Светлая памть талатливой женщине и старому Современнику.
19-06-2024 09:44
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
В «Современнике» случился второй год, как театр живет без Галины
Волчек. Год назад в память ухода ГБ провели мероприятие. Было очень
просто. И это не комплимент. Слишком просто. Стихотворение Пастернака,
Владимир Спиваков, «Виртуозы Москвы» и семь музыкальных пьес разного
темперамента. Пирожки и вино. Книга Марины Райкиной «Галина Волчек.
275 кадров» в подарок каждому гостю. Но ощущения, что Галина Борисовна
сейчас зайдет в зал и начнет всех приветствовать, не было. Я не
упрекаю. Мне тогда показалось, что Галина Борисовна за этот год,
кажется, действительно насовсем ушла из театра. Волчек любила размах.
Когда она делала вечер памяти Ефремова, там начиналась мистика.
Бабочка на сцене в конце сентября, которую Борис Мессерер чуть не
прихлопнул, Пугачева с температурой 38 на коленях спела одну из лучших
своих песен, Михаил Ефремов читал детские стихи. Когда на тот вечер я
вошел со своей дамой, весь зал был уже полон. Вдруг я увидел, что мои
места находятся на том ряду, где сидит весь золотой состав
«Современника». И они все обдёрнулись на одно место. Я и моя дама
должны были сидеть в центре ряда, но там было свободным только одно
кресло. То есть мне нужно было этих сложных актеров поднять и сдвинуть
на соседнее место. Гафта, Дорошину, Квашу, Неелову, Ахеджакову… не
помню еще кого. После этого я ничего не боюсь. Начался шум. Дорошина
кричала и сама же смеялась над своим криком. Я все боялся услышать:
«Это наш театр и мы сами знаем, где нам сидеть!» Но нет! Потихоньку я
добился своего. Правда переволновался так, что половину концерта
приходил в себя. А когда был юбилей театра, Волчек решила забрать под
этот праздник весь Чистопрудный бульвар. С прудами. Все актеры
переоделись в спецодежду конца 50-х и встали за прилавки, киоски,
лотки. Можно было попросить шашлык у Нееловой, пирожки у Толмачевой,
лимонад у Яковлевой. Вечером похолодало. Вдруг я увидел Игоря Квашу,
который куда-то направлялся с многозначительным видом. Почему-то я был
уверен, что мне это тоже нужно: «Куда это вы, Игорь Владимирович?»
«Мне нужен большой бокал коньяка!» Я увязался за ним. Он налил себе
бокал с мою голову. И я сказал бармену: «Мне тоже налейте это!»
(коньяк разливали в секретном месте). И я не отошел от Кваши. А он
направился к какому-то плоту на прудах. И я туда же. Он был слишком
деликатный, чтобы меня прогнать, потому что на плоту собрались только
«первачи» театра. И Галина Волчек. Но что мне можно объяснить, когда в
руках такой бокал? И плот поплыл. И я на нем. А вокруг вокруг начались
фейерверки. В водолазных костюмах из воды вылезли Куснирович и
Янковский. Плот с «Современником» причалил к берегу. Выкатили торт
размером в полпруда. Его всем хватило. Вообще всего всем хватило. Там
разгуливали Панфилов с Чуриковой, Аксенов, Данелия… Там разгуливали
ВСЕ. И все были молодыми. И все были легкими. Хотя «Современник»
трудный театр. Самый трудный в Москве. Даже сейчас, когда в
"Современнике" великих не осталось, там все великие, все небожители,
все делали одолжение любому входящему в это здание. Кроме Волчек.
Галина Борисовна, возглавляя "Современник", не жила по его законам. А
только по своим, которые театру обеспечивали жизнь. Мое присутствие в
"Современнике" началось с неприятной ситуации. Специально приглашенный
режиссер, тогда редкий для Москвы гость Римас Туминас ставил "Играем
Шиллера". Я приехал за интервью. Знал бы я в тот день, что безвылазно
проживу в этом театре несколько лет, сделаю десятки репортажей и фильм
про "Современник"! А тогда все было впервые. Сунулся за интервью к
Нееловой. Не тут-то было: "Я десять лет не даю интервью и сегодня не
буду." Сунулся к Яковлевой: "Ах, Неелова не дает интервью, тогда я с
сегодняшнего дня тоже не даю интервью." Сунулся к Галине Борисовне.
Она: "А эти две ерепенятся? Воображают? Они что? Не знают, что это
нужно для театра? Я им сегодня все выскажу после спектакля! Иди сюда!
Мы с Римасом тебе сами все расскажем." И заполнила все пространство. И
никто не заметил, что Нееловой и Яковлевой не было в сюжете. Она это
умела. И еще умела как-то так взглянуть, что у тебя наступал паралич
всего тела. И мозга. Как в "Маугли" у обезьянок от змеи. И все вопросы
улетали. И комплименты звучали глупо. Только глаза смотрели и
впитывали. Иногда перед спектаклем стою в зрительском фойе. Она
проходит мимо: "Саша, зайди ко мне." Вхожу, а она: "Леня Филатов
заглянул перед своей премьерой, поговори с ним, если хочешь!!!!!!"
Сидит живой Филатов... Или живой Вайда.. Или Аксенов… Или живой - там
мог оказаться кто угодно. В этом плане она была для меня факиром.
Когда я брал интервью, я ее спрашивал, о чем хотел.
- Почему вас в театре называют ВолчОк?
