжаниной А.Д., в ходе которого у нее были изъяты 10 пакетиков с веществом розового цвета (препарата амфетамина).
По результатам досмотра был составлен протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов (л.д. 22-24, т. 1).
Протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов Вологжаниной А.Д. от 05.11.2014г. является недопустимым доказательством.
Статья 74 УПК РФ содержит перечень источников доказательств, данный печень является полным и не подлежит расширительному толкованию.
Протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов не включен в перечень источников допустимых доказательств, а такое следственное действие, как личный досмотр, не предусмотрен уголовно-процессуальным законом.
Как видно из текста протокола личного досмотра он был составлен в отношении задержанной и подозреваемой в совершении уголовного преступления в порядке административного законодательства.
Таким образом, протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов получен в порядке, не предусмотренном уголовно-процессуальным законом, то есть является недопустимым доказательством и в силу ст. 75 УПК РФ пролежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Согласно Рапорту о задержании (л.д. 21), составленному в порядке УПК РФ, Вологжанина А.Д. была фактически задержана 5 ноября 2014 года в 18 часов 30 минут по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ.
Согласно ст. 46 УПК РФ и ст. 48 Конституции РФ Вологжанина А.Д. с момента задержания являлась подозреваемым в совершении преступления и ей должны были быть разъяснены и обеспечены ее процессуальные права подозреваемой, в том числе и его право на получение квалифицированной юридической помощи адвоката.
Согласно ст. 49 ч.3 п. «а» УПК РФ защитник участвует в уголовном деле с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в случаях, предусмотренных статьями 91 и 92 настоящего Кодекса.
После фактического задержания подозреваемой Вологжаниной А.Д. в 18 часов 45 минут было проведено в отношении нее, по сути, следственное действие с целью уличения в совершении и преступления - личный досмотр, который фактически явился незаконным личным обыском, поскольку производился в отношении подозреваемой (задержанной) в совершении уголовного преступления (в рамках уголовного преследования).
Вопреки УПК РФ представителям общественности, которые выполняли функции понятых, не были разъяснены права, предусмотренные ст. 60 УПК РФ, об этом отсутствует отметка в протоколе.
Перед проведением личного досмотра Вологжаниной А.Д., а, по сути, ее личного обыска, ей не были разъяснены ее процессуальные права подозреваемой, ей не была обеспечена правовая помощь адвоката (защитника), не был приглашен законный представитель или педагог, не было разъяснено право не свидетельствовать против себя согласно ст. 51 Конституции РФ. В отсутствие адвоката и законного представителя несовершеннолетняя Вологжанина А.Д. была лишена правовой помощи, не смогла воспользоваться своими законными павами, в частности, изложить в протоколе свои замечания по проведению этого следственного действия, уличающего ее в совершении преступления, дать или отказаться давать свои объяснения в отношении изъятых у нее пакетиков.
Доказательствами по уголовному делу могут являться только доказательства, полученные в рамках уголовно-процессуального закона.
Как видно из содержания протокола личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов, он составлен в порядке административного законодательства, ФЗ «О полиции» и ФЗ «Об ОРД».
Таким образом, протокол личного досмотра Вологжаниной А.Д. получен за рамками уголовного дела и с нарушением ее права на защиту, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, в отсутствие законного представителя с нарушением конституционного права, гарантированного ст. 51 Конституции РФ.
При таких обстоятельствах, Протокол личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице, досмотра транспортного средства, изъятия вещей и документов (л.д. 22-24, т. 1) получен с нарушением уголовно-процессуального закона, является недопустимым доказательством и подлежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Суд первой инстанции немотивированно и необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства защиты о признании этого доказательства недопустимым, что влечет отмену этого постановления как незаконного и необоснованного.
б) 01 декабря 2014 года следователь СО по Басманному району СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве Ивлев А.Н. вынес в рамках уголовного дела № 815469 Постановление о назначении судебной экспертизы наркотических средств для исследования вещества, содержащегося в 10 пакетиках полимерных свертках, изъятых 5 ноября 2014 года у Вологжаниной А.Д. во время личного досмотра (л.д. 109, т. 1).
С 3 по 11 декабря 2014 года экспертом была проведена физико-химическая экспертиза и вынесено Заключение эксперта от 3 декабря 2014 года № 1747 о том, что представленное на экспертизу вещество общей массой 3,11 г. Из 10 пакетиков, изъятых в ходе личного досмотра Вологжаниной А.Д., содержит в своем составе психотропное вещество – амфетамин (л.д. 115, т. 1).
29 декабря 2014 года обвиняемая Вологжанина А.Д., ее законный представитель и защитник были ознакомлены одновременно с постановлением о назначении судебной экспертизы от 1 декабря 2014 года (л.д. 111) и с Заключением эксперта от 3 декабря 2014 года № 1747 (т. 1, л.д. 116).
Таким образом, экспертиза была проведена с нарушением требований ст.ст. 195, 198 УПК РФ, обвиняемой Вологжаниной А.Д., ее законному представителю и защитнику не были разъяснены до проведения экспертизы процессуальные права, закрепленные в ст. 198 УПК РФ, они не имели реальной возможности реализовать свои права в полном объеме.
Вопреки требованиям ст. 195 УПК РФ следователь не ознакомил своевременно обвиняемую, законного представителя и защитника с Постановлением о назначении экспертизы и не разъяснил им их права, установленные ст. 198 УПК РФ, до того, как это постановление и предметы экспертизы были переданы эксперту.
