Отрывок из стенограммы.

Повестка дня:

"Обсуждение литературной деятельности беспартийного писателя Ильи Григорьевича

Эренбурга".

Отрывок из выступления

Анатолия Суркова: "Я предлагаю товарища Эренбурга исключить из Союза советских писателей за космополитизм в его произведениях".

Николай Грибачев: Товарищи, здесь очень много говорилось об Эренбурге, как о

видном и чуть ли не выдающемся публицисте. Да, согласен, во время Отечественной

войны он писал нужные, необходимые для фронта и тыла статьи. Но вот в своем

многоплановом романе "Буря" он похоронил не только основного героя Сергея Влахова,

но лишил жизни всех русских людей - положительных героев. Писатель умышленно

отдал предпочтение француженке Мадо. Невольно напрашивается вывод: русские люди

пусть умирают, а французы - наслаждаются жизнью? Я поддерживаю товарищей

Суркова, Ермилова, Софронова, что гражданину Эренбургу, презирающему все русское,

не может быть места в рядах "инженеров человеческих душ", как назвал нас гениальный

вождь и мудрый учитель Иосиф Виссарионович Сталин.


Михаил Шолохов: Эренбург - еврей! По духу ему чужд русский народ, ему абсолютно безразличны его чаяния и надежды. Он не любит и никогда не любил Россию. Тлетворный, погрязший в блевотине Запад ему ближе. Я считаю, что Эренбурга неоправданно хвалят

за публицистику военных лет. Сорняки и лопухи в прямом смысле этого слова не нужны

боевой, советской литературе…



Илья Григорьевич Эренбург: Вы только что с беззастенчивой резкостью, на которую способны злые и очень завистливые люди, осудили на смерть не только мой роман "Буря",

но сделали попытку смешать с золой все мое творчество.
Однажды в Севастополе ко мне подошел русский офицер. Он сказал: "Почему евреи

такие хитроумные, вот, например, до войны Левитан рисовал пейзажи, за большие деньги продавал их в музеи и частным владельцам, а в дни войны другой Левитан вместо фронта устроился диктором на московское радио?".
По стопам малокультурного офицера-шовиниста бредет малокультурный академик-начетчик. Бесспорно, каждый читатель имеет право принять ту или иную книгу, или же ее отвергнуть. Позвольте мне привести несколько читательских отзывов. Я говорю о них не

для того, чтобы вымолить у вас прощение, а для того, чтобы научить вас не кидать в

человеческие лица комья грязи.
Вот строки из письма учительницы Николаевской из далекого Верхоянска: На войне у меня погибли муж и три сына. Я осталась одна. Можете себе представить, как глубоко мое горе?

Я прочитала ваш роман "Буря". Эта книга, дорогой Илья Григорьевич, мне очень помогла. Поверьте, я не в том возрасте, чтобы расточать комплименты. Спасибо вам за то, что вы пишете такие замечательные произведения.
А вот строки из письма Александра Позднякова: Я - инвалид первой группы. В родном

Питере пережил блокаду. В 1944 году попал в госпиталь. Там ампутировали ноги. Хожу на протезах. Сначала было трудно. Вернулся на Кировский завод, на котором начал работать

еще подростком. Вашу "Бурю" читали вслух по вечерам, во время обеденных перерывов и перекуров. Некоторые страницы перечитывали по два раза. "Буря" - честный, правдивый

роман. На заводе есть рабочие, которые дрались с фашизмом в рядах героического

Французского Сопротивления. Вы написали то, что было, и за это вам наш низкий поклон.
И вот еще одно, самое важное для меня письмо: Дорогой Илья Григорьевич! Только что прочитал Вашу чудесную "Бурю". Спасибо Вам за нее. С уважением И. Сталин.



Все присутствующие встали и бурно зааплодировали…