- Дурочкой была. Переставила ударение в фамилии. Чем я становилась
старше, тем больше понимала, что это глупость, что я только из чувства
протеста: раз папа ВОлчек, то я буду ВолчОк.
- Почему не вернете на сцену гениальный спектакль "Обыкновенная
история" по Гончарову?
- А играть некому. Больше нет таких артистов, какими были Козаков и Табаков.
- Вы попадали в смешные ситуации.
- Сегодня попала. Еду в своей машине. Времени мало. Ем из баночки.
Радио включено. Дозваниваются радиослушатели. Один говорит: "Я
проезжаю автомобиль, а там сидит Галина Волчек. Жрет из баночки
салат!" Недавно вызвали меня на награждения в Кремль. Я вышла из
машины, водитель уехал, а я поняла, что ничего не взяла: ни паспорт,
ни туфли, ни мобильный. Стою в дутышах. Меня без паспорта пустили,
представляешь? В Кремль! А потом водитель и туфли передал. А когда я
жила еще в общежитии, к нам заехал Милош Форман. Тогда его никто не
знал. Мы всю ночь гуляли. Молодые были. Потом с Евстигнеевым привели
его к нам домой. Постелили ему на полу. Ночью я встаю в туалет и
наступаю на Формана. Чуть не раздавила. А так бы не было ни Оскара, ни
Полета над гнездом кукушки!
Она была сюжетна.
И магистральна. Чего-то второстепенного, добавочного не видела. Не
знала и не помнила.
Мы как-то жили в одной гостинице. Волчек приехала с огромным
чемоданом. Я помог донести. С нами пошла одна дама. Мне все время
шептала: "Ты знаешь, какие мы подруги? Самые настоящие! Нас связывают
десятилетия!"
Волчек мне говорит: "Ты не уходи, я хочу по улице пройтись, а одной
мне нельзя - сразу обступят почитатели. Придется в номер
возвращаться."
Дама помогла разобрать и развесить Волчек вещи, что-то протерла,
кровать ей распахнула. Фрукты принесла. Убежала по какой-то
надобности. Волчек все ей делать позволила. А когда она ушла, спросила
у меня: "Саша, а кто эта женщина?"
Как говорил ее сын Денис, она же дома совершенно беспомощна. Дома у
нее не работает ни фен, ни пульт от телевизора, утюг не включается. А
в театре у нее все само включается. Попробуй не включись. И при этом
она всегда подчеркивала: "Я в "Современнике" за все время не уволила
ни одного артиста. Если кому надо - сами уходили." Но тех, кто ушел -
она не прощала. Кроме Елены Яковлевой. Причем Яковлева уходила дважды.
И дважды Волчек сама ей звонила и сама возвращала. Когда надо для
театра, гордость и принципы не важны. Для театра она много делала:
прогоны спектаклей - только для влиятельных людей и друзей (именно в
такой последовательности). На Новый год - всем отправлялись лично
подписанные поздравления и подарки. Как-то, в связи с приездом
президента на премьеру, перекрыли "Современник". А мне нужно интервью.
А меня и на порог не пускают. "Жди на улице", - рявкнула в мобильный
Волчек. И спустилась вниз. В легком платье на промерзшем тротуаре
перед растерянными зрителями, которые стояли в очереди за билетами в
ее театр, все рассказала. Зачем-то Галина Борисовна всегда наматывала
на подбородок шарф, пытаясь этот подбородок скрыть. И научила этому
Неелову и Тарасову. Если бы не было этой привычки, никто бы не обратил
внимания, что у нее что-то не так. Но так завелось и не менялось.
Правда как-то она села на диету и здорово похудела. Подбородков не
осталось. Она стала красивой как никогда. Красота в ней нарастала с
возрастом. И после 65 было глаз не оторвать. А как вовремя ушла Галина
Волчек! Как талантливо выбрала время для смерти! Ей не пришлось жить в
2020 году! Представляю ее состояние от необходимости то закрывать
родной театр, то открывать, то делать шахматную рассадку, требовать от
зрителей маски. Как бы она клокотала! Как бы страдала каждый день! А
это еще не все. Проживи она этот год, ей бы пришлось похоронить Гафта!
А потом бы она не выдержала. И мы узнали, что она умерла… От ковида,
например. Нет! Она много перенесла за свою наполненную биографию, но
этот год был не нужен ее судьбе. В данном случае ее уход был самым
мудрым способом самосохранения.
«Уходя, оставьте Свет! Это больше, чем остаться..
Это лучше, чем прощаться и важней, чем дать совет...
Уходя, оставьте Свет - перед ним отступит холод!
Свет собой заполнит город...Даже если Вас там нет...
Уходя, оставьте Свет, как маяк в туманном море,
Как лекарство против горя, как сердечности привет.
Кто-то скажет: "Чушь и бред! Нет лекарства против горя!"
Я ни с кем не стану спорить...я дарю вам свой секрет:
Уходя, оставьте Свет, Свет любви средь серых буден,
Как надежду: "Будем! Будем!" - в час, когда надежды нет...
Уходя, оставьте Свет, даже если расстаётесь,
Даже если не вернётесь - уходя, оставьте Свет.
Уходя, включите Свет! Кто ошибся - тот вернётся...
Пусть не гаснет ваше Солнце! Уходя - оставьте Свет...
Приходя, несите Свет! Тот, кто светел, тот и вечен!
Путь со Светом бесконечен... Приходя, несите Свет!...»
Галина Волчек
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Светлая памть талатливой женщине и старому Современнику. | Фаина_Цигельман - Дневник Фаина_Цигельман |
Лента друзей Фаина_Цигельман
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»