Обвиняемая, представитель и защитник были лишены реальной возможности поставить перед экспертом дополнительные вопросы, заявить ходатайства и отводы, которые имеют существенное значение для установления истины по делу и правильной квалификации действий обвиняемого, в частности, с целью установления массы самого психотропного вещества амфетамина в исследуемой смеси (препарате) или его процентное содержание.
Своими действиями следователь существенно нарушил законное право обвиняемой на защиту.
Верховный Суд Российской Федерации указал (Бюл. ВС РФ 1995г. № 11):
Неознакомление в предусмотренных законом случаях обвиняемого с постановлением о назначении судебной экспертизы и неразъяснение его прав, установленных ст. 198 УПК РФ, до того, как это постановление будет передано эксперту, признается судом нарушением уголовно-процессуального закона и приводит к тому, что заключение эксперта следует признавать недопустимым доказательством (Определение Кассационной Палаты Верховного Суда Российской Федерации от 31 мая 1995 года).
Таким образом, названное Заключение эксперта от 3 декабря 2014 года № 1747 получено с нарушением уголовно-процессуального закона, и не может служить доказательством по уголовному делу, так как является недопустимым доказательством и подлежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Суд необоснованно и незаконно отклонил ходатайство защиты об исключении этого доказательства из совокупности доказательств по уголовному делу как недопустимое и вынес незаконного постановление, подлежащее отмене в апелляционном порядке.
в) 05 декабря 2014 года следователь СО по Басманному району СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве Ивлев А.Н. вынес в рамках уголовного дела № 815469 Постановление о назначении амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы в отношении Вологжаниной А.Д. (л.д. 118-120, т. 1).
10 декабря 2014 года комиссией экспертов была проведена судебно-психиатрическая экспертиза и вынесено Заключение комиссии экспертов от 10 декабря 2014 года № 1513/а в отношении Вологжаниной А.Д. (л.д. 123-124, т. 1).
29 декабря 2014 года обвиняемая Вологжанина А.Д., ее законный представитель и защитник были ознакомлены одновременно с постановлением о назначении судебной экспертизы от 1 декабря 2014 года (л.д. 121) и с Заключением экспертов от 10 декабря 2014 года № 1513/а (т. 1, л.д. 125).
Таким образом, экспертиза была проведена с нарушением требований ст.ст. 195, 198 УПК РФ, обвиняемой Вологжаниной А.Д., ее законному представителю и защитнику не были разъяснены до проведения экспертизы процессуальные права, закрепленные в ст. 198 УПК РФ, они не имели реальной возможности реализовать свои права в полном объеме.
Вопреки требованиям ст. 195 УПК РФ следователь не ознакомил своевременно обвиняемую, законного представителя и защитника с Постановлением о назначении экспертизы и не разъяснил им их права, установленные ст. 198 УПК РФ, до того, как это постановление и предметы экспертизы были переданы эксперту.
Обвиняемая, представитель и защитник были лишены реальной возможности поставить перед экспертом дополнительные вопросы, заявить ходатайства и отводы, которые имеют существенное значение для установления истины по делу и правильной квалификации действий обвиняемой.
Своими действиями следователь существенно нарушил законное право обвиняемой на защиту.
Таким образом, названное Заключение эксперта от 10 декабря 2014 года № 1513/а получено с нарушением уголовно-процессуального закона, и не может служить доказательством по уголовному делу, так как является недопустимым доказательством и подлежит исключению из совокупности доказательств по уголовному делу.
Суд необоснованно и незаконно отклонил ходатайство защиты об исключении этого доказательства из совокупности доказательств по уголовному делу как недопустимое и вынес незаконного постановление, подлежащее отмене в апелляционном порядке.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года, основанный на недопустимых доказательствах, подлежит отмене, как вынесенный с нарушением уголовно-процессуального закона.
4. Оспариваемым приговором суд признал Вологжанину А.Д. виновной в приготовлении к незаконному обороту запрещенного вещества смеси (препарата), содержащей психотропное вещество амфетамин, общая масса смеси составляет 3,11 г.
Согласно Заключению эксперта, представленное на исследование вещество является смесью (препаратом), содержащей психотропное вещество амфетамин, общая масса смеси составляет 3,11 г.
В Заключении эксперта отсутствует вывод о количестве и процентном содержании психотропного вещества амфетамина в представленном на экспертизу препарате.
Суд первой инстанции незаконно и необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства защиты о проведении дополнительной судебной химической экспертизы для установления чистого веса амфетамина в смеси.
Вологжанина А.Д. осуждена за незаконный оборот психотропных веществ в крупном размере. Этот квалифицирующий признак вменен ей из установленного веса всей смеси, содержащей психотропное вещество амфетамин и нейтральный наполнитель.
Таким образом, Вологжаниной А.Д. вменяется как преступление хранение и сбыт нейтрального наполнителя, не являющегося наркотическим средством или психотропным веществом, что не предусмотрено уголовным законом.
Согласно ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением.
Согласно п. «г» ч. 4 ст. 228-1 УК РФ:
Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные сбыт или пересылка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, совершенные в крупном размере, -
наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового.
Исходя из буквального смысла и анализа ст. 228-1 УК РФ, для квалификации действий виновного в сбыте наркотического средства или психотропного вещества в крупном размере имеет значение именно вес (размер) самого переданного наркотика или психотропного вещества, а не примеси к нему, не являющейся запрещенным веществом.
