Замечательный пастырь, счастливый дедушка, популярный блогер, любимый писатель, радостный, веселый, остроумный человек. Священник Александр Авдюгин, настоятель храма-часовни святых Богоотец Иоакима и Анны в честь погибших шахтеров города Ровеньки Луганской области, недавно приезжал в Москву, чтобы принять участие в работе форума «Вера и слово»
АЛИСА СТРУКОВА | 06 ОКТЯБРЯ 2014 Г.
Источник: http://www.pravmir.ru/protoierey-aleksandr-avdyugi...-eto-eksklyuziv/#ixzz3RGl1oL4N
– Отец Александр, что в Вашей жизни книга, слово, литература?
– Книга? Знаете, когда я слышу слово «книжка», то мне сразу вспоминается «скачет сито по полям, а корыто по лугам» – те стихи, которые мне читали в детстве. Всегда рядом со мной была книжка, и так до сегодняшнего дня, когда все в электронном виде печатают и читают.
Для меня книга есть то, чем я жил и живу. И священником сделала меня именно книга. Однажды на проселочной станции в Белгородской области я встретил «литературного священника». Он был одет в рясу, что было странно в те годы, но в руках он держал журнал «Новый мир». В то время «Новый мир» начал публиковать Солженицына и прочих авторов, имена которых в недавнем прошлом и произносить было опасно, не то что читать. А тут священник с популярным, «диссидентским» журналом! Для меня это было поразительно.
Познакомились мы с батюшкой, и я от него не отставал, спрашивал обо всем. Через некоторое время после нашего знакомства отвез меня этот священник в возрождающуюся Оптину пустынь.
– А можно ли говорить о связи времени и словесных форм? В древности была эпоха эпоса, богословской поэзии, потом – время поэмы, романа, пьесы. Появление интернета, блогов влияет на новые форматы литературы? Когда Вы начали писать, то думали о стилистической форме?
– Я вообще не собирался становиться писателем. Писал то, что мне нравилось, типа дневника личного. Именно эти зарисовки, рассказы и заметки, которые я выкладывал в ЖЖ и на православных форумах, стали основой первой книжки: «Приходские хроники».
Однажды их увидела и прочла Юлия Вознесенская и написала мне: «Отец Александр, это надо публиковать!» Она же отнесла тексты в издательство. Через какое-то время из издательства мне прислали файл, где практически все страницы были украшены красным цветом редактуры и исправлениями, многое было вычеркнуто. Я перепугался, думаю, что тут осталось, как это можно издавать? А оказывается, с текстом работала удивительная редактор – Дарья Болотина!
Когда вгляделся в исправленный текст, стало понятно, что она сохранила и мой стиль, и мою манеру письма. Планов в будущем заниматься литературной работой не было, но все как-то пошло-пошло, а потом стало необходимым, частью жизни.
Я, наверное, один из тех первых священников, которые в интернете начинали работать. В столицах такие инициативы понимали, а в провинциальных епархиях владыки относились к интернету вообще не очень хорошо, с настороженностью. Мало кто знал, что это такое, боялись. Слишком уж радикальное новшество, да и открытость обсуждений, споров и характеристик беспокойство вызывало. Некоторые священники, казалось бы, довольно образованные, не первый год служившие, узнав, что я пишу в интернете, отказывались от общения и совместной службы. И такое бывало!
Потом я понял, что все-таки интернет-публикации – это слишком клипово, невесомо: обсудили и забыли. Тогда я начал более серьезно работать над текстами, стал писать «по заданиям», то есть на те темы, которые интересовали появившиеся сайты и порталы православной тематики.
[показать]Недавно, к Рождеству Богородицы, на «Правмире» был опубликован рассказ о рыжем мальчишке. Ситуация интересная и даже часто встречающаяся: пришел в храм молодой человек, по поведению которого сразу видно: будет провокационный вопрос. Стоял и ждал, пока служба закончится. Так и случилось. Спросил: «Почему вы говорите «Пресвятая Богородица, спаси нас», когда спасает только Христос?»
Пока собирался что-то отвечать, тут наша баба Нюра (дежурная по храму), говорит: «Когда гусь за тобой гонялся, за мальчишкой, ты прятался за бабушку свою?» – «Да, прятался!» – «Вот и мы сначала за Богородицу, потому что чувствуем себя недостойными, потом уже к Богу».
Пришла моя очередь обеспокоиться: «Откуда у вас, теть Нюр, такие изыски апологетические?» Она говорит: «Это же Колька рыжий, я его еще мальчишкой помню!»
В приходской жизни, в нормальном православии, а не в православии а-ля Фролов (есть у нас люди, которые православие понимают, как очень жесткую форму), остроумие всегда присутствует. Православие – вера добрая, вера удивительная по своей многогранности. В каждом человеке православие видит эксклюзив, уникальность. Почему Господь идет за одной овечкой? Потому что каждая овечка – это чудо, это эксклюзив.
