[показать]

Праздник ваий, почитаемый Святой Церковью как двунадесятый, принадлежит к числу тех особенно уважаемых торжеств, начало кото­рых относится еще к первым векам христианства. На Москве белокаменной в старину, в частности – в XVI в., в этот день совершался торжественный обряд «шествия на ослята», отмененный в 1700 г. одновременно с упразднением патриаршества. Раным-рано начинал стекаться в Вербное воскресенье к стенам Кремля златоглавого царелюбивый и богобоязненный московский люд: всякому хотелось протесниться поближе к Успенскому собору. Отстояв у себя навер­ху (в своих палатах) раннюю обедню, шел царь-государь в этот храм Божий — в своем праздничном выходном наряде. Из соборных дверей показывались хоругви, кресты, рапиды и иконы; шли между ними, по двое и по трое в ряд, чернецы, диаконы и священники. Следом за соборными иконами вы­ступали успенский с благовещенским протопопы, а за ними — певчие, поддьяки, ключари и, наконец, Патриарх в малом облачении. Обок с владыкою-святителем шли диаконы, неся — справа от него Святое Еван­гелие, слева — «на мисе - крест золотой, жемчужный, большой да малое Евангелие». Вся священнослужительствующая Москва шла в патриар­шем Крестном ходу, — да не только Москва, а духовенство иных горо­дов русских. Шествие царя-государя было не менее блестяще. Открывалось оно нижними чинами, за которыми выступали дьяки, дворяне, стряпчие, ближние и думные люди и окольничие... Оба шествия останавливались пред Покровским собором — "ли­цом к восходу солнечному". Царь со святителем вступали во Входо-Иерусалимский придел в сопровождении высших чинов государевых и духовенства. По обе стороны лобного места становилась вся остальная свита государева со стольниками во главе. В соборном приделе, между тем, начиналось молебствие. Лобное место к этому времени устилалось-убиралось бархатами да сукнами, да камкою. На возвышавшемся на нем аналое, укрытом пеленою в празелень, возлагалось Святое Евангелие, окружавшееся ико­нами. Путь отсюда к Спасским воротам кремлевским ограждался оби­тыми красным сукном надолбами-решетками. Вся Кремлевская площадь представлялась морем голов и пестрела войском "стрелецкого и сол­датского строю" и народом московским. Взоры всех собравшихся на площади были устремлены на лобное место, неподалеку от которого стоял долженствовавший изображать "осля" конь, окруженный пятью дьяками в золотых кафтанах под на­чалом патриаршего боярина. Поблизости помещалась на обитой крас­ным сукном и огороженной пестро расписанной решеткой колеснице праздничная нарядная "верба". Ее представляло большое дерево, изукрашенное искусно сделан­ной зеленью, расцвеченное бархатными и шелковыми цветами и уве­шанное яблоками, грушами, изюмом, финиками, винными ягодами, цареградскими стручками-рожками, орехами. Во время шествия, под нею стояли в белых одеждах мальчики — "певчие поддьяки меньших станиц" из патриаршего хора, которые пели "стихиры цветоносию"...   Выходили царь со святителем из Покровского собора; благословлял Патриарх возвратиться всем крестам и образам в святыню святынь московских — собор Успения Богоматери... Затем Патриарх благословлял царя-государя и — с Евангелием в одной и Крестом в другой руке — садился на подведенного к нему "осля", одетого красным сукном с головы, зеленым позади. Начиналось шествие, открывавшееся, по обычному чину, дьяками, дворянами, стряп­чими и стольниками, за которыми везли на описанной выше колеснице вербу. — "Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Гос­подне!" — раздавалось из-под ее ветвей и звенело, переливаясь тонки­ми голосами, умилительное пение малых певчих патриаршего хора. Следом шли чины духовные, неся иконы; за духовенством — ближ­ние люди государевы, думные дьяки с окольничими — все с вайями-вербами в руках. Наконец, шествовал, поддерживаемый двумя стольни­ками, государь, ведший "осля" за повод. Вместе с венценосным хозяи­ном Земли Русской держали повод еще четверо: первостепенный боя­рин, государев да патриарший дьяк и патриарший же конюший старец... Медленно-медленно по­двигалось шествие на осляти от лобного места через Спасские ворота — к собору Успенскому. Весь путь государев и патриарший устилали стре­лецкие дети красным да зеленым сукном; по сукну другие мальчики рас­кладывали однорядки цветные, пестревшиеся всеми цветами радуги... (С.В. Булгаков «Праздники Православной Церкви»)