Таким образом, экспертом, органами предварительного следствия и судом не были установлены существенные обстоятельства дела, а именно чистый (действительный) размер (вес) психотропного вещества амфетамина, который был изъят у Вологжаниной А.Д. в ходе личного досмотра, что исключает возможность правильной квалификации ее действий и назначение справедливого наказания.
Конституционный Суд РФ в Определении от 08.02.2007 № 292-О-П «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чугурова П.Н. на нарушение его конституционных прав положением списка I Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ», что суды общей юрисдикции при разрешении данной категории уголовных дел, в том числе с учетом оспариваемого положения, должны учитывать количество, свойства, степень воздействия на организм человека того или иного наркотического средства, а также другие обстоятельства конкретного уголовного дела.
В связи с неустановлением чистого веса психотропного вещества, суд был лишен возможности учесть при вынесении приговора количество, свойства, степень воздействия на организм человека психотропного вещества амфетамина, изъятого у Вологжаниной А.Д. в ходе личного досмотра, а также другие обстоятельства данного уголовного дела.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года является преждевременным и необоснованным.
5. Приговор от 2 июня 2015 года постановлен с нарушением права Вологжаниной А.Д. не подвергаться унижающему достоинство обращению и права на справедливое судебное разбирательство, в том числе права на презумпцию невиновности.
В ходе судебного заседания подсудимая Вологжанина А.Д. была помещена на скамью подсудимых, огороженную металлической клеткой.
Нахождение Вологжаниной А.Д. в металлической клетке могло вызвать или вызвало у суда, других участников уголовного процесса и слушателей негативное впечатление об ее повышенной общественной опасности, поскольку в сознании людей только преступники помещаются в клетки или иные ограждения, то есть было нарушено ее право на презумпцию невиновности и право на уважение чести и достоинства.
Нахождение в, так называемой клетке, унижает честь и достоинство Вологжаниной А.Д. на глазах ее близких, родственников и других граждан в ходе публичного и открытого судебного заседания, в то время как она считает себя невиновной в совершении инкриминируемого преступления.
Европейский Суд по правам человека в решении от 17 июля 2014 года (Большая палата) по делу «Свинаренко и Сляднев против России» (жалобы №№ 32541/08 и 43441/08) установил нарушение права не подвергаться унижающему человеческое достоинство обращению, гарантированного ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в связи с нахождением заявителей во время судебного разбирательства за металлическим заграждением в зале судебных заседаний и указал:
Помещение содержащихся под стражей обвиняемых в металлические клетки во время рассмотрения их дел судами было стандартной практикой в нескольких государствах-участниках, которые ранее входили в состав Советского Союза. Однако некоторые из этих государств - в частности, Армения и Грузия - отказались от неё в недавнее время. В России практика использования металлических клеток была введена в 1994 г. и остаётся общепринятой по сей день. Суд отметил, что эта практика регулируется неопубликованным министерским приказом, что само по себе является проблемой, в силу фундаментальной важности верховенства права в демократическом обществе, подразумевающего доступ к правовым нормам.
В последние годы Палаты Суда рассмотрели ряд дел, касавшихся использования металлических клеток в залах суда, и констатировали нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку такое обращение с заявителями не было оправдано соображениями безопасности в обстоятельствах конкретных дел, таких как личности заявителей, обвинения против них, их судимости либо их поведение.
В данном деле Правительство заявило, что использование клетки для обеспечения надлежащих условий проведения судебного процесса было оправдано тем, что заявители обвинялись в преступлениях, связанных с насилием, а также, в частности, прежними судимостями заявителей и опасениями, что они смогут оказать давление на жертв и свидетелей. Соглашаясь с тем, что порядок и безопасность в зале суда являются необходимым условием для надлежащего отправления правосудия, Суд подчеркнул, что средства для обеспечения такого порядка и безопасности не должны включать в себя меры ограничения, которые в силу своего уровня жестокости подпадают под действие статьи 3, запрещающей пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание абсолютным образом, т.е. не допускающим никаких оправданий такому обращению.
Разрешая вопрос о том, достигла ли данная мера «минимального уровня жестокости», чтобы подпасть под действие статьи 3, Суд принял во внимание, что разбирательство по делу против заявителей проходило с участием присяжных заседателей, что присутствовало большое число свидетелей и что слушания были открытыми для публики. Суд посчитал, что тот факт, что заявители были подвергнуты данному обращению - содержанию в клетке - публично, должно было подорвать их репутацию и вызвать у них страдания и чувства унижения, беспомощности, страха и неполноценности. Они были подвергнуты такому обращению в течение всего суда над ними, который длился более года, с судебными заседаниями, проводившимися несколько раз практически каждый месяц.
Более того, заявители должны были испытывать объективно обоснованные опасения, что их выставление в клетке перед судом сформирует у судей, рассматривавших их дело, мнение о том, что заявители опасны, и тем самым будет подорвана презумпция невиновности.
Суд не нашёл никаких убедительных аргументов в пользу того, что содержание обвиняемого в клетке во время процесса необходимо для того, чтобы удержать его физически, предотвратить его побег, справиться с нарушающим порядок или агрессивным поведением, либо защитить его от агрессии со стороны других лиц. Следовательно, продолжающееся использование клеток в залах судебного заседания можно расценить только лишь как средство унизить достоинство заключённого в клетку человека.
На основании вышеизложенного, Суд пришёл к выводу о том, что уровень страданий, испытанных заявителями в результате их содержания в клетке, превысил неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей во время суда, а значит, такое обращение достигло «минимального уровня жестокости», и, таким образом, подпало под действие статьи 3.
