Йонге Мингьюр Ринпоче

Радостная мудрость, принятие перемен и обретение свободы

 

Часть третья Применение

 

   Семя, содержащееся в плоде манго или подобных деревьев [обладает] неразрушимым свойством прорастать.

— Махаянауттаратантра-шастра

 

10

 

Жизнь на пути

 

   Абсолютно всё можно использовать как приглашение к медитации.

— Согьял Ринпоче, «Тибетская книга жизни и смерти»

 

   Чтобы справиться с проблемой, нужна проблема.

   Это может звучать несколько странно, даже радикально. Но Будда в своё время и был радикалом, предложившим такой план лечения страдания, который во многом отличался от решений, выдвинутых некоторыми из его современников.

   Помню, как ребёнком я слышал о традиции, существовавшей в Тибете среди медитирующих отшельников — мужчин и женщин, которые проводили месяцы и даже годы в уединённых горных пещерах, где они могли практиковать подолгу, не отвлекаясь. Звучит заманчиво, не так ли? Простая жизнь без тревог, в идеальной обстановке, в которой кажется только и развивай в себе покой ума, — если не считать одной маленькой детали.

Страница 64 из 86

   Там было слишком спокойно.

   Уединённая жизнь в горах не даёт так уж много благоприятных возможностей научиться справляться с разрушительными мыслями, эмоциями или другими формами дуккхи. Так что эти отшельники, каждый раз, когда спускались с гор и оказывались в городе или деревне, начинали говорить и поступать как безумцы. Это так раздражало горожан или крестьян, что они кричали на этих йогинов, ругали и даже били их. Но для тех словесные, эмоциональные и физические оскорбления становились эффективной опорой для медитации. Превращаясь в благоприятные возможности для развития ещё большей умственной и эмоциональной устойчивости, они помогали преодолеть еще более глубокие слои неведения относительно своей собственной природы, природы других и природы переживания.

   По мере того как у горных отшельников возрастало понимание, их постижение коренной ситуации страдания и его причин углублялось и у них развивалось более острое осознание заблуждения, управляющего жизнями столь огромного числа людей, — самостоятельно созданного страдания, коренящегося в вере в постоянность, независимость и единичность. Они были готовы раскрыть сердце перед людьми, обнаружив для них своё глубокое и личное переживание любви и сострадания. Они проводили дни напролёт, занимаясь некоторыми из практик, описанных ниже, дабы послать обретённые ими блага тем людям, которые помогли их духовному росту своими насмешками и побоями.

   Конечно, большинство из нас не медитирующие отшельники, и в этом отношении нам действительно очень повезло. Нам не нужно искать на свою голову трудности или намеренно назначать им свидание. Нам не нужно платить ни цента за разрушительные мысли и эмоции. Наша жизнь и так полна всевозможных испытаний.

   Как мы относимся к ним?

   Как правило, если мы видим в них врагов, то пытаемся или отрицать, или устранить их, а если видим в них «начальников», подчиняемся им.

   Третий вариант — срединный путь, представленный примером медитирующих отшельников старых времён, — это использовать переживания как средство открыть себя для более глубокого освоения собственных мудрости, доброжелательности и сострадания.

   На языке буддизма этот подход часто называют «объединение своей жизни с путём».

   Своей жизни, точно такой, какова она есть, — прямо здесь, прямо сейчас.

   Радикальная цель плана лечения, предложенного Буддой, — не в том, чтобы разрешить или устранить проблемы, а в том, чтобы использовать их как основу или центр сосредоточения для узнавания собственного потенциала. Каждая мысль, каждая эмоция и каждое физическое ощущение — это благоприятная возможность направить своё внимание внутрь и чуть ближе познакомиться с его источником.

   Многие рассматривают медитацию как упражнение, как гимнастику. «Я уже это прошёл! Теперь я могу жить дальше». Но медитация — не что-то отдельное от вашей жизни. Это и есть ваша жизнь.

   В некотором смысле, мы всегда медитируем: сосредоточиваясь на сумятице наших эмоций, на беспокойных мыслях и делая выводы из своих переживаний относительно того, кем и чем мы являемся, а также относительно нашего окружения. Такого рода медитация часто случается непреднамеренно, без участия нашего сознательного ума.

   Объединение своей жизни с путём выводит процесс бессознательной медитации на сознательный уровень. Многие, в том числе и я сам, пользуются этим подходом в надежде найти немедленное разрешение умственных и эмоциональных страданий. Конечно, применяя подобную технику можно сразу же почувствовать некоторое облегчение, но это переживание обычно не бывает долгим. Нередко люди испытывают разочарование, когда чувство свободы улетучивается, и они думают: «А, эта буддийская чепуха не работает».

   Но если мы настойчиво продолжаем практику, поначалу уделяя ей несколько минут в день, наблюдая за своим переживанием, а потом, возможно, удлиняя наши занятия, то мы обнаруживаем, что план лечения, предложенный Буддой, — это нечто куду более существенное и действенное, чем психологический аспирин. Наблюдая свои мысли, чувства и ощущения, в процессе мы обнаруживаем нечто бесценное.

Золотой клад

 

   Драгоценная сокровищница таится в уме каждого существа.

— Махаянауттаратантра-шастра

 

   Есть одна древняя притча об индийце, который, переходя через пустырь, нечаянно уронил там золотой самородок, который был у него при себе. Этот пустырь служил для окрестных жителей свалкой, куда они выкидывали свой мусор, кухонные отбросы и тому подобное, и всё это превращалось в грязную, зловонную массу. Золото лежало там не один век, покрываясь всё более толстым слоем грязи и мусора. Наконец, один бог посмотрел вниз и сказал человеку, который искал золото: «Посмотри, под всем этим хламом — огромный самородок. Выкопай его и сделай из него что-нибудь полезное — украшение или ещё что-то, — чтобы ценная вещь не пропадала зря».

   В этой истории, разумеется, приводится аналогия, поясняющая узнавание природы будды, которая зачастую покрыта «грязью» неведения, желания, неприязни и всевозможной умственной и эмоциональной сумятицы, проистекающей из этих трёх главных ядов.

Страница 65 из 86

   В первоначальных учениях Будды и комментариях, написанных более поздними учителями, приводится много примеров, призванных помочь людям понять природу будды, которая сама по себе невыразима и запредельна словам. Однако, наверное, людям легче всего понять пример с золотом. Поэтому, когда я даю учение на эту тему, один моих первых вопросов: «Какое качество есть у золота?».

   Ответы бывают разные.

   «Оно блестящее».

   «Не тускнеет».

   «Долговечное».

   «Драгоценное».

   «Редкое».

   «Дорогое».

   «Совершенное».

   Всё это весьма справедливо.

   Тогда я задаю второй вопрос: «Есть ли разница между золотым самородком, столетиями лежащим под слоем грязи и мусора, и самородком, который выкопали и очистили от грязи.

   Ответ неизменно один: «Нет».

   Грязь, в которой веками лежало золото, так же не может изменить его природу, как эмоциональная или умственная сумятица не может изменить нашу основополагающую природу. Однако, точно так же, как из-за толстого слоя грязи слиток чистого золота выглядит обычным камнем, так и наше ошибочное восприятие и одержимость умопостроениями могут скрывать нашу коренную природу. В некотором смысле, мы склонны видеть себя как покрытый грязью камень.