У нас святых много не для того, чтобы показать огромное множество людей, пришедших к спасению. Их много для того, чтобы мы знали: у каждого из них была своя тропинка к Богу, свой неповторимый путь. Православных было и есть миллиарды, но будучи религиозным мировоззрением для всего этого великого множества, оно остается индивидуальным для каждого.
– А Вам не страшно было выходить в интернет? Ведь сразу появилось столько читателей, столько глаз, душ и сердец к Вам обращенных? У вас хватает душевных сил, чтобы отвечать всем этим людям, чувствовать их взгляд?
– Понимаете, я с сомнением отношусь к словам: «Я вышел в интернет, чтобы нести слово Божье людям». Опасно, когда человек берет на себя такую проповедническую миссионерскую задачу всемирного масштаба. У меня очень много друзей среди священников, работающих в интернете, да и сам я уже 12 или 13 лет веду блог. В большинстве случаев можно сказать, что интернет для каждого из священников проявляется двояко. Священник не только отдает себя, но и берет, причем берет очень прилично.
Например, мне намного проще сейчас готовиться к проповеди благодаря интернету. Я могу элементарно задать вопрос, просто взять и спросить у «своих», и подсказка будет. Нельзя жестко, категорично, не выслушав аргументов, доказывать ищущему, что истинная вера – это только православие, и никак иначе нельзя мыслить, половина читателей тебя забанит сразу!
Спорить можно, вести беседы можно, но навязывать веру ни в коем разе нельзя. Когда же ты своими текстами постоянно находишься в парадигме православия, когда ты христоцентричен, то это начинает людей интересовать. «Он во всем видит Бога. Это не так просто, знаете ли». Нужно быть выдержанным, четким, не бросаться в крайности, хотя, признаюсь, не очень это просто. Православие дает такую возможность. Принцип четкий – не суетись, выслушай и не нервничай.
Интернет открывает громадные возможности обсудить, выверить правильность и обоснованность аргументов. Исключением является полемика с теми, кто откровенным кощунством занимается, говорит и пишет грязные тексты. Тут нет альтернатив – в бан. Есть еще прекрасная возможность и особенность Интернета: можно о молитве попросить, а она, как известно, многое решает и определяет.
– Да, читая Ваши рассказы, всегда хочется улыбнуться, порадоваться, посмеяться. Но, правда, у смеха, юмора есть противники, которые говорят, что Христос не смеялся.
– Я абсолютно уверен, что Он улыбался! Нельзя говорить о доброте, о любви и не улыбаться. Покажите-ка мне такого человека, который будет говорить о доброте и любви с кислым лицом! Как это Он не улыбался? Просто апостолам даже подчеркивать этого не надо было. Надо ли было писать «Идет улыбающийся Христос», когда Он – Любовь? Когда ты улыбаешься? Когда ты делаешь то, что думаешь. Когда внутреннее соединяется с внешним, когда ты любишь, тогда человек и улыбается. У Христа так было всегда. Конечно, Он улыбался.
– А сколько остроумия было в Его ответах фарисеям!
– Кто-то говорит об остроумии, а кто-то говорит о многогранности… До конца дней все будут думать и гадать, что Господь писал на земле? В каждом поколении будут появляться новые люди, которые станут предполагать, что именно Он тогда написал. Наверное, так и должно быть.
– А сколько остроумия было в Его ответах фарисеям!
– Кто-то говорит об остроумии, а кто-то говорит о многогранности… До конца дней все будут думать и гадать, что Господь писал на земле? В каждом поколении будут появляться новые люди, которые станут предполагать, что именно Он тогда написал. Наверное, так и должно быть.
Так управилось, что я живу в месте, где нынче идет война. Много людей погибло, много осталось без дома, разруха везде, зима предстоит очень тяжелая. Но как-то приезжаю я в село, которое было обстреляно, разбито, почти все, жители оттуда уехали, только несколько бабушек осталось. Одна из них подходит и говорит: «О, отец Александр. Я бесяку видела живого!» Я говорю: «Как живого?»
Оказалось, вот в чем дело: самолет разбомбил кроличью ферму, где жили три страуса. Один «страус-сепаратист» погиб, а еще два остались живы. Бабуля сидела в подвале во время бомбежки, а как все затихло, выходит, смотрит – стоит такой здоровый бес, ноги и шея длинные-длинные с когтями и громадным клювом! И плакать, и смеяться хочется!
Страусы бегали по хутору неделю, мелкой живностью и овощами питались. Люди ведь, когда от обстрелов бежали, все сараи открыли, живность выпустили – кур, уток, цыплят, собак с цепей спустили. Вот страусы и хозяйничали. Слава Богу, поймали этих двух «бесов-сепаратистов».