По мнению Суда, согласно статье 3, использование клеток в данном контексте не может быть оправдано ни при каких обстоятельствах. Более того, Суд отметил, что аргументы Правительства в пользу обратного утверждения - а именно, что использование клетки было оправдано соображениями безопасности - были в любом случае не обоснованы.
Суд повторил, что уважение человеческого достоинства является самой сутью Конвенции, а предмет и цель Конвенции как инструмента для защиты отдельных людей требуют, чтобы её положения толковались и применялись так, чтобы сделать гарантии Конвенции применимыми на практике и эффективными.
Суд установил, что содержание человека в металлической клетке во время судебного разбирательства само по себе является унижением человеческого достоинства в нарушение статьи 3, в силу его объективно унизительного характера. Такое обращение несовместимо со стандартами цивилизованного поведения, являющимися признаком демократического общества.
Суд заключил, что содержание заявителей в металлической клетке в зале суда являлось унижающим достоинство обращением и констатировал нарушение статьи 3.
Положение в ходе судебного заседания Вологжаниной А.Д. (ее нахождение в металлической клетке) помешало или могло помешать объективному восприятию судом всех обстоятельств рассматриваемого дела и вынесению справедливого, законного и обоснованного решения по существу уголовного дела.
Вопреки ст.ст. 16, 243 УПК РФ суд отказался обеспечить законные права подсудимой Вологжаниной А.Д., немотивированно отклонив соответствующее ходатайство защитника.
Суд немотивированно отказался разрешить ей находиться в зале судебного заседания не в, в так называемой клетке, то есть за металлическим ограждением, а сидеть за столом рядом с ее защитником.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года постановлен с нарушением с нарушением права обвиняемой Вологжаниной А.Д. не подвергаться унижающему человеческое достоинство обращению, права на презумпцию невиновности, права на справедливое судебное разбирательство и подлежит отмене.
6. В ходе судебного заседания было незаконно ограничено право обвиняемой Вологжаниной А.Д. на получение квалифицированной юридической помощи, поскольку сотрудники конвойной службы полиции препятствовали конфиденциальному общению подсудимой и ее защитника адвоката Шухардина В.В. в зале судебного заседания в ходе и в перерывах судебного заседания.
В зале судебного заседания сотрудники конвойной службы полиции, ссылаясь на ведомственный неопубликованный Приказ МВД России № 140 (ДСП) постоянно запрещали подсудимой Вологжаниной А.Д. получать квалифицированную юридическую помощь от его защитника адвоката Шухардина В.В. на конфиденциальной основе, то есть ей не в полной мере была обеспечена возможность реализации ее конституционного права на защиту.
Вологжанина А.Д. была помещена на скамью подсудимых, огороженную металлической решеткой.
В перерывах судебных заседаний конвой, вопреки разрешению суда, препятствовали адвокату в осуществлении его профессиональных обязанностей. Все беседы фактически прослушивались сотрудниками конвоя, которые находились в непосредственной близости от обвиняемой и защитника. Это фактически исключало возможность для подсудимой конфиденциально беседовать со своим адвокатом в ходе судебного процесса и в перерывах судебного заседания.
Более того, сотрудники конвоя запрещали подсудимой и ее защитнику обмениваться письменными документами по делу конфиденциально, то есть без просмотра и прочитывания сотрудниками конвоя текста этих документов.
Между тем, для реализации конституционного права на защиту подсудимые должны иметь беспрепятственную возможность консультироваться со своими адвокатами в любой момент слушаний по делу в условиях конфиденциальности.
Европейский Суд по правам человека указал (пар. 209, Решение от 09.10.2008г. по делу «Моисеев против России», № 62936/00):
«Суд повторяет, что право обвиняемого на общение со своим представителем в условиях, благоприятствующих широкому и беспрепятственному обсуждению, является частью базовых требований справедливого судебного разбирательства в демократическом обществе, и вытекает из статьи 6 § 3 (c) Конвенции. Если адвокат не может совещаться со своим клиентом и получать от него конфиденциальные инструкции, его помощь теряет значительную часть пользы, в то время как Конвенция предназначена для того, чтобы «гарантировать не теоретические и иллюзорные, а действительные и эффективные права» (см. Artico v. Italy, judgment of 13 May 1980, Series A no. 37, § 33). Важность для прав защиты обеспечения конфиденциальности отношений между обвиняемым и его адвокатами была подтверждена в различных международно-правовых актах и прецедентах Суда (см. Öcalan v. Turkey [GC], no. 46221/99, § 133, ECHR 2005 IV; Brennan v. the United Kingdom, no. 39846/98, §§ 38-40, ECHR 2001-X, иd Campbell v. the United Kingdom, judgment of 25 March 1992, Series A no. 233, § 47)».
Согласно ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 53 УПК РФ обвиняемый вправе пользоваться помощью защитника и иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности, в том числе при содержании обвиняемого под стражей.
Федеральный закон от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» также предусматривает право адвоката при оказании юридической помощи беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине, в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в том числе в период его содержания под стражей), без ограничения числа свиданий и их продолжительности (пункт 3 статьи 6) и закрепляет, что любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю, являются адвокатской тайной (пункт 1 статьи 8). Формулируя гарантии независимости адвоката, названный Федеральный закон устанавливает, в частности, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещаются, истребование от адвокатов, а также от работников адвокатских образований, адвокатских палат или Федеральной палаты адвокатов сведений, связанных с оказанием юридической помощи по конкретным делам, не допускается (пункты 1 и 3 статьи 18).