   Как искатели золота удаляют глину и грязь, чтобы явить взору хотя бы один обломок золотого самородка, так и нам, чтобы увидеть проблеск «золотого самородка», нужно начать избавляться от скрывающей его «грязи».

   Для большинства из нас это медленный и постепенный процесс. Требуется время, чтобы привыкнуть к новым и, возможно, несколько неудобным представлениям о собственной природе и о реальности, в которой мы действуем. Точно так же требуется время, чтобы с помощью практики развивать более внимательное и менее рассудочное отношение к мириадам разновидностей самостоятельного созданного страдания, составляющих большую часть нашего переживания.

   Я воспитывался в культуре, пропитанной буддийской философией и практикой, и мне посчастливилось рано ощутить на себе результат терпеливых усилий учителей, исполненных мудрости и опыта практических переживаний, в свою очередь получивших знания от непрерывной линии преемственности, передававшейся от учителя к ученику и восходящей к самому Будде. Но, даже принимая во внимание столь благоприятные обстоятельства, мне было довольно трудно постичь свою коренную природу как свободную, ясную и полную безграничных возможностей. Я верил, что всё сказанное моим отцом и другими учителями, было верным, но всё равно не мог увидеть её в самом себе — особенно тогда, когда тревога и другие неодолимые эмоции брали мой ум в тиски, так, что я почти не мог дышать.

   Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди спрашивают: «Если, как считается, у меня есть все эти великие качества и совершенная природа, то почему я чувствую себя так плохо? Почему я такой злой? Откуда во мне эта тревога? Чувство безнадёжности? Депрессия? Почему я всегда ссорюсь с мужем (или женой, или ребёнком, или другом)?».

Что скрывает от нас природу будды?

 

   Наши привычки — вот что перерождается.

— Его Святейшество Далай-лама, «Пусть к спокойствию»

 

   Ответить на этот вопрос можно по-разному.

   Для начала, есть много старой засохшей грязи, через которую нужно пробиться. Погруженные в мир, где всё меняется — секунды, клетки и атомы, — мы жаждем уверенности, предсказуемости, стабильности и удовлетворённости. Три главных яда: неведение, привязанность и неприязнь — можно описать как самый основной набор реакций на это страстное желание. Мы вырабатываем обобщённый взгляд, опирающийся на двойственные понятия, такие как «я» и «другие», «объект» и «субъект». Мы определяем эти различаемые нами вещи как «хорошие и плохие», «приятные и неприятные» и наделяем их качествами постоянства, единичности и независимости.

   Конечно же, привычка систематизировать и истолковывать переживания в относительных терминах появилась не вдруг. Мы не проснулись в одно прекрасное утро и решили: «Ага, а начну ка я давать своему миру двойственные определения!».

   Как уже обсуждалось выше, наша физиологическая конституция — взаимоотношения между органами чувств, различными структурами мозга и автоматическими реакциями других систем организма — предопределяет организацию нашего переживания с точки зрения различений. К тому же наша культурная и семейная среда, равно как и события, происходящие в жизни каждого из нас, питают и усиливают эту биологическую предрасположенность. Постепенно вырабатывается некая замкнутая связь. Восприятие влияет на переживание, переживание влияет на поведение; поведение подкрепляет переживание, а переживание подкрепляет восприятие. Грязь налипает на нас слой за слоем.

   В Абхидхарме — собрании текстов, в котором связь между восприятием, переживанием и поведением очень подробно рассматривается с точки зрения буддийского учения, — перечисляются восемьдесят четыре тысячи разновидности умственных и эмоциональных «недугов», проистекающих от различных комбинаций и рекомбинаций коренных привычек — неведения, привязанности и неприязни. Это тонны грязи! Мы могли бы потратить всю жизнь в исследовании восьмидесяти четырёх тысяч комбинаций, чтобы вычислить, какие из них более всего подходят к нашей конкретной ситуации.

Страница 66 из 86

   Однако некоторые из этих комбинаций образуют тесные связи. За многие годы я обнаружил, что многие из испытаний, с которыми мы сталкиваемся в жизни, можно было бы легче понять, изучая, как на самом исходном уровне эти конкретные комбинации затрагивают наши взгляды на самих себя, на других, на наши отношения и различные ситуации, с которыми мы встречаемся ежедневно. В частности, «Махаянауттаратантра-шастра», одно из самых глубоких и детальных учений о природе будды, предлагает короткий, из пяти пунктов, перечень привычек систематизации переживания, которые подрывают наше узнавание своей коренной природы и лежат в основе многих проявлений умственной и эмоциональной сумятицы, от которой все мы страдаем.

   На языке современной психологии эти привычки часто называют искажениями, или схемами, подразумевая когнитивные структуры, замыкающие нас в ограниченном и ограничивающем взгляде на самих себя, других и окружающий мир. Про себя я называю их «блокираторы природы будды». Это привычки систематизации и реагирования на переживание, не позволяющие нам переживать собственное бытие с помощью глубокой осознанности, исполненной свободы, ясности, мудрости и способности удивляться, осознанности, выходящей за рамки условной психотерапевтической модели, предполагающей простую «нормальность», среднестатистическое обычное «OК».

   Стратегия Будды выходит далеко за рамки того, чтобы научиться быть «ОК». Его цель заключается в том, чтобы все мы стали буддами: пробудили в себе способность воспринимать любое переживание: горе, стыд, ревность, разочарование, болезнь и даже смерть — «невинным взглядом», подобно тому, как, например, мы впервые смотрим на Гранд-Каньон, Йеллоустонский национальный парк или на панораму, открывающуюся с крыши Тайбея-101. Пока не появились страх, оценки, тревога или какое-то мнение, есть момент прямой первозданной осознанности, превосходящей любое различие между переживанием и переживающим.

   Санскритские и тибетские описания этих комбинаций, или «блокираторов природы будды», как свидетельствует «Махаянауттаратантра-шастра», очень пространны. В качестве первого знакомства, думаю, лучше всего дать их сжатое описание, которое будет более лёгким для восприятия современных читателей.

   Если взять поверхностный, чисто буквальный уровень, то первый блокиратор природы будды называют «робость» или «застенчивость». На более глубоком уровне этот термин указывает на прочно укоренившуюся в нас склонность судить, критиковать самих себя, преувеличивая всё то, что может восприниматься нами как недостатки в мышлении, чувствах, характере или поведении. В собственных глазах мы выглядим несведущими, неспособными или «плохими».

   Помню случай, который произошёл во время моего первого турне по Северной Америке, когда мне было всего двадцать три года. Учить должен был мой брат Цокни Ринпоче, но другие обязанности не позволили ему отправиться в эту поездку, а потому вместо него послали меня. По прошествии двух недель, в комнату, предназначенное для личных бесед, пришла одна женщина. Представившись, она села, и, чтобы она чувствовала себя непринуждённо, я задал ей несколько общих вопросов: как она чувствует себя на этих публичных учениях, поняла ли она, что я пытался донести, и нет ли у неё каких-то вопросов.

   После обмена этими первыми фразами она некоторое время сидела молча. Всё её тело напряглось. Она зажмурилась, сделала глубокий вдох, выдохнула и открыла глаза.

