Дядю Ваню забрали на войну в первую мобилизацию, а вот нас мобилизовали уже в 1915 году 26 августа. Был набор ополченцев 1-го разряда, вот тут и я попал. Пришел час нашего расставания с родными и знакомыми и с Кавказскими горами.
Нашу партию направили в Дагестан в укрепление Нунзан, бывшая Томилевская крепость. Погрузились мы в красные товарные вагоны, распрощались с родными и знакомыми, проводы были настолько трогательными, описать невозможно. Эшелон тронулся, провожающие замахали нам белыми платочками, а мы в свою очередь фуражками им и, с песнями эшелон скрылся за поворотом дороги.
Доехали мы до города Петровска, выгрузились и пошли по верхней дороге в казармы. Но тут нам недолго пришлось побыть. Подали нам военные фуры, погрузили наши вещи и мы тронулись в поход в город Темирнин Шуру, отстоявший от Петровска за 45 км. Вот так началась наша походная жизнь. Шли мы по хорошему шоссе в западном направлении, стояла теплая ясная погода, но гор, так привычных нашему взору, здесь не было, холмы да курганы. Пересекали наш путь небольшие овраги. Впрочем и они не были большим препятствием так, мы в Темирнин Шуру пришли на следующий день. Здесь был пересыльный пункт. Пробыли мы там 3 дня и стали нас распределять по воинским частям. 125 человек и меня в их числе определили в часть. Несколько человек пошли в Гуниб, еще несколько в Ботлик, а я попал в укрепление Нунзан. Выдали нам суточные отправили по назначению. За десять суток мы прошли 200 верст, много интересного мы увидели по дороге: горы, трущобы и т. д. А когда мы пришли в Нузан первую ночь мы провели на улице около казармы. Переночевали мы в круглой башне около казармы. На следующий день нас повели во двор крепости и прямо в баню. И там нам выдали белье и обмундирование. С этого дня стали мы солдатами. Стали нас разбивать поротно и повели прямо в казарму. Казармы были просторные, вокруг обнесенные крепостной стеной с бойницами. Крепостная стена проходила вокруг и образовывала огромный кольцеобразный двор, с правой стороны стояла эта самая башня в которой мы ночевали и, в ней тоже были бойницы. Недалеко от крепости расположилось селение, где жили лезгины.( Ихние женщины очень боялись русских солдат, и всегда прятали свои лица при нашем появлении в чадру, блеснув на нас взглядом своих черных глаз.) И особенно ихние женщины боялись русских солдат, всегда при появлении солдат они закрывали свое лицо в чадру и, только заметишь черный глаз на тебя смотрит. Можно сказать, что эти люди были дикарями, в человеческом образе; только лишь в окружности этой местности стояли огромные горы, и пропасть. А как поглядишь вниз – аж сердце замирает и мороз всю кожу охватывает. Тут же около этой пропасти был пороховой погреб. Окружающий вид был очень впечатляющий и интересный.
А на следующий день после бани нас новоприбывших построили, как положено по уставу воинского долга, и повели нас в крепостную церковь. Там мы приняли присягу(служить царю и отечеству). С этого дня пошла наша мурштровка. Но можно сказать мурштровка эта была добрая, но и кормили нас неплохо, обижаться нам на довольство не пришлось. Мурштровка наша продолжалась ровно полтора месяца. После этого пришел приказ сверху: погрузить и отправить нас на Турецкий фронт.
И пошло наше приготовление к отправке, в октябре 1915 года, построили нас во дворе, пришел священник со своей кафедрой, отслужил молебен, окропил нас святой водой на дорогу, осенил нас крестом и на этом закончил свое дело. После этого вышел на середину командир, произнес речь куда и зачем мы идем. А после его речи мы, как один закричали ура, потом была подана команда: «С Богом шагом марш!» И заиграла музыка и мы пошли в открытые ворота без оружия. Направились мы по старой до петровской дороге походным порядком. Но тут наш маршрут был сокращен и за шесть суток мы дошли до гор. Петровска, портовый город на Каспии. И прибыли мы прямо в казармы и через 3 дня мы стали погружаться в вагоны и еще к нам стали прибывать новые группы солдат. И тут мы повстречались ещё со своими друзьями с нашего города. «И так значит поедем вместе турка громить» - отвечают они нам. Только на следующий день мы окончательно погрузились в вагоны, и только поздно вечером наш эшелон тронулся. И тут пошла наша весёлая вагонная жизнь. По вагонам стали разливаться песни на разные мелодии. А кто запасся вином или водкой начали выпивать, а тут смотришь, на лавке сражается группа в карты в «Очко». На кону денег целый ворох появляется. В игре надо иметь счастье. Как то мне пришлось понаблюдать за мою поездку в вагоне, есть такие аферисты по картам, которые специально занимаются обдирательством солдат на карты, их называют фронтовые лётчики с одного фронта на другой. Фронт ищет свою часть, и вот они находят свою часть в вагонах, сражаются на картах, обирают простаков. Но они играют осторожно, если промахнутся или заметят его афёру, тогда пропал, изобьют, оберут и на ходу с вагона сбросят. И так продолжали мы свой путь, через побережья Каспийского моря до Баку. В Баку мы прибыли рано утром и простояли мы там целый день. А в ночь опять двинулся наш эшелон и ехать нам было очень весело, погода стояла теплая осенняя, только и слышны были заливистые песни, как будто едем куда-то на свадьбу. Приезжаем в гор Тифлис ночью, город залит ярким