Фундаментальны его знания о русских лесах, строении  деревьев, образовании каждой веточки – их пластической анатомии, национальном своеобразии природы. По памяти художник мог написать хоть корабельную рощу, причем натурно. Детство его прошло в лесистой Елабуге, на берегах Камы.

Поэтому и отношение к лесу у него сформировалось бережное, «экологическое», словно у пантеиста-кельтского друида. Учился Шишкин в Москве и Петербурге (Воробьев), выставлялся с передвижниками, но их интерес к социальным проблемам не принимал и не разделял, в отличие от переходных состояний в природе, жизни дремучего леса с тропинкой, уходящей вдаль и тщательно выписанными травинками на первом плане. Ради игры света и воды добавлял изображение пруда, ручья или родника. Умел написать на поляне прозрачные полутени. Интересна была ему и жизнь трав. Умел выбрать точку зрения на пленэре и никогда не выдумывал мотивов, хотя все пейзажи идеально скомпонованы. Впечатления от его пейзажей освежают, - писал о картине 1892 года «Родник в лесу» журнал «Пчела». – Ряды сосен и елочки, бурелом подчеркивают, что человек еще не вмешивался в этот дивный уголок леса – перед нами нетронутая природа под взглядом пантеиста с его огромной жизнеутверждающей силой.

Тему леса он начал после возвращения из заграничного турне в 1876 г. («Рубка леса») – и начал писать заповедные леса. В 80-е годы во взгляде на русскую природу добавилась эпичность («Лесные дали»). К напоенности лесного массива солнцем добавилась романтика туманной пелены (в 1889 г. Константин Савицкий добавил в его сосновый лес знаменитых мишек, но П. Третьяков его подпись снял по причине преобладания «шишкинского» начала).   

Творчество Ивана Шишкина исключительно по своей реалистичности и глубине, пейзажная живопись еще не достигала такой вершины мастерства.