   Затем тихо, почти шёпотом, она сказала: «Я ненавижу себя».

   Вспоминая это признание, я понимаю, сколько мужества ей понадобилось, чтобы произнести эти слова. В эти первые дни, когда я начал учить в Северной Америке, я очень плохо знал английский и мне всегда требовалось, чтобы рядом был переводчик. Поэтому та женщина, которая пришла для личной беседы, признавалась в своём глубочайшем несчастье не только мне, но и переводчику, который сидел в комнате.

   Несмотря на то что переводчик очень точно перевёл её слова, я был немного смущён. Среди восьмидесяти четырёх тысяч умственных и эмоциональных конфликтов, обсуждаемых в Абхидхарме, несомненно, есть и тот, который соответствует «ненависти к самому себе». Но сам по себе термин был нов для меня, поэтому я оказался в неловком положении, попросив её пояснить, что она имеет в виду.

   Она снова напряглась, а потом заплакала.

   «Я ничего не могу сделать как следует. Сколько я себя помню, все говорили мне, что я нескладная и глупая. Мать ругала меня за то, что я неправильно сижу за столом и неправильно мою посуду. Учителя говорили, что я никогда ничему не научусь. Я так старалась и в школе и дома делать всё правильно. Но, чем сильнее я старалась, тем больше ненавидела себя за свою неловкость и тупость. У меня хорошая работа, но я всегда боюсь, что мне укажут на ошибку, и я так волнуюсь, что действительно делаю ошибки. Я пою в своём церковном хоре, но когда хвалят мой голос, я могу думать только о том, что не совсем попала в ноту и что люди утешают меня из жалости.

   Я чувствую себя такой беспомощной, такой беспомощной. Я хочу быть кем-то другим. Я смотрю, как другие люди вокруг меня смеются, ходят завтракать и обедать с друзьями, достигают успехов в своей жизни и спрашиваю себя, почему я не могу быть похожей на них? Что во мне не так?».

Страница 67 из 86

   Слушая, я стал вспоминать своё раннее детство: мысли, чувства и зачастую даже физические ощущения тревоги и страха, а также чувство собственной несостоятельности, охватывавшее меня, когда я не мог понять уроки, которые давали мне отец и другие учителя. Через несколько дней воспоминаний о собственном опыте в этом направлении, я начал улавливать проблеск того, что же на самом деле это такое — ненависть к самому себе. Не могу сказать, что мне удалось воссоздать точно такие же самокритичные мысли и эмоции, какие преследовали эту женщину. Дуккха — всеобщее состояние, но частные формы, в которых она проявляется, у каждого человека разные. Процесс исследования проблемы этой женщины подвигнул меня разобраться в том, что казалось мне новым для меня языком неудовлетворённости, — это были слова, термины и переживания, свойственные жизни людей, воспитанных в другой культуре.

   Чтобы помогать людям в понимании и применении принципов и практик, переданных мне моими учителями, мне нужно было впитать этот новый язык. Мне было необходимо перевести полученные мной уроки так, чтобы они стали применимы к вопросам, которые волнуют людей, живущих в этом новом для меня мире с иными проявлениями личности и культуры.

   Вероятно, ненависть к самому себе — крайний пример первого блокиратора природы будды: самоуничижения, склонности принижать себя. За годы я выслушал многих людей, которые выражали похожие чувства, хотя другими, иногда менее суровыми словами. Мне были знакомы некоторые из этих чувств: чувство вины, стыд или злость на самого себя за то, что не выполнил задуманного, что-то выпалил или сделал сгоряча.

   Некоторые люди, с которыми я встречался, также говорили о чувстве низкой самооценки: ноющее сомнение в способности добиться чего-либо и навязчивая привычка постоянно критиковать себя, а также отсутствие веры в успех любых своих начинаний. Также я слышал, как люди говорили о беспокойстве по поводу результатов: о чувстве, что выполняемая ими работа недостаточно хороша. Они подгоняют себя всё больше и больше, превращаясь в перфекционистов или «трудоголиков». Подобную же напряжённость можно видеть и личностном поведении, когда люди изводят себя по поводу того, что они должны или не должны делать в различных социальных ситуациях. Некоторые мои собеседники говорили, что они просто «цепенеют», когда сталкиваются с ситуациями, в которых люди, их знакомые или подопечные, испытывают физическую, эмоциональную или душевную боль. Они не знают, что делать, и их охватывает чувство, которое одна женщина описала как «тотальная безысходность».

   Безнадёжность, беспомощность, отчаяние и другие мучительные чувства также тесно связаны с телесными болезнями. Например, депрессия — это психическое нарушение, весьма отличающееся от чувства печали или подавленности. Как следует из моих бесед с экспертами в областях нейробиологии и психологии, болезненные приступы самокритики усиливают вероятность соматических расстройств, которые в свою очередь способствуют проявлению сопутствующих им деструктивных мыслей и чувств. Нездоровое пристрастие — к алкоголю, наркотикам, еде, азартным играм или иным пагубным видам поведения — это другое расстройство, которое, по мнению большинства врачей и психологов, с которыми я говорил, тоже коренится в человеческой биологии. Алкоголь или наркотики, например, обычно дают людям, неуверенным в себе или в своей способности общаться с другими, искусственное чувство стабильности и самоуверенности.

   Буря ментальных, эмоциональных и физических реакций разражается и тогда, когда происходит столкновение с другими видами естественного страдания: различными болезнями, несчастными случаями, старостью и, наконец, смертью.

   Из пяти блокираторов природы будды, вероятно, легче всего определить самоосуждение. Мысли и чувства никчёмности, вины, стыда и т. п. «живут» у поверхности осознанности. Нам несколько труднее заметить своё критическое отношение к другим, которое составляет суть второго блокиратора. Второе препятствие, которое часто переводят как «презрение к более низким существам», представляет собой противоположную крайность явления, которое мы могли бы назвать измерением оценки, — это критический взгляд на других. Узкое толкование этой точки зрения сводится к описанию её как тенденции воспринимать всех остальных как существ менее значимых, менее осведомленных или менее достойных, чем мы сами. Если же взглянуть более широко, то можно сказать, что это склонность винить во всех своих бедах других. Кто-то другой всегда стоит у нас на пути, и этот кто-то другой просто нечестный, плохой, упрямый, глупый или интриган. В то время как самоосуждение представляет собой в некотором смысле неспособность сопереживать самим себе, другая крайность отражает неспособность видеть что-то хорошее в других или прислушиваться к тому, что они говорят.

   Иногда такие оценки вполне очевидны. Например, когда двое влюбляются друг в друга, в первоначальный период партнёр кажется абсолютно совершенным — полное воплощение мечты каждого из них. Но через несколько месяцев всплывают «несовершенства». Возникают ссоры. Растут разочарование и неудовлетворённость. Каждым из партнёров овладевает сильное стремление считать другого «плохим», виновником раздражения и боли. Эта склонность может стать невыносимой, если пара сочеталась браком или живёт вместе много лет, деля дом и различные финансовые обязательства.

Страница 68 из 86

   Такие же оценки могут возникать и в профессиональной среде. Недавно один ученик пожаловался, что его коллега всегда его унижает, говорит о нём гадости и подрывает его положение в организации, где они вместе работают. Злясь, он начал думать о нём как о враге, о человеке, который готов его уничтожить. Он обвинял его во всех своих неприятностях на работе, считая «жестоким», «злобным» и «коварным вредителем».