Согласно ст. 18 Закона РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» обвиняемым предоставляются свидания с защитником с момента фактического задержания. Свидания предоставляются наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности. Свидания обвиняемого с его защитником могут иметь место в условиях, позволяющих сотруднику места содержания под стражей видеть их, но не слышать.
Согласно пункту 308 Наставления по служебной деятельности изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, подразделений охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых, утвержденного Приказом МВД России от 07.03.2006 года № 140 ДСП:
«Конвоир в зале судебного заседания осуществляет постоянный надзор за поведением подозреваемых и обвиняемых, запрещает им вставать с места без разрешения председательствующего, разговаривать между собой и вступать в контакты с гражданами, принимать и передавать друг другу и посторонним лицам письма, записки, вещи и иные предметы.
При невыполнении этих требований старший конвоя вызывает тревожной сигнализацией начальника конвоя, который по указанию председательствующего с помощью свободных от службы конвоиров и судебных приставов принимает меры к наведению порядка.
В перерывах и по окончании судебного заседания с разрешения председательствующего допускаются беседы подозреваемых и обвиняемых с защитниками. Охрана при этом не снимается».
Верховный Суд РФ в Определении от 24 апреля 2003 года № КАС03-150 и в Решении от 28 августа 2013 года № АКПИ13-646 пояснил, что
«Пункт 308 Наставления по служебной деятельности изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, подразделений охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых, утвержденной Приказом МВД России от 07.03.2006 года № 140 ДСП не исключает действие общих норм, устанавливающих порядок и условия предоставления юридической помощи адвокатом (защитником), вопросы свидания подозреваемого и обвиняемого с защитником не регулирует, не препятствует реализации закрепленного в ст. 18 ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» права обвиняемого иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально».
Верховный Суд РФ разъяснил в Определении от 14 ноября 2013 года № АПЛ13-486:
«Пункт 308 Наставления, расположенный в главе XI «Конвоирование и охрана подозреваемых и обвиняемых в судах и во время производства следственных действий», определяет обязанности конвоира и не регулирует порядок предоставления и проведения свиданий с защитником в ходе судебного заседания, следовательно, не затрагивает каких-либо прав и свобод, предоставленных федеральным законодательством подозреваемым и обвиняемым, не препятствует конфиденциальному устному и письменному общению с защитником в зале судебного заседания и в перерывах между судебными заседаниями».
Таким образом, отсутствуют, как таковые, нормативные положения федерального законодательства, запрещающие защитнику (адвокату) оказывать юридическую помощь обвиняемому в зале судебных заседаний (в перерывах судебного заседания по разрешению председательствующего) на конфиденциальной основе.
При таких обстоятельствах, действия сотрудников конвоя в зале судебного заседания были незаконны и необоснованны, имело место незаконное вторжение сотрудников конвоя в право обвиняемой Вологжаниной А.Д. на защиту.
Суд первой инстанции отклонив соответствующее ходатайство защитника отказался обеспечить подсудимой Вологжаниной А.Д. возможность получать квалифицированную помощь его защитника (адвоката) в зале судебного заседания в ход судебного заседания и в перерывах судебного заседания на конфиденциальной основе, в том числе обеспечить возможность беспрепятственного общения с подзащитной Вологжаниой А.Д. в зале судебных заседаний в письменном виде без прочитывания и просмотра информации, имеющейся на отдельных листах, сотрудниками конвойной службы полиции, и принимать меры реагирования в отношении сотрудников конвойной службы полиции ГУ МВД России по г. Москве и выносить частное постановление в связи с совершение проступка, ущемляющего конституционные права подсудимой Вологжаниной А.Д.
Тем самым подсудимой Вологжаниной А.Д. не было обеспечено право на защиту в ходе всего судебного разбирательства, что влечет отмену Приговора от 2 июня 2015 года как вынесенного с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
7. Как было указано выше и как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного следствия защитником были заявлены ходатайства об исключении из совокупности доказательств по уголовному делу, как недопустимых, протокола личного досмотра Вологжаниной, заключения эксперта от 03.12.2014г. № 1747, заключения экспертов от 10.12.2014г. № 1513/а, показаний Вологжаниной А.Д. от 06.11.2014г. и от 29.12.2014г.
Однако, судья Карпов А.Г. отказался рассматривать эти ходатайства по существу, постановив на месте дать этим доказательствам оценку в совещательной комнате при постановлении приговора.
Эти действия и решение судьи Карпова А.Г. не основаны на законе.
Согласно ч. 2 ст. 271 УПК РФ суд, выслушав мнения участников судебного разбирательства, рассматривает каждое заявленное ходатайство и удовлетворяет его либо выносит определение или постановление об отказе в удовлетворении ходатайства.
Согласно ст.ст. 120-122 УПК РФ ходатайство обвиняемым и защитником может быть заявлено на любой стадии уголовного процесса и подлежит немедленному разрешению, по ходатайству может быть вынесено решение об его удовлетворении, либо о полном или частичном отказе в его удовлетворении. Иных решение законом не предусмотрено.
Таким образом, судья Карпов А.Г. рассмотрел ходатайства в порядке, не предусмотренном уголовно-процессуальным законом, то есть вынес незаконное решение.
Этими незаконными действиями судья Карпов А.Г. нарушил процессуальные права обвиняемой Вологжаниной А.Д. и ее защитника, нарушил ее право на защиту. Сторона защиты не имела возможности перед прениями знать об объеме допустимой доказательной базы по настоящему уголовному делу и надлежащим образом подготовиться к прениям сторон.