электрическим светом. Наш эшелон останавливается на станции Навтлуге. И опят простояли мы здесь целые сутки. За это время нам пришлось побывать и посмотреть город, а к вечеру опять собрались в свой вагон, прошло значительно времени прежде чем заиграл сигнал о отправлении. И наш поезд опять тронулся в путь. И отсюда наш поезд стал быстрее набирать пары. Доехали мы до Елизавет-поля(ныне Кировокан). Дорога была ровная и хорошая, погода стояла пасмуртная, но не холодная. А когда мы выехали из Елизавет-поля, дорога стала вилять, больше стало появляться холмов, а когда стали подьезжать к Сорокамышу, тут уж появился и снег. Похолодало, за окнами стали появляться небольшие горы, а поезд наш стал делать большие зигзаги, и когда стали подъезжать, то уж тут стали военные зоны, всюду мелкала военная обстановка. Выгрузились мы на станции, построились как положено и пошли на пересыльный пункт в землянки. Их наскоро сделали, но в них было тепло. Вот с этого началась наша окопная жизнь. Но в этих землянках нам быть долго не пришлось, только переночевали. На следующий день нас выстроили и разбили по частям и отправили на передовую. Я и мои сверстники попали в 542-ю Казанскую дружину. И пошли мы по тропинкам(Гуском) в назначенную часть, снега здесь уже было порядком. Стало холодно, а мы были легко одеты, мы шли в гору недолго, часа два. Когда стали ближе подходить невдалеке показалась турецкая деревушка называется Эшак-Эляс. Здесь расположился штаб нашей части, мы дошли до штаба. Нас выстроили как положено, постояли немного в строю, а затем была подана команда: - «Смирно!» Подошел к нам полковник, небольшого роста в очках, поздоровался с нами: - «Здорово, братцы!» Мы ответили на приветствие:
- «Здравия желаем вашеее… высокоблагородиеее…!»
Прозвучала команда:
- «Вольно!»
И он сказал нам речь куда мы пришли и, что мы должны выполнять. И он нам сказал по адресу турок…и, что вы ещё не нюхали турецкого пороха, но он плохо воняет и, его нечего бояться а особенно от вас «Кавказских орлов» и вовсе убежит! И на этом его речь была закончена. Отсюда повели нас в баню выкупаться. Баня была простая крестьянская. Но в ней было очень тепло. После бани нам выдали новое бельё – бомазей тёплый, суконную гимнастерку, брюки и полушубок, шинель, шапку, сапоги, валенки, перчатки и так далее. Прямо из бани пошли в землянки, повзводно. Я попал во второй взвод. В землянках топились железные печки и было тепло. С этого дня мы влились в одну семью окопной жизни. Выдали нам трехлинейные винтовки и по 250 штук патронов, вещевую сумку и в. п. В эту же ночь с вечера наша полурота пошла в сторожевое охранение в окопы. Пошли мы гуськом в гору, тут же недалеко от землянок. Выстроились мы в одну линию у окопа и, тут же нам караульный начальник скомандовал: -«Смирно!» - и стал принимать рапорт от старого караульного начальника и принимать посты. Стали нас разводить по постам, мне достался «секрет» за окопом в овраге. Разводящий дал мне указание и все скрылись в темноте. Я остался один и стал поглядывать в направлении неприятеля. С первого раза меня как робость стала брать. Замечаю впереди какой-либо предмет и, мне вдруг кажется, что этот предмет приближается ко мне, но после я узнал, что это просто обман зрения. На посту мы стояли по два часа, а когда сменяли нас, то мы уходили в окопы. Там же в окопах были устроены блиндажи-закрытия и тут же устраивали небольшой костер и обогревались. Но особенно перед рассветом, как я заметил за мое пребывание, турки освещали ракетой в нашу сторону, и делали редкую стрельбу. Это они просто давали знать о себе, что не спят. Но когда рассвело, мне было интересно посмотреть, где они занимают позиции. Их позиция была от нас, километра три проходил хребет горы, и вот тут они занимали фронтовую линию. Мне было интересно увидеть турок. И я заметил, как они иногда проходят гуськом по горе, но были они далеко и выглядели мурашками. Но мы их не беспокоили, и так проходили дни. Холода стояли здесь и, очень морозно. А днем, когда мы находились в окопах, и во время солнечного дня и ветра со стороны неприятеля никак невозможно смотреть в неприятельскую сторону невооруженным взглядом, то нам выдали защитные очки и карманные грелки. Это очень хорошая вещь, она хоть и маленькая, но согревала руки. Итак мы простояли на мертвой точке до Рождества 25 декабря 1915 года. Проходил слушок, что до Рождества мы пойдем в наступление. Но я тоже так думал, что раз прошел слух, то значит, что-нибудь будет и сидеть тут не будем. И действительно, перед Рождеством стали собираться в боевой поход. 24 декабря перед вечером наша Казанская дружина выстроилась на плацу около наших землянок. Тут пришел батюшка со своей кафедрой, перед наступлением отслужил молебен «На святой подвиг» и окропил всех нас святой водой и, сказал напоследок: - «Ну братцы, с Богом!» Вышел на середину наш полковники, тоже посвятил свою речь перед боем. На этом закончился наш священный процесс. Послышалась команда: - «Вольно!» И тут наш командир роты подпоручик Мухин(он сам казак с Кубани был), но правда он очень хорошо относился к нам – своим подчиненным, по-товарищески, любил пошутить, песни попеть и так далее. Мы с ним прошли почти до самого Эрдижана. Он участвовал с нами во всех боях и всегда был впереди Monotype Corsiva.