   Иногда наши оценки других людей могут выражаться более завуалированно. Например, один из моих учеников недавно рассказал историю о знакомой женщине, которая оплакивала смерть близкого члена семьи. Ей позвонил, чтобы выразить соболезнования, один друг, у которого тоже недавно умер брат, а потому она стала откровенно делиться с ним собственным горем. Во время этого разговора она расслышала на том конце провода клацанье клавиатуры и поняла, что её собеседник проверяет электронную почту и пишет ответы. Это было для неё, по её словам, «как ножом по сердцу». Её друг не слушал по-настоящему. Его собственные интересы возобладали над его способностью в полной мере разделить горе этой женщины, и он даже не осознавал, какое разрушительное воздействие эта отчуждённость оказала на его подругу, да и на него самого: он не только не протянул ей руку сострадания, в котором она тогда так нуждалась, но и сам оказался в изоляции.

   Тогда как первый и второй блокираторы природы будды представляют собой крайности оценок, третий и четвёртый — это крайние и противоречащие друг другу взгляды на природу переживания, о которых можно сказать, что именно они подкрепляют два первых искажения.

   Название третьего можно перевести по-разному: «видение неистинного как истинного», «понимание неподлинного как подлинного» или, более свободно, «видение в нереальном реального». По сути, все эти выражения обозначают приверженность представлению, что те качества, которые мы видим в себе самих, в других или во внешних обстоятельствах, — истинны, постоянны и неотъемлемо присущи объекту. На языке буддизма эту тенденцию следовало бы отнести к «этернализму», то есть к склонности считать определённые аспекты переживания не временным сочетанием причин и условий, а чем-то абсолютным, истинным и вечным. Возможно, проще было бы описать этот подход как «зацикленность». Мы — те, кто мы есть, другие — такие, какие они есть, ситуации — тоже таковы, каковы они есть.

   Четвёртый, «видение истинного как неистинного», представляет собой обратный взгляд: отрицание природы будды, или, если выразиться более сильно, полный отказ от неё. Идея об этой природе, чистой, ясной и свободной в своей сути, звучит прекрасно, но в глубине своего сердца вы считаете, что по большей части это фантазия, придуманная мистиками. Если третий блокиратор можно было бы описать так: «видеть наносную грязь как вечное и непроницаемое покрытие», то четвёртый — «видеть, что есть только грязь». Такой взгляд часто понимается как отрицание, или «нигилизм»: элементарное чувство безнадёжности, не допускающее ни для себя, ни для других возможности свободы, мудрости, великих способностей, или потенциала. На разговорном языке можно было бы назвать это фундаментальной «слепотой».

   Пятый и последний блокиратор природы будды, который можно было бы считать основанием всех остальных, традиционно понимают как «одержимость собственным “я”». На современном языке мы можем назвать его мифом о «я». Это отчаянная жажда стабильности и предсказуемости, применительно с сфере «меня» и «моего». Моя ситуация, моё мнение — подразумевают ли они самооценку, оценку других, зацикленность или слепоту — по крайней мере, отражают неподвижную точку, ось вращения вечно кружащего мира переживаний. Мы держимся за свои мнения, сюжетные линии своей жизни, свою личную мифологию с тем же самым отчаянием, с каким вцепляемся в поручни тележки на американских горках.

Рабочие отношения

 

   Тень птицы, парящей в небе, может на время стать невидимой, но она всё равно есть и всегда появляется, когда птица собирается опуститься на землю.

— «Сокровищница драгоценных качеств»

 

   Ни одна из ситуаций, в которые мы попадаем, не является следствием только одного из этих блокираторов природы будды. Они действуют вместе, как группа диктаторов, заключивших союз, чтобы обеспечить себе власть, — не в географических границах, а в сфере ума и эмоций. Один из них может играть более значимую роль, чем другой, но каждый как может вносит свой индивидуальный вклад в то, как мы думаем, чувствуем и действуем.

   Например, несколько лет назад, в одной из поездок, я встретился с супружеской парой. И муж и жена имели хорошо оплачиваемую работу, у них был хороший дом, два автомобиля, пара телевизоров и стереосистем. За прожитые годы они достигли такого уровня жизни, который резко контрастировал с условиями, какие я наблюдал в других частях света.

   Но однажды в выходные, отправившись в поездку по сельской местности, они проезжали мимо жилого комплекса, где возвышались большие дома и расстилались целые гектары холмистых лужаек и садов. И они задумались: «Почему бы нам не переехать в дом побольше? Почему бы нам не жить в более богатом жилом комплексе? Разве мы это не сделает нас счастливее?».

Страница 69 из 86

   Тогда эта идея показалась довольно логичной, и они купили большой дом в богатом жилом комплексе.

   Вскоре после переезда, они стали замечать, что автомобили у соседей очень дорогие. Каждый раз, когда соседи выходили из дома, на них была новая одежда от известных модельеров. Друзья их соседей тоже одевались дорого и ездили на дорогих авто. Так что наша пара тоже купила себе новые, дорогие машины и новую, дорогую одежду. Однако, сколько бы они ни тратили, у них всегда было такое чувство, что они соревнуются, пытаясь поспеть за соседями.

   Под давлением необходимости поддерживать высокую планку стиля жизни их отношения постепенно стали портиться. Чтобы покрывать свои траты, им пришлось дольше работать. Они стали ссориться из-за денег: как их нужно зарабатывать, куда вкладывать и на что тратить. В конце концов стресс достиг такого уровня, что оба они лишились работы и стали относиться друг к другу со злобой и недовольством, ожесточённо сражаясь за каждую мелочь.

   «Что нам делать?» — спрашивали они меня в частной беседе.

   Я дал им что-то вроде домашнего задания.

   «Каков источник ваших трудностей? — спросил я. — Ваш дом? Ваши машины? Ваша одежда? Ваши соседи? Уделите пару дней обдумыванию своей ситуации, а потом вы вернётесь и расскажете, что обнаружили».

   Они уже получили некоторые наставления о том, как нужно просто наблюдать мысли и эмоции, не оценивая их, и я убедил их рассмотреть свою ситуацию именно в этом свете: не осуждая себя или других, а лишь наблюдая мысли и эмоции, появляющиеся в их сознании.

   Когда они пришли снова, оказалось, что проблема была не в машинах, доме, одежде или соседях.

   — Я смотрел на те дома, людей и их машины и чувствовал, что хочу большего, чем у меня есть, — сказал муж.

   — Я завидовала им, — добавила жена. — Но они никогда не приглашали нас на свои вечеринки. Они даже никогда не приглашали нас поселиться рядом с ними. Я стала думать: “Они противные. Они заносчивые. Ну, я им покажу!”

   — И мы накупили вещей, — продолжил муж, — больших машин, дорогой одежды. — Он пожал плечами. — Но на них это, по-видимому, не произвело никакого впечатления.

   — Весь этот хлам! — вздохнула жена. — Мы радовались ему некоторое время, но…

   — А когда вы начали ссориться между собой? — спросил я.

   — О, это продолжалось без конца, — вздохнула жена. — “Я был прав”. “Я была права”. “Ты была неправа” “Ты был неправ”. Это длилось месяцами.