Такое нарушение права на защиту и нарушение уголовно-процессуального закона носит существенный характер, повлияло или могло повлиять на вынесение законного и обоснованного приговора, что влечёт отмену Приговора от 2 июня 2015 года, как вынесенного с существенным нарушением норм процессуального права.
8. Основанием отмены Приговора от 2 июня 2015 года является нарушение требований ч. 6 ст. 292 УПК РФ, согласно которой после произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику.
Суд первой инстанции не предоставил защитнику и подсудимой Вологжаниной А.Д. возможности выступить с репликой сторон, об этом нет отметки в протоколе судебного заседания.
Таким образом, было существенно нарушено законное право обвиняемой и ее защитника подготовить позицию по делу в полном объеме и довести ее до сведения суда, что повлияло или могло повлиять на вынесение законного и обоснованного итогового решения по уголовному делу.
Такое нарушение уголовно-процессуального закона носит существенный характер и влечет отмену постановленного Приговора от 2 июня 2015 года.
9. 27 апреля 2015 года произошла замена защитника обвиняемой Вологжаниной А.Д., и в дело вступил адвокат Шухардин В.В., который заявил ходатайство об ознакомлении с материалами уголовного дела и с протоколом уже состоявшихся судебных заседаний в части допросов свидетелей обвинения – сотрудников полиции Жженова К.А. и Гудкова Е.И. Однако, суд ознакомил защитника только с материалами уголовного дела, представленными в суд органами предварительного расследования и дважды отказал в ознакомлении с протоколом состоявшихся ранее судебных заседаний в части показаний свидетелей обвинения. При этом суд отказался заносить ходатайства защитника в протокол судебного заседания, не обсуждал их с участием сторон, только отказывался знакомить защитника с ними.
Эти действия (бездействие) суда первой инстанции не основаны на законе и существенно нарушили право подсудимой на защиту.
Верховный Суд РФ в Апелляционном Определении от 21 июля 2015 г. № 48-АПУ15-21 по делу Трубникова А.А., Фаттахова В.Ф. разъяснил:
«Право на защиту каждого, кто подвергается уголовному преследованию, признается и гарантируется Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права в качестве одного из основных прав человека и гражданина.
Порядок реализации данного конституционного права определяется Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, при применении которого должны учитываться правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и практика Европейского Суда по правам человека.
В соответствии с ч. 1 ст. 248 УПК РФ защитник подсудимого участвует в исследовании доказательств, заявляет ходатайства, излагает суду свое мнение по существу обвинения и его доказанности, об обстоятельствах, смягчающих наказание подсудимого или оправдывающих его, о мере наказания, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства.
Для реализации своих прав, предусмотренных указанной выше нормой уголовно-процессуального закона, защитник подсудимого должен обладать необходимым объемом информации, полученной в ходе судебного разбирательства по уголовному делу, чтобы всесторонне и полноценно строить свою защиту.
В ч. 3 ст. 248 УПК РФ указано, что в случае замены защитника суд предоставляет вновь вступившему в уголовное дело защитнику время для ознакомления с материалами уголовного дела и подготовки к участию в судебном разбирательстве и по ходатайству защитника может повторить допросы свидетелей, потерпевших, экспертов либо иные судебные действия.
Вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, гарантирующего подсудимому право на защиту, защитник подсудимого Трубникова А.А. в ходе судебного следствия с показаниями свидетелей, допрошенных до ее вступления в судебное разбирательство, не была ознакомлена, тогда как имела право знать показания всех допрошенных в судебном заседании свидетелей, чтобы правильно выстраивать свою линию защиты при допросах других свидетелей, исследовании иных доказательств по делу, иметь возможность подвергать анализу все исследованные в судебном заседании доказательства при выступлении в судебных прениях, реализуя в полном объеме предоставленные законом полномочия по защите прав и интересов подсудимого.
О необходимости удовлетворения ходатайства свидетельствует и то обстоятельство, что в дальнейшем, при постановлении приговора, в обоснование виновности Трубникова А.А. в квалифицированном убийстве, суд сослался на показания свидетелей, допрошенных в отсутствие защитника Климовой Т.Н.
Отказ в реализации правомочий защитника не был обусловлен явно недобросовестным использованием этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса.
Таким образом, судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем ограничения гарантированных УПК РФ прав подсудимого и его защитника могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения».
В настоящем уголовном деле судья Карпов А.Г. вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, гарантирующего подсудимой право на защиту, не ознакомил защитника подсудимой адвокат Шухардин В.В. в ходе судебного следствия с показаниями свидетелей, допрошенных до его вступления в судебное разбирательство, тогда как адвокат имел право знать показания всех допрошенных в судебном заседании свидетелей, чтобы правильно выстраивать свою линию защиты при допросах других свидетелей, исследовании иных доказательств по делу, иметь возможность подвергать анализу все исследованные в судебном заседании доказательства при выступлении в судебных прениях, реализуя в полном объеме предоставленные законом полномочия по защите прав и интересов подсудимой. При этом в дальнейшем суд при постановлении обвинительного приговора сослался именно на эти показания свидетелей обвинения сотрудников полиции.
Следовательно, отказ в реализации правомочий защитника не был обусловлен явно недобросовестным использованием этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса. Таким образом, судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем ограничения гарантированных УПК РФ прав подсудимой и его защитника могли повлиять на вынесение законного и обоснованного приговора от 2 июня 2015 года.
10. Суд первой инстанции неоднократно отказал подсудимой Вологжаниной в допуске в порядке ст. 49 ч. 2 УПК РФ в качестве защитника юриста, представителя общественной организации АНО "Опора Нации" Кузнецовой Е.И.