Даже там, где слезы и горе, но где есть вера, всегда доброе останется, оно уже там заложено. Что бы ни случилось, какой бы трагической ситуация ни была, у православного человека все равно есть вполне реальная надежда.
– Как сохранить радость, доброту, когда тебе больно, когда гнев вскипает? Как сохранить мир душевный, когда вокруг война?
– То не было связи, сейчас нет воды, уже три месяца не платят зарплаты и пенсии. Бабушки наши все равно улыбаются. Они в храм Божий приходят – и здоровье, и силы прибавляются. У нас сейчас храмы полны! Раньше мы на службах столько людей не видели! Я уж не говорю, что все воюющие – хоть с одной стороны, хоть с другой – тоже в храм рвутся.
Сейчас в храмах много молящихся, но приходские финансы на «нуле», ведь у людей нет денег. Держимся на том, что приносят прихожане. Воистину от алтаря и питаемся. Люди из церкви всегда уходят с надеждой. Да и молимся: «О всех в междоусобной брани погибших» или «О всех в междоусобной брани пострадавших», мы не делим никого на «белых» и «красных».
У нас нынче меньше снарядов боятся, чем безобразия, которое творится повсюду. У людей очень много оружия появилось, причем у людей самых разных, от которых не знаешь, чего ожидать можно… Представьте такую ситуацию: садится человек в военной форме в такси, едет, потом спрашивает водителя: «Сколько?» – «50 гривен» – «У меня нет денег, на тебе две гранаты». И это реальность…
Переживая все это – обстрелы, разруху, идут люди в храм, и потому в них постоянно жива надежда. И мира просят у Господа, и говорят, что с Божьими силами они все переживут. И эта надежда приносит уверенность. Приходят благословение брать, исповедоваться, причаститься – и улыбка появляется, потому что есть вера и надежда.
[показать]– Сидя в Москве, мы смотрим, читаем репортажи с Украины – переживаем, возмущаемся, во многих нарастает ненависть. Каково же вам там? Что чувствуют люди, когда слышат гул самолета?.. Как тут мир сохранить?
– Во-первых, не надо верить тем, кто говорит, что это не страшно. Это страшно, жутко даже. Я думаю, что наш владыка, епископ Ровеньковский Пантелеимон, не обидится, если я расскажу…
У него как-то перестал работать интернет, а у меня еще работал – разные провайдеры. А ему надо было ехать на конференцию (недавно в Москве была конференция, посвященная семье, где он участвовал), необходимо было срочно проверить почту, подготовить доклад. Его секретарь привез его ко мне домой.
Он сидит у меня за компьютером, а мы с секретарем рядом беседуем. В это время слышим – летит. Потом взрывы – один, второй, третий. Захотелось куда-то в угол зажаться, от окна подальше, а владыка как сидел за компьютером с мышью в руке, так и сидит! Да, мы понимаем, что все может быть, что никто ни от чего не застрахован. А владыка, оказывается, еще и покрепче нашего верит, что не даст Господь просто так погибнуть. Вера – она надежду и силы прибавляет.
Часто спрашивают, чем помочь, как помочь? Самое главное – это молитва! Во-вторых, я знаю, что на Донбассе в громадном дефиците любые лекарства. У бабушек и дедушек нет пенсий. Помочь можно и молитвой, и помощью конкретной. На храм деньги передают, а батюшка уже знает всех своих – распределяет, кому что надо.
Возле автовокзала в Ростове-на-Дону есть хорошая «Донская аптека», так многие наши священники, кто туда добирается, ходят в эту аптеку, покупают самые простые, но необходимые лекарства и везут к себе на приход. Ты знаешь, что у кого болит, кто в чем нуждается, ты уверен, что свои не пойдут перепродавать на рынке.
Вот такая помощь нам на сегодняшний момент необходима. Тем более, скоро зима. Дед Алексей тут приходил…Есть у меня один прекрасный дедушка, я его уже лет двадцать знаю, прихожанин наш, пчеловод. Так он сказал, что пчелы в этом году очень сильно заклеили прополисом свои соты, значит, зима должна быть холодной. Он никогда еще не ошибался.
– А человек имеет право искать счастья в этой жизни? «В мире скорбны будете».
– А вы знаете, что такое счастье? Критерии счастья у всех абсолютно разные. Наверное, есть общее понятие, что счастье – это когда тебе не нужно врать, лукавить, когда то, что ты думаешь, ты и говоришь. Когда в тебе все симфонично. Когда человек достигает этого, то он счастлив. И православие дает такую возможность – достичь симфонии! Миряне часто говорят, что чувствуют счастье после литургии. Знаете, когда причастишься – летишь! Вот это одно из таких моментов, который тоже можно назвать счастьем. Для каждого понятие счастье – это сугубо личное.