   Когда каждый из них выложил свои наблюдения, плечи у них расслабились и напряжение покинуло их лица, ноги и руки. Они уже начали смотреть на свое теперешнее переживание как на скопление мыслей и чувств, которое они собирали годами. Но что меня поразило, так это взаимодействие между блокираторами природы будды. Я имею в виду то, каким образом суждения о себе и других — застарелые представления о постоянстве, единичности и независимости; слепота по отношению к своему внутреннему потенциалу; привязанность к конкретному взгляду, опирающемуся на то, что «я» видит вещи правильными и справедливыми, — взаимодействуют друг с другом.

   — Так что вы собираетесь делать теперь? — спросил я.

   Они переглянулись.

   — Не думаю, что мы в состоянии прямо сейчас принимать очень серьёзные решения, — ответила жена. — Нам нужно какое-то время, чтобы посмотреть, как мы на всё это воспринимаем.

   «Посмотреть, как мы воспринимаем» — это суть объединения жизни с путём. Конечно же, все мы в своей жизни сталкиваемся с переменами и испытаниями. Но если мы рассматриваем то, каким образом мы на них смотрим, начинает происходить нечто удивительное. Слои грязи, скрывающие наш потенциал, становятся плодородной почвой, в которую падают и прорастают семена мудрости, любви и сострадания. Блокираторы природы будды становятся её «катализаторами».

   Как?

   Благодаря пониманию нашей основополагающей ситуации и применению практик внимания, прозрения и сочувствия.

11

 

Сделать глубоко личным

 

   Столкнувшись лицом к лицу с трудностью, вы стоите перед открытием.

— Уильям Томпсон, «Лорд Кельвин, Балтиморские лекции»

 

   Я часто преподаю в группах. Поэтому, объясняя, как работать с мыслями и эмоциями, используя три метода, описанные во второй части, я стараюсь использовать простые примеры, с которыми может быть знакомо большинство людей: говорю о таких вещах, как гнев, страх или тревога, причём иногда черпаю факты из собственного опыта. Однако почти неизменно кто-нибудь спрашивает: «Ладно, я понимаю, как работать с гневом и страхом, но что делать с ревностью?». Кто-то другой может попросить объяснить как работать с депрессией, одиночеством или с низкой самооценкой.

   В действительности одни и те же методы можно использовать для работы с любым эмоциональным или ментальным состоянием. Мы не можем сказать, что один метод особенно подходит для гнева, другой — для горя, третий — для тревоги и т. д. Будь это так, нам понадобилось бы восемьдесят четыре тысячи разных методов, чтобы работать с каждым из возможных умственных или эмоциональных конфликтов!

Страница 70 из 86

   Но даже и такое множество методов могло бы оказаться недостаточным, поскольку у двух человек никогда не будет абсолютно одинаковых переживаний. У одних людей какое-то состояние преобладает в их жизни в течение долгого периода. Чувства подавленности, одиночества, вины или страха неудачи проявляются ярко и кажутся неизбывными. У других людей мысли и эмоции более разнообразны. Ревность, печаль, гнев и т. д. могут задерживаться лишь ненадолго, сменяясь периодами расслабленности и удовлетворённости.

   Третьи вообще могут не в полной мере отдавать себе отчёт в своих чувствах. Как недавно признался один из моих учеников, «Мне долгое время казалось, будто я день за днём пробираюсь сквозь какой-то туман или облако. Я функционировал: ходил на работу, делал покупки в магазинах, оплачивал счета и тому подобное, — но на самом деле я не ощущал своего участия в том, что я делал. Не было ни реальных удач, ни неудач. Внутренне я был как бы пуст и делал что-то только потому, что от меня этого ждали».

   Другого рода туман может окутать нас, когда мы сталкиваемся с неожиданной, очень неприятной ситуацией. Например, одна тайваньская женщина, с которой я встретился какое-то время назад, рассказала мне о страшном потрясении, которое она пережила несколькими годами ранее, когда её муж объявил, что собирается в деловую поездку в Китай. Через несколько дней после его отъезда она решила уделить какое-то время самой себе и поехать на курорт в южной части Тайваня. Зайдя там в ресторан, она увидела своего мужа с другой женщиной. «Я была ошеломлена, — сказала она. — В первые несколько минут я не знала, что думать и что чувствовать. А потом вдруг на меня нахлынуло слишком много эмоций. Меня мучили ярость, обида и ревность. Я чувствовала себя обманутой и одураченной. Мне хотелось выбежать и посмотреть им в лицо, и мне хотелось просто провалиться сквозь землю. Потребовались месяцы, чтобы разобраться во всех этих чувствах, и мне кажется, что до сих пор это не до конца удалось. Иногда все они снова обрушиваются на меня, а иногда я ловлю себя на том, что вновь переживаю этот момент полного оцепенения».

   Выслушивая рассказы людей об их конкретных ситуациях или их просьбы дать им методы, чтобы они могли справиться с теми или иными эмоциями, я пришёл к пониманию, что было бы более полезно изложить три практики: внимания, прозрения и сочувствия — как пошаговые процессы, которые можно применить к любому ментальному или эмоциональному состоянию. Сами по себе эти шаги просты и полностью согласуются с каждой из этих трёх практик.

   Применение этого пошагового подхода имеет несколько полезных аспектов. Первый — это практический метод облегчения острых состояний душевной и эмоциональной боли. Второй заключается в том, что мы привлекаем внимание к влиянию закоренелых представлений — блокираторов природы будды, — которые закрепляют определённые ментальные и эмоциональные схемы. Третий, самый значительный, полезный аспект подразумевает узнавание в блокираторах природы будды творений ума. Начав осознавать способность ума влиять на наше переживание, мы можем использовать эту силу и обнаружить в самих себе свободу, о которой ранее и не подозревали. Говоря просто, если мы находим время, чтобы рассмотреть, как именно мы видим вещи, способ этого видения изменяется.

   На следующих страницах мы разберём эти шаги подробно. Сейчас их можно обобщить так: «главное упражнение», «попробуй что-то другое», «шаг назад» и «сделай перерыв».

   Начнём с рассмотрения того, как применять эти шаги на уровне шаматхи, самой основной из трёх практик и самой важной для каждого ступившего на путь медитации.

Цель внимания

 

   Самоосознанность… — это нейтральный режим, поддерживающий способность к самоанализу даже в разгар неистовых эмоций.

— Дэниел Гоулман, «Эмоциональный интеллект»

 

   Обычно наш ум напоминает флаг на ветру, который полощется и так и этак, в зависимости от того, откуда дует ветер. Даже если мы не хотим ощущать гнев, ревность, одиночество и подавленность, мы всегда поддаёмся этим чувствам, а также сопровождающим их мыслям и физическим ощущениям. Мы не свободны, мы не видим другого выбора, других возможностей.