В качестве основания для отказа в допуске защитника суд ссылался только на то, что в деле уже участвует профессиональных защитник - адвокат.
Это решение суда не основано на законе.
В Определении от 22 апреля 2005 г. № 208-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корковидова Артура Константиновича на нарушение его конституционных прав ч. 2 статьи 49 и ч. 7 ст. 236 УПК РФ» Конституционный Суд РФ разъяснил:
«…Приглашение по ходатайству обвиняемого для участия в судебном заседании в качестве защитника одного из близких родственников или иного лица прямо предусмотрено уголовно-процессуальным законом, в частности оспариваемой заявителем нормой, как один из способов защиты. Поскольку такой способ защиты не только не запрещен, но прямо предусмотрен в законе, отказ суда в предоставлении обвиняемому возможности воспользоваться им может иметь место лишь при наличии существенных к тому препятствий, в том числе в связи с наличием предусмотренных уголовно-процессуальным законом обстоятельств, исключающих участие защитника в производстве по уголовному делу. Во всяком случае решение о допуске в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, об участии которых ходатайствует обвиняемый, не может быть произвольным, не учитывающим требований закона, обстоятельств конкретного дела и особенностей личности приглашаемого в качестве защитника лица. При этом, по смыслу уголовно-процессуального закона, не может признаваться обстоятельством, препятствующим допуску в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, участие в деле профессионального адвоката, поскольку ни Конституция РФ, ни уголовно-процессуальный закон не ограничивают число защитников, могущих участвовать в деле, а также, поскольку в силу части второй статьи 49 УПК РФ участие в деле адвоката, напротив, является одним из условий допуска в качестве защитника иного, наряду с адвокатом, лица.
Таким образом, оспариваемая норма уголовно-процессуального закона по своему конституционно-правовому смыслу не предполагает право суда произвольно отклонять ходатайство обвиняемого о допуске в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, и не препятствует осуществлению защиты интересов обвиняемого в суде близким родственником или иным лицом наряду с защитником-адвокатом».
Также Верховный Суда РФ разъяснил (Бюл. ВС РФ 2013г. № 5):
«По приговору Самарского областного суда от 16 марта 2012 г., вынесенному на основании вердикта присяжных заседателей, К. и Д. осуждены по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ и по пп. «ж, з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 7 июня 2012 г. приговор отменила по следующим основаниям:
«…Суд отказал в удовлетворении ходатайств: Д. – о допуске к участию в деле наряду с адвокатом защитника Е.; К. – о допуске в качестве защитника Г., мотивируя принятые решения тем, что «подсудимые обеспечены профессиональными адвокатами». По смыслу нормы ч. 2 ст. 49 УПК РФ защитник из числа родственников или иных лиц допускается к участию в деле по ходатайству подсудимого не вместо, а наряду с профессиональным адвокатом. Судом нарушены конституционные права подсудимых и, в частности, положения ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, согласно которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Одним из способов защиты от предъявленного обвинения, прямо закрепленным в ч. 2 ст. 49 УПК РФ, является участие в судебном заседании в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, допущенного к участию в деле по его ходатайству. Наделение суда правомочием решать вопрос о допуске в качестве защитников иных, помимо адвокатов, лиц, избранных самим обвиняемым, как следует из Постановления Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. № 2-П, обусловлено тем, что в стадии судебного производства именно суд обеспечивает условия для реализации сторонами своих прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ), и на него возложена обязанность обеспечивать обвиняемому возможность защищаться всеми не запрещенными законом способами и средствами (ч. 2 ст. 16 УПК РФ). При этом содержащаяся в ч. 2 ст. 49 УПК РФ норма не предполагает право суда произвольно - без учета других норм УПК РФ, в частности ч. 1 ст. 50 УПК РФ, предоставляющей обвиняемому право пригласить для участия в уголовном деле нескольких защитников, - отклонять соответствующее ходатайство обвиняемого. Принятое по ходатайству о допуске близких родственников или иных лиц к участию в деле в качестве защитника решение должно соответствовать ч. 4 ст. 7 УПК РФ и отвечать требованиям законности, обоснованности и быть мотивированным. Решения, принятые председательствующим судьей по ходатайствам осужденных Д. и К. о допуске в качестве защитников Е. и Г., не отвечают этим требованиям закона, а ссылка суда на недопустимость участия названных лиц в судебном заседании на том лишь основании, что в деле участвует профессиональный адвокат, противоречит ч. 2 ст. 49 УПК РФ, которая содержит прямое указание на то, что эти лица могут быть допущены к участию в деле наряду с адвокатом».
Поскольку рассмотрение уголовного дела с нарушением права осужденного пользоваться помощью защитника является основанием для отмены судебного решения, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение»».
По настоящему делу не были установлены препятствия для участия в деле в качестве защитника юриста Кузнецовой Е.И., отказ в допуске ее к участию в деле носит произвольный и незаконный характер. Тем самым подсудимой не было обеспечено судом первой инстанции ее право на защиту в полный объем, что повлияло на вынесение законного и обоснованного итогового решения по уголовному делу.
При таких обстоятельствах, Приговор от 2 июня 2015 года подлежит отмене как незаконный и необоснованный.
11. Согласно ответа из Управления Судебного Департамента по г. Москве, в зале судебного заседания № 19 Басманного районного суда г. Москвы, где проходило судебное заседание по обвинению н/л Вологжаниной А.Д. установлен комплекс аудиофиксации и видеофиксации Femida, который находится в рабочем и исправном состоянии, юридической обязанностью суда являлось его обязательное использование в исполнение требований пункта 18 Постановления Пленума ВС РФ № 35 от 03.12.2012 г. "Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов».
