Многие специалисты по общению с внеземными цивилизациями убеждены, что разум неизбежно придёт к арифметике, к числу “пи” и к логике причинно-следственных связей. Это убеждение имеет корни в глубокой древности. Николай Кузанский (1401 – 1464) заявлял, что”первый образ вещей в уме творца есть число”, без которого ничего нельзя ни понять, ни создать. Но арифметика возникает только в такой интеллектуальной системе, которая, упрощая реальную действительность, утверждает будто существуют отдельные “объекты”, поддающиеся поштучному пересчёту. Аналогично, логика причинно-следственных связей возникает головах тех людей, которые считают, что между исследуемыми двумя объектами имеет место лишь один вид взаимодействия, а с другими объектами остального мира эти два объекта совсем не взаимодействуют.
Само понятие “объект” является результатом договорённости между собой тех людей, которые с ним регулярно имеют дело. Пока “объект” имеет привычный в человеческом быту твёрдый, видимый и весомый вид, рассказать о нём землянам не представляет труда. Но для неизвестных нам инопланетян описать самый обычный наш предмет даже на их языке практически невозможно. Какие есть основания полагать, что существа другой цивилизации, обладающие другими органами чувств
и другими техническими средствами, представляли бы себе наш мир таким же образом, как и мы? Ведь эти существа вычленяли бы из целостного мира другие объекты и другие их свойства. В любом описании мы всегда ограничиваемся небольшим количеством наиболее “существенных”, как нам кажется, признаков, которые для инопланетян могут оказаться совсем несущественными. В тех же случаях, когда учёным приходится описывать “объекты”, которые даже они не могут непосредственно увидеть и ощутить, порой используются совсем странные для здравого смысла землян искусственные “объекты”.
Например, элементарная частица квантовой механики в своём определении содержит запреты на ряд вопросов о её свойствах. Сейчас считается бессмысленным спрашивать, по какой траектории она прилетела в данную точку пространства и куда она из неё в данный миг направляется? Так договорились в 1930-е годы физики определять свой “объект” исследований и успешно используют это определение вот уже три четверти века. Могли они, наоборот, отказаться от понятия “локализованная частица” либо отказаться от бытового представления о пространстве с наглядными, будто бы, понятиями точки и траектории в нём. Это не помешало бы ввести другие запреты, приводящие в расчётах и в экспериментах к тем же результатам. В.И.Ленин (1908) писал:”Порядок, цель, закон суть не более, чем слова, которыми человек переводит дела природы на свой язык, чтобы понять их”. История развития естествознания на Земле не раз демонстрировала, что обобщение даже одних и тех же фактов разными исследователями производится по-разному, что приводит к разработке разных описаний одних и тех же проявлений материальной природы. Где уж тут ожидать взаимопонятных представлений у землян и инопланетян.
Люди не только инопланетянам приписывают свои свойства, но так же относятся и к земным бессознательным животным. Так, зоопсихологи на основании своих экспериментов утверждают, что курица может научиться считать до 5, попугай – до 6, ворона – до 7. Между тем ни одно животное не только не умеет считать, но оно быстро погибло бы от голода, если бы пыталось использовать медлительный арифметический счёт для своих жизненных нужд. В тех лабораторных экспериментах, в которых учёные заставляли ворону отличать 7 зёрен от 6-ти, она неведомым нам образом сравнивала две целостные картины. Так же поступают жуки мучные хрущики и мыши полёвки, когда по запаху распознают число самцов своего вида в пределах четырёх. Взрослый человек утратил эту способность, он обязятельно пересчитывает все зёрна поштучно, а затем сравнивает два получившихся арифметических числа. Поэтому зоологам и показалось, что вороны считают. Маленькие же дети, как и животные, восприниают количество только целостно.
Нет никаких оснований ожидать, что другие цивилизации будут описывать мир теми же идеализированными моделями, как и земляне, и будут пользоваться похожей математикой. Даже в пределах нашей небольшой Земли практически одновременно были порождены две принципиально различные арифметики. Западная Европа разработала римскую арифметику без числа и цифры нуль, что значительно затрудняло вычисления. Чтобы научиться арифметическому делению, нужно было непременно ехать в Италию: тамошние математики были особенно искусны в делении.
На Востоке была создана более совершенная арифметика, которая сейчас называется арабской. В 17-м веке, когда восточная арифметика уже давно использовалась в Европе, известный математик Б.Паскаль с возмущением писал:”Я знаю людей, которые никак не могут понять, что если из нуля вычесть четыре, то и получится нуль”. Это было проявлением европейского атавизма – привычки считать нуль “ничем”.
Западная привычка фетишизации счёта вещественных предметов имеет весьма глубокие исторические корни, которые до сих сохранились в слове “иррациональный”. Поначалу арифметика считалась аппаратом для пересчёта количества однородных предметов, поэтому пифагорейцы с удивлением и досадой восприняли появление в математике иррациональных чисел, при посредстве которых никаких “штук” невозможно было подсчитать.Пифагорейская подозрительность к понятию “иррациональный” до сих пор сохранилась во многих областях знаний.
Логика Индии и Китая не знала придуманного европейцами “закона исключения третьего”, поэтому у них не возникало бинарных споров типа “правильно или неправильно”. Высшая истина представляется восточным мыслителям невыразимой. Но сейчас и сюда начинает проникать бинаризм, разделяющий людей на антагонистические общины – исламиты и христиане, коммунисты и капиталисты и т.п. Что уж тут говорить о мыслящих существах других цивилизаций, возникших в отдалённых областях Вселенной и прошедших свой путь развития? Какие есть основания надеяться, что хотя бы часть наших моделей будет им понятна?
Хворостенко, Знаете, я точно знаю - если люди ХОТЯТ и СТРЕМЯТСЯ договориться - они обязательно договоряться. Хочется надеятся, что это присуще всем мыслящим существам.
Хотя, действительно, