[показать]
Александр Македонский был великим полководцем, как известно из школьной программы. Но стратегия и тактика — это полдела. Если бы он не был к тому же хорошим психологом и манипулятором (иначе говоря, политиком), то быстро остался бы без армии
В начале осени 331 года до н. э. 25-летний царь Александр переправился с греко-македонским войском через реку Тигр, собираясь вступить в решающий бой с армией персов. Шел четвертый год его триумфального вторжения в Азию, в пределы простиравшейся от Босфора до Индии державы, которой правила династия Ахеменидов. Персы уже полтора столетия были главным «плохим парнем» для эллинского мира. В полисах помнили опустошительные греко-персидские войны, особенно разрушение Ксерксом Афин и разорение Акрополя. Теперь молодой Александр одерживал победу за победой, посылал в Элладу богатые трофеи, отвоевал у противника греческие города Малой Азии и готовился довершить возмездие разгромом вражеского государства. При этом собственная его цель все больше отличалась от целей пославших его греческих городов-государств. А воины Александра все меньше понимали, ради чего они идут на лишения и смерть


Наука и религия: небесный союзник За 11 дней до решающей битвы произошло нечто важное для людей той эпохи — затмение луны. «Сначала поблек ее свет, — пересказывает слова очевидца древнеримский биограф Александра Квинт Курций Руф, — потом все окрасилось кровавым оттенком». Это вызвало панику в рядах греко-македонских воинов. Сразу выступили на поверхность все сомнения, все недовольство политикой их предводителя, которая чем дальше, тем больше напоминала не общее эллинское дело, а личную авантюру честолюбца. «Они жаловались, что их увлекают на край света против воли богов: к рекам, мол, невозможно подойти, светила не сохраняют своего прежнего блеска, кругом — бескрайняя земля, голая пустыня; кровь стольких тысяч людей проливается по прихоти одного человека; о родине он забыл… из-за пустых выдумок он добивается неба, — продолжает Курций Руф. — Дело чуть не дошло до открытого бунта». Кадр из фильма Оливера Стоуна «Александр», 2004 год. Главную роль сыграл Колин Фаррелл Очевидно, Александр должен был срочно что-то предпринять, дабы предотвратить массовую истерию перед решающим сражением. По словам того же биографа, он прибег к помощи египетских жрецов, знаменитых астрономов. Молодой полководец с детства тянулся к наукам, в походе его сопровождали историки и философы. Вероятно, из тех же соображений он взял с собой и египетских мудрецов. Ученые мужи оказались мудры вдвойне. Сообщение достигает цели, если оно изложено в форме, понятной аудитории. Зная естественные причины небесного явления, жрецы рассудили, что научное объяснение прозвучит неубедительно для суеверной толпы. И тогда они объявили луну символом персов, а ее затмение, следовательно, добрым знаком для армии Александра. Аргумент подействовал

Жизнь как легенда: сын Зевса Александр Македонский на античной монете, IV век до н. э. Молодой царь придавал большое значение проявлениям сверхъестественного, регулярно приносил обильные жертвы богам, спрашивал оракулов и никогда не забывал обращать внимание подданных на знаки всевышнего одобрения. Все, что делал Александр, было преисполнено важного и для него, и для его людей мифологического и символического смысла: бросал ли он копье в землю, прежде чем ступить на берег Азии в начале великого похода, приносил ли в Илионе жертвы на могиле любимого героя Ахилла, разрубал ли завязанный легендарным царем Гордием узел… Апофеозом стал поход в оазис Сива — в святилище египетского бога Амона. Царь македонцев отождествлял его с греческим Зевсом. Александр, как считалось, вел свой род от Зевса через Геракла, но мечтал о божественном статусе для себя. Жрецы Амона засвидетельствовали, что македонский царь является его сыном, а следовательно, тоже божество. Соратники, однако, восприняли новость сдержанно, сочтя это излишеством и предательством памяти земного отца Александра. Так что наиболее сильно пропагандистский ход подействовал на самого полководца: признание его божественности наполнило Александра решимостью для предстоящего генерального сражения