   Цель практики внимания, или шаматхи, — начать осознавать саму осознанность. Осознанность — это основа, или то, что можно было бы назвать «опорой» ума. Она постоянна и неизменна, как шест, к которому прикреплён флаг обычного сознания. Когда мы отдаём себе отчёт в этом и закрепляемся в осознании осознанности, «ветер» эмоций может продолжать дуть. Но, вместо того чтобы развеваться на этом ветру, мы обращаем своё внимание внутрь, наблюдая сдвиги и изменения с намерением познакомиться с тем аспектом сознания, который узнаёт: Вот что я чувствую, вот что я думаю. Когда мы это делаем, внутри нас открывается некоторое пространство. Благодаря практике это пространство — естественная ясность ума — начинает расширяться и успокаиваться. Мы можем начать наблюдать свои мысли и эмоции и при этом необязательно попадать под их влияние столь же тотально и безнадёжно, как мы к тому привыкли. Мы можем чувствовать свои чувства, думать свои мысли, но постепенно мы начинаем отождествлять себя не с той личностью, которая считает себя одинокой, стыдящейся, испуганной или задавленной низкой самооценкой, а с той, которая может смотреть на одиночество, стыд и низкую самооценку как на движения ума.

Страница 71 из 86

   Нет ничего необычного, особенно поначалу, в тревожных мыслях: Осознаю ли я осознанность и, в то же самое время, мысли и эмоции? На самом деле здесь не о чем беспокоиться. Если вы получили наставления, вы знаете, что цель практики — просто развивать осознанность. Если вы уяснили свою цель, осознание осознанности начинает расти и укрепляться естественно.

   Этот процесс не похож на посещение спортивного зала. В зале у вас есть цель — похудеть, нарастить мышцы или просто укрепить здоровье. Чтобы достичь этой цели, вы поднимаете штангу, потеете на велотренажёре, посещаете групповые занятия и т. д. Постепенно вы начинаете видеть плоды этих трудов, а видя их, вдохновляетесь на продолжение занятий.

   Если говорить о практике внимания, то главное — знать, что целью является установление и развитие стабильности осознанности, которая позволит вам не дрогнув смотреть на мысли, эмоции и даже на физическую боль. Помня об этом, перейдём к рассмотрению упомянутых выше шагов.

Шаг первый: главное упражнение

 

   Главное упражнение практики внимания можно разбить на три стадии. Первая подразумевает простое наблюдение мысли или эмоции при помощи того, что на языке буддизма называется обычной осознанностью, — это перенесение внимания на мысли или чувства при отсутствии какой-либо выраженной задачи или намерения. Просто отмечайте и опознавайте то, что вы думаете или чувствуете. Я злюсь. Я грущу. Я одинок.

   Обычное внимание мы практикуем каждый день и в каждый миг. Например, мы смотрим на чашку и просто признаём: это чашка. На этой стадии почти нет никакой оценки. Мы не думаем: это хорошая чашка, плохая чашка, привлекательная чашка, маленькая чашка или большая чашка. Мы просто отмечаем: чашка. Применение обычной осознанности к мыслям и эмоциям подразумевает то же самое простое признание: Я злюсь. Я ревную. Я расстроен. Я мог бы поступить лучше. Я что-то такое сказал (или сделал).

   Иногда, как упоминалось выше, мысли и эмоции могут быть не очень отчётливы. В таких случаях можно обратить внимание на сигналы, которые посылает наше тело. Если мы не можем усидеть спокойно или испытываем физическое напряжение, можно просто понаблюдать за этими ощущениями. Физическое ощущение может отражать целый ряд эмоциональных и ментальных состояний: гнев, неудовлетворённость, ревность, сожаление или смесь волнующих мыслей и чувств. Здесь важно просто наблюдать за тем, что происходит, и признавать всё, что бы вы ни переживали, как оно есть, не сопротивляясь и не поддаваясь этому.

   Вторая стадия подразумевает медитативную осознанность — подход к мыслям и эмоциям как к объектам сосредоточения, благодаря которым мы можем упрочить осознанность. Приведу пример. Один мой ученик как-то признался, что страдает комплексом, который он назвал «угодливость». На работе он всегда старается сделать больше, трудиться дольше, чтобы завершить все дела и планы, что в итоге отнимает у него время, которое он хотел бы провести с женой и семьёй. Назрел внутренний конфликт. Он просыпался в поту по нескольку раз за ночь, сердце колотилось. Он понимал, что не может угодить своим начальникам, сотрудникам и семье одновременно, и, чем больше он пытается угодить всем, тем меньше ему это удаётся. Себя он оценивал как несостоятельного, других — как взыскательных, и эти суждения о себе и других были для него непреложным законом. Он пал жертвой первого, второго и третьего блокираторов природы будды и закрепил их пятым. Он заклеймил себя как неудачника, неспособного всё время угождать всем людям.

   У этого человека был некоторый опыт в наблюдении объектов, звуков и физических ощущений, а потому я посоветовал ему применить тот же самый метод медитативной осознанности в те моменты, когда он просыпается по ночам. «Наблюдайте мысли, чувства и физические ощущения, — сказал я ему. — Поначалу “комплекс угодливости” может казаться одной гигантской вещью. Но, по мере того как вы будете смотреть на него, он перестанет казаться таким монолитом. Вы начинаете видеть, что он слагается из множества частей. Он состоит из мыслей, таких как “Мне следовало бы сделать A, B и C. Почему я не сделал X, Y или Z?”. Сюда же входят и эмоции, такие как страх, гнев, возмущение, и физические ощущения, включая дискомфорт в животе, учащённое сердцебиение и усиленное потоотделение. Там же могут быть образы: люди, разочаровавшиеся в вас или возмущающиеся вами. Когда вы наблюдаете этот комплекс медитативным вниманием, он начинает выглядеть как пузырь, внутри которого — много более мелких пузырей».

   Что бы вы ни чувствовали — страх, тревогу, одиночество или потребность угождать людям — основной подход к этому заключается в том, чтобы наблюдать более мелкие пузырьки, прилагая такого же рода внимание, какое вы прилагали к наблюдению материального объекта или звука, как это описывалось во второй части. Делая так, вы, вероятно, заметите, что мысли, эмоции и даже физические ощущения изменяются. На какое-то время наиболее выраженным может стать страх или, возможно, сердцебиение, или картины реакций людей. Через некоторое время, минут через пять, ваше внимание привлекает тот или иной ваш отклик, пузырь внутри большого пузыря. Сосредоточьтесь на нём медитативным вниманием. При этом ваше внимание постепенно будет перемещаться: вместо того чтобы отождествлять себя с тем, кого поглощает эмоциональный пузырь, вы становитесь тем, кто его наблюдает.

Страница 72 из 86

   Третья стадия этого упражнения заключается в своеобразном анализе: это интуитивное исследование результата практики. Как я объяснял, есть три возможных результата применения медитативной осознанности к эмоциональной сфере.

   Первый — проблема рассеивается полностью. Некоторые ученики говорили мне:

   — Вы дали мне это упражнение, но оно для меня не работает.

   — Что вы имеете в виду? — спрашиваю их.

   — Эти мысли, эти эмоции исчезают слишком быстро, становятся туманными, смутными, они не остаются достаточно долго, чтобы их можно было наблюдать, — отвечают мне.

   — Это же прекрасно! — говорю я им. — Это и есть суть практики внимания.