В соответствии со ст. 83 УПК РФ -Протоколы следственных действий и судебного заседания:
«Протоколы следственных действий и протоколы судебных заседаний допускаются в качестве доказательств, если они соответствуют требованиям, установленным настоящим Кодексом».
Если же протокол не отвечает требованиям допустимости, то можно ставить вопрос о признании его недопустимым доказательством и о его исключении в соответствии со ст. 75 УПК РФ.
Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ:
«Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела». 2. В случаях, указанных в части второй статьи 75 настоящего Кодекса, суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым».
Протокол может иметь юридическое значение только при соблюдении определенной, установленной законом процессуальной формы.
В связи с этим несоответствие протокола судебного заседания требованиям ст. 259 УПК РФ дает основание для признания его недопустимым доказательством. При этом он может быть признан недопустимым доказательством, как в части, так и полностью.
В соответствии с ч.5 ст. 259 УПК РФ:
«Если в ходе судебного разбирательства проводилось фотографирование, аудио или видеозапись, киносъемка допросов, то об этом делается отметка в протоколе судебного заседания. В этом случае материалы фотографирования, аудио или видеозаписи, киносъемка прилагаются к материалам уголовного дела».
В ходе всех судебных заседаний Басманного районного суда г. Москвы производилась видеосъемка с применением комплекса ФЕМИДА.
Однако, председательствующим судьей Карповым А.Г. не сделана отметка в протоколах судебного заседания о том, что система аудиопротоколирования хода судебного заседания используется и участникам не разъяснены связанные с этим обстоятельством права и способ их осуществления.
Данному праву корреспондирует ч. 1 ст. 11 УПК РФ, согласно которой суд обязан разъяснить обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечить возможность осуществления этих прав.
Но каким образом участники судебного разбирательства смогут реализовать свое право, если им оно не разъясняется и не обеспечивается возможность его реализации?
Протокол судебного заседания представляет собой важнейший процессуальный акт, в содержание которого входит подробное, целостное и полное отражение процедуры разбирательства в суде.
В связи с введением суда апелляционной инстанции появились новые процессуальные возможности для признания протокола судебного заседания недопустимым доказательством.
Согласно Определения КС РФ от 22 марта 2011г. № 393-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шинкаренко Евгения Александровича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 части второй статьи 281 УПК РФ»:
«…в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторонам должна предоставляться возможность защиты своих интересов в суде всеми предусмотренными законом способами, в том числе путем заявления ходатайств об исключении недопустимых доказательств или об истребовании дополнительных доказательств в целях проверки допустимости и достоверности оглашенных показаний, чему не препятствует оспариваемая заявителем норма уголовно-процессуального закона (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 октября 2004 года N 326-О, от 7 декабря 2006 года N 548-О, от 16 апреля 2009 года N 440-О-О и от 22 апреля 2010 года N 490-О-О). При этом сомнения, возникающие при оценке оглашенных в суде показаний с точки зрения их допустимости и достоверности, в силу статьи 49 (часть 3) Конституции Российской Федерации должны истолковываться в пользу обвиняемого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 апреля 2008 года N 300-О-О, от 15 июля 2008 года N 454-О-О, от 21 октября 2008 года N 519-О-О и от 16 декабря 2010 года N 1665-О-О).»
Протокол суда может быть признан недопустимым доказательством, если он не соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ и исключает возможность проверки апелляционной инстанцией законности и обоснованности вынесенного судом постановления.
В соответствии со ст. 381 УПК РФ безусловным основанием для отмены судебного решения является отсутствие протокола судебного заседания. В связи с нарушением норм уголовно-процессуального закона настоящий протокол судебного заседания незаконен и недопустим не только на предмет его недостоверности, но и на предмет его несоответствия требованиям процессуального закона по приобщению материалов аудио и видеофиксации, и таким образом, такой протокол не является процессуальным документом, фиксирующим ход судебного заседания.
На основании вышеизложенного, в связи с установленными АНО «Опора Нации» существенными нарушениями Закона, при рассмотрении уголовного дела в Басманном районном суде г. Москвы по обвинению несовершеннолетней Вологжаниной А.Д., считаем:
- Приговор Басманного районного суда г. Москвы от 2 июня 2015 года, которым Вологжанина А.Д. признана виновной в совершении преступления предусмотренного ст.ст. 30 ч. 1, 228-1 ч. 4 «г» УК РФ, и ей назначено наказание в виде трех лет лишения свободы с отбываем в воспитательной колонии, подлежащий ОТМЕНЕ и вынесению по делу нового Приговора, с необходимость переквалификации действий Вологжаниной А.Д. на пособничество в приобретении наркотических средств и психотропных веществ и назначением ей условного наказание с применением ст.ст. 15 ч. 6, 64, 73 УК РФ, либо направлении дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суде, либо возврату уголовное дело прокурору для устранения препятствия для рассмотрения уголовного дела судом.
В связи, с чем, просим Вас.....
С уважением,
Руководитель юридического центра
АНО «Опора Нации»
Кузнецова Е.И.
ПУБЛИКАЦИИ
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник защиту интересов н/л Вологжаниной Анжелики Дмитриевны, обвиняемой по ст. 30 ч.1, ст. 228.1 ч. 4 УК РФ | Marko201468 - Дневник Marko201468 |
Лента друзей Marko201468
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»