Иосиф Бродский

«Но лучше, пожалуй, не было»

Мой народ, не склонивший своей головы,

Мой народ, сохранивший повадку травы:

В смертный час зажимающий зерна в горсти,

Сохранивший способность на северном камне расти.

13 февраля 1964 года Иосифа Бродского арестовали прямо на улице и заключили под стражу.

В камере у него случился первый сердечный приступ. Однако его направили не на лечение, а, как было заведено в то время, в психбольницу, где продержали 3 недели, причём несколько дней - в отделении для буйных.

Первый суд над Иосифом Бродским состоялся 18 февраля 1964 года.

Допрос, который вела судья Савельева, был откровенно направлен на то, чтобы сразу же подтвердить обвинение Бродского в тунеядстве.

«Судья: Чем вы занимаетесь?

Бродский: Пишу стихи. Перевожу. Я полагаю…

Судья: Никаких «я полагаю». Стойте как следует! Не прислоняйтесь к стенам! Смотрите на суд! Отвечайте суду как следует! У вас есть постоянная работа?

Бродский: Я думал, что это постоянная работа.

Судья: Отвечайте точно!

Бродский: Я писал стихи! Я думал, что они будут напечатаны. Я полагаю…

Судья: Нас не интересует «я полагаю». Отвечайте, почему вы не работали?

Бродский: Я работал. Я писал стихи.

Судья: Нас это не интересует…»

Судья задает Бродскому вопросы по поводу его краткосрочных работ на заводе и в геологических экспедициях, литературных заработков. Она отказывалась признавать литературную работу Бродского работой и самого Бродского литератором.

«Судья: А вообще какая ваша специальность?

Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.

Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?

Бродский: Никто. А кто причислил меня к роду человеческому?

Судья: А вы учились этому?

Бродский: Чему?

Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…

Бродский: Я не думал, что это дается образованием.

Судья: А чем же?

Бродский: Я думаю, это от Бога…»

Второе слушание было назначено на 13 марта.

Суд приговорил поэта к выселению из Ленинграда и пяти годам принудительных работ. Десять дней Бродский провёл в Крестах, затем был этапирован в Архангельскую пересыльную тюрьму. В апреле его доставили в районный центр Коноши.

Здесь на пути Бродского встретился начальник местной милиции Борис Одинцов. Он посоветовал выбрать самую глухую деревушку и затаиться, ведь поэта могли направить на лесоповал, где с больным сердцем он протянул бы недолго…

Иосиф выбрал деревню Норинская. Деревня действительно была отдалённой: 24 километра грунтовой дороги в распутицу с трудом преодолевал даже трактор.

10 апреля 1964 года Бродского приняли в бригаду № 3 в качестве рабочего. Он должен был разгребать навоз, заготавливать жерди для изгороди, выкорчёвывать камни с полей, пасти скот, с трактористом сеять озимые, лопатить зерно.

И всё-таки... «Когда я там вставал с рассветом и… шёл за нарядом в правление, то понимал, что в этот же самый час по всей, что называется, великой земле Русской происходит то же самое: народ идёт на работу. И я по праву ощущал свою принадлежность к этому народу. И это было колоссальное ощущение», - писал поэт.

Бродский написал в Норинской около 80 стихотворений. В это время в стране да и в мире деятели культуры выступали за освобождение поэта. В конце концов, срок скостили с 5 лет до уже отсиженных 18 месяцев.

О пребывании в Норинской Бродский вспоминал: «Один из лучших периодов в моей жизни. Бывали и не хуже, но лучше, пожалуй, не было»

Припадаю к народу. Припадаю к великой реке.

Пью великую речь, растворяюсь в ее языке.

Припадаю к реке, бесконечно текущей вдоль глаз

Сквозь века, прямо в нас, мимо нас, дальше нас.

12 мая 1972 года Иосиф Бродский, поэт и переводчик, сидел в отделении ленинградского ОВИРа. Перед ним лежала стандартная форма обращения за разрешением выехать за границу. Представители власти настоятельно рекомендовали ему покинуть СССР добровольно.

Это был последний этап дела Бродского, которое в широком смысле началось ещё в 1963 году

Перед отъездом поэт отправил письмо генсеку Брежневу, в котором были такие строки: «Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого живет, а не клятвы с трибуны».

В июле 1972 года, Бродский переезжает в США и принимает пост «приглашенного поэта» (poet-in-residence) в Мичиганском университете в Энн-Арборе, где преподает, с перерывами, до 1980 года. С этого момента закончивший в СССР неполные 8 классов средней школы Бродский ведет жизнь университетского преподавателя, занимая на протяжении последующих 24 лет профессорские должности в общей сложности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском. Он преподавал историю русской литературы, русскую и мировую поэзию, теорию стиха, выступал с лекциями и чтением стихов на международных литературных фестивалях и форумах, в библиотеках и университетах США, Канады, Англии, Ирландии, Франции, Швеции, Италии.

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.

Только с горем я чувствую солидарность.

Но пока мне рот не забили глиной,

Из него раздаваться будет лишь благодарность