   Многие смотрят на меня удивлённо, пока я не объясню им: если, наблюдая мысли, эмоции или физические ощущения, вы видите, как они исчезают, значит, вы достигли состояния безобъектной шаматхи — такого уровня, где вы просто осознаёте, что вы осознаёте. Это безобъектное состояние не может продолжаться долго. Приходят какие-то другие мысли, эмоции или физические ощущения. Я настоятельно советую ученикам применять к безобъектному состоянию такой подход: «Ого, у меня есть ещё одна возможность развить в себе осознанность осознанности». Я очень рекомендую им отождествлять себя со «смотрящим».

   Вторая возможность заключается в том, что мысли, чувства или физические ощущения усиливаются. Это тоже хороший знак — указание на то, что глубоко укоренившиеся взгляды начинают «расшатываться». Чтобы пояснить это на примере, представьте, что вы капаете воду на тарелку или в чашку с засохшей пищей. Сначала тарелка выглядит ещё более грязной, потому что остатки разбухают. На самом же деле тарелка не становится грязнее: засохшая пища растворяется.

   Если говорить о практике медитации, то, когда мысли или чувства усиливаются, возможно, вы будете сопротивляться их проявлению. Но нет ничего плохого в том, чтобы дать выход своим эмоциям. Вероятно, у вас может появиться желание пнуть свою подушку для медитации или сказать вслух что-нибудь вроде: «Как я мог такое сделать?!» или «Почему он так говорит?!» Одна моя ученица, которая сердилась на кого-то, в конце концов поняла, что гнев, который она ощущала, на самом деле был вызван обидой на поступок того человека, и она расплакалась. Проявление мыслей и эмоций может принести большое облегчение. Важно, выражая свои мысли и чувства, сохранять осознанность.

   Третья возможность: эмоции могут просто оставаться на том же уровне, не уменьшаясь и не усиливаясь. Это тоже прекрасно! Почему? Потому что мы можем использовать эмоцию, а также сопровождающие её мысли, образы и физические ощущения, как эффективную поддержку для практики внимания. Как часто мы позволяем эмоциям брать верх над нами! Применяя практику внимания, мы используем свои эмоции как центр сосредоточения для развития осознанности, как возможность смотреть на «смотрящего». Точно так же, как нам нужен звук, чтобы наблюдать звук, форма — чтобы наблюдать форму, нам нужны эмоции, чтобы наблюдать эмоции. На самом деле сильные эмоции могут быть нашими лучшими друзьями как средство успокоения ума, как ветка, на которой неугомонная птичка может отдохнуть.

Шаг второй: попробуй что-то другое

 

   Поначалу может быть трудно непосредственно иметь дело с сильными эмоциями или пристрастиями, которые развивались очень долго. Эмоции могут окрашивать восприятие, поведение и даже физические ощущения. Они могут казаться такими основательными, такими всеобъемлющими, что мы не можем им противостоять. Как недавно заметил один мой ученик, «Работать с большими эмоциями — такими долговременными, как, например, низкая самооценка, которые определяют вашу жизнь, — всё равно, что пытаться покорить Эверест, не умея забираться даже на невысокую горку».

   Поэтому, помня, что цель практики шаматхи заключается в том, чтобы развить в себе устойчивую осознанность, я даю людям совет, который давали мне мои учителя. Вместо того чтобы приниматься за сильные или долговременные эмоции, сосредоточьтесь на чём-то менее масштабном и более управляемом. Например, несколько лет назад одна женщина, страдавшая от ужасного чувства одиночества, попросила меня научить её технике медитации, чтобы она могла справиться с этой проблемой. Когда я спросил её о том, есть ли у неё опыт в медитации, она сказала, что не один год училась у многих учителей. Я подумал, что вполне могу научить её, как использовать эмоции в качестве опоры для медитации.

   Я объяснил ей метод применения внимания, описанный во второй части, и она вышла от меня с улыбкой на лице. Но через несколько недель она вернулась. «Я очень старалась, — сказала она мне, — но я просто не могу смотреть на это чувство одиночества. Как только я пытаюсь это делать, я чувствую себя побеждённой».

   Я посоветовал ей вернуться к основному упражнению — практике внимания, направив медитативное внимание на форму и звук. «Я не знаю, как медитировать на форме и звуке», — ответила она. Ответ был неожиданным. Несмотря на то что, по её собственному утверждению, она присутствовала на многих учениях, она или действительно не получила достаточно наставлений по медитации, или «выключалась», когда давались учения о её основных принципах.

Страница 73 из 86

   Я дал ей базовые наставления о том, как направлять медитативное внимание на форму и звук. После того как мы некоторое время попрактиковали эти методы, я воспользовался случаем и научил её сосредоточиваться на менее значительных эмоциях — на раздражении, которое она ощущала, стоя в очереди в магазине, или на досаде, которую она могла испытывать при виде горы грязной посуды у себя на кухне. «Попробуйте поделать это некоторое время, — посоветовал я ей. — Тогда, быть может, у вас появится сила, чтобы смотреть на более сильную эмоцию — одиночество, которое вас беспокоит».

   Спустя несколько месяцев она написала мне: «Поработав в этом направлении, теперь я уже способна смотреть на своё одиночество и могу подружиться с ним».

   Как нам приступить к работе с менее значительными эмоциями в качестве шага, приближающего к работе с более серьёзными проблемами?

   Один из методов — это искусственно возбудить другую эмоцию, более простую, менее значительную и не такую сильную. Например, если вы работаете над одиночеством, попробуйте поработать над гневом. Представьте такую ситуацию, когда вы ссоритесь с сотрудником, который перепутал ваши папки, или с человеком, который в магазине влез перед вами без очереди. Начав ощущать этот гнев, используйте его, чтобы сосредоточить свою осознанность. Сосредоточьтесь на чувстве гнева, на словах, возникающих в вашем уме, на физических ощущениях или на образе человека, который влез перед вами. Практикуя таким образом, вы можете приобрести опыт того, как справляться с эмоциями.

   Достигнув некоторого мастерства в умении справляться с искусственными эмоциями, вы можете начать наблюдать свои прошлые переживания и по собственному желанию вспоминать ситуации, в которых могли чувствовать гнев, ревность, замешательство или досаду. Помните, что шаг «попробуй что-то другое» заключается в том, чтобы развить устойчивость осознанности — обнаружить смотрящего, а не поддаваться тому, на что смотришь.

   Работа с искусственными или малозначительными эмоциями даёт нам силу внимательно работать с более интенсивными или глубоко укоренившимися эмоциями, такими как чувство одиночества, низкая самооценка или нездоровая потребность угождать. В некотором смысле, этот подход можно сравнить с началом программы тренировок. Когда вы идёте в спортивный зал, вы же не начинаете с поднятия больших тяжестей. Постепенно наращивая силу, вы можете поднимать всё более тяжёлую штангу. Точно так же работает практика сосредоточения внимания на эмоциональных состояниях. Хотя есть некоторая польза в том, чтобы обращаться непосредственно к мощным или застарелым эмоциям, иногда нам приходится наращивать свои эмоциональные мускулы постепенно, помня, что цель практики внимания в том, чтобы развить устойчивость осознанности.

   Другой аспект подхода «попробуй что-то другое» подразумевает использование в качестве объектов сосредоточения физических проявлений эмоций. Например, одна женщина, участвуя в открытом семинаре, призналась, что не один год страдает жестокой депрессией. Она принимала лекарства, прописанные врачом, но не могла избавиться от чувства, что её тело налито расплавленным свинцом.

   — Где вы чувствуете этот расплавленный свинец? — спросил я.

   — Везде, — ответила она, — он заливает всю меня.

   — Хорошо, — сказал я. — Вместо того чтобы наблюдать сплошную боль, сосредоточьтесь на одной маленькой части своего тела. Допустим, на стопе. Или даже на одном пальце ноги. Выберите небольшой участок, куда вы направите своё внимание. Не пытайтесь разобраться со всем телом сразу, а наблюдайте по одному маленькому участку своего тела за один раз. Помните, что цель практики шаматха заключается в том, чтобы развить устойчивую осознанность. Достигнув устойчивости в сосредоточении на стопе или на пальце, вы можете начать распространять эту осознанность на более обширные зоны.

   Если вы направляете внимание на мелкие эмоции — или просто сосредоточиваетесь на форме, звуке или физическом ощущении, — это развивает вашу способность наблюдать глубоко укоренившиеся, всепоглощающие эмоциональные состояния. Начав наращивать свои «мускулы внимания», вы сможете направлять его на более крупные эмоциональные объекты. По мере того как вы это делаете, вы скорее всего обнаружите, что прямо противостоите базовым блокираторам природы будды — самооценке и оценке других как «врагов». Вы сможете выявить свою зацикленность, или «слепое пятно», мешающее вам осознавать собственный потенциал. Почти наверняка вы столкнётесь с «мифом о “я”», со склонностью отождествляться со своим одиночеством, низкой самооценкой, перфекционизмом или отчуждённостью.

   Важно помнить, что такие столкновения — это не баталии, а благоприятные возможности обнаружить силу ума. Тот же самый ум, который может создавать столь резкие мнения, способен и развеять их силой осознанности и внимания.

Шаг третий: шаг назад

 

   Иногда эмоция бывает настолько упорна или сильна, что наблюдать её кажется просто невозможным. Что-то удерживает её на месте. Другой подход, который может быть особенно полезным при работе с чрезвычайно сильными эмоциями или ментальными либо эмоциональными привычками, вырабатывавшимися в течение долгого периода, — это отступить на шаг назад и посмотреть, что стоит за этой эмоцией — какова, так сказать, опора или «ракета-носитель» этой эмоции. Например, были случаи, когда я пытался смотреть прямо в лицо паническому страху, который испытывал в детстве, и мне это не удавалось. Я не мог сидеть спокойно, сердце колотилось, я потел, и у меня поднималась температура. Наконец я попросил помощи у своего учителя Селдже Ринпоче.

Страница 74 из 86

   — Ты не хочешь бояться? — спросил он.

   — Конечно нет! — ответил я. — Я хочу избавиться от страха прямо сейчас!

   Некоторое время он обдумывал мой ответ, а потом, кивнув, сказал:

   — А, теперь понимаю. Ты боишься страха — вот что тебя беспокоит. Иногда боязнь страха сильнее, чем сам страх.

   Мне не пришло в голову сделать шаг назад и посмотреть, что же удерживает мой страх на месте. Я был слишком сильно погружён в симптомы, чтобы видеть, насколько я боюсь этой подавляющей эмоции. Но когда я воспользовался советом Селдже Ринпоче и взглянул на лежащую в основе боязнь страха, я начал замечать, что страх стал более управляем.

   С годами я нашёл этот подход весьма эффективным и рекомендовал его другим людям. Если эмоция или беспокоящее состояние ума слишком мучительны, чтобы смотреть на них прямо, ищите лежащее в основе состояние, которое удерживает их на месте. Вы можете удивиться своему открытию.

   Вы можете обнаружить страх эмоции, как это сделал я. Вы можете обнаружить какую-то другую разновидность сопротивления, например недостаток уверенности даже в том, чтобы попытаться работать с эмоцией. Вы можете обнаружить незначительные события, спусковые крючки, которые подают сигнал более широкому эмоциональному отклику или усиливают его. Например, усталость часто бывает сигналом какой-то депрессии. Ссора с сотрудником, супругом или другим членом семьи, усиливая чувство низкой самооценки, часто бывает спусковым крючком для мыслей о своей никчёмности или одиночестве.

   Когда мы работаем с чувствами, которые стоят за другими эмоциями, мы начинаем более непосредственно работать с блокираторами природы будды, особенно с третьей их разновидностью, укоренившимся мнением, что мы неспособны измениться, с четвёртой, отрицанием способностей нашего потенциала, и с пятой, посредством которой мы определяем свои эмоциональные проблемы.

Шаг четвёртый: сделай перерыв

 

   Важная часть любой практики — это в том числе и понимание, когда следует совсем приостановить практику. Приостановка даёт вам больше пространства, что позволяет вам принять взлёты и падения, возможную неровность переживаний, получаемых в вашей практике. Если вы не даёте себе возможности остановиться, то можете поддаться этому бурному потоку и при этом ещё и испытать чувство вины, оттого что не «делаете правильно» или не понимаете этого упражнения. Как же так? Ведь я получил очень ясные наставления, — будете спрашивать вы себя, — а они почему-то не работают? Конечно же, это моя ошибка.

   Как правило, занимаясь практикой внимания, вы можете столкнуться с двумя пределами, когда вы поймёте, что нужно остановиться. Один из этих пределов — когда ваша практика начинает ухудшаться. Возможно, вы утратили центр сосредоточения или вам надоело это упражнение. Возможно, вы стали сомневаться в самом методе. Даже если вы сделали шаг назад, рассматривая спусковые крючки и ракеты-носители тревоги, одиночества и т. д., или пробуете что-то другое, ваша практика всё равно не работает. Вы можете подумать: Я так устал от всей этой практики. Не вижу смысла в продолжении.

   Недавно я встретился с одной девушкой, у которой было именно такое впечатление. Она пыталась медитировать, сосредоточиваясь на своей постоянной тревоге. Какое-то время её практика казалась успешной, и она была довольна этим. Потом, как ей стало казаться, ничего не получалось. Её тревога усилилась, а способность сосредоточиваться уменьшилась. Однажды она участвовала в организованном мною занятии групповой медитацией. В начале казалось, что с ней всё в порядке, но в конце занятия девушка начала плакать и ёрзать на своей подушке для медитации. После окончания занятия она записалась на личную беседу со мной.

   «Ваши методы приносят мне пользу, — начала она, — но в последние несколько дней у меня нет ясности, я в замешательстве, я устаю, мне всё надоедает, а под конец группового занятия я просто дохожу до изнеможения. Хватит с меня этой практики. Наверное, я просто неспособна к ней. Я собираюсь вступить в группу психологической поддержки, где участникам позволяют как следует выплакаться».

   Когда она закончила, я объяснил ей, что иногда необходимо на время приостановить практику — просто заняться чем-то другим. Прогуливайтесь. Читайте книгу. Смотрите телевизор или слушайте музыку. Он ушла в свою комнату, ночью спала, а утром ей стало получше. Она хотела снова попробовать заняться практикой, зная, что может прекратить, когда ей захочется. Ей не нужно было продолжать всё так, будто она участвует в гонке преследования или в каком-то другом соревновании.

   Идея о том, что нужно прекратить медитацию, когда сосредоточение становится слишком интенсивным или наоборот, ваш ум затуманивается или приходит в смятение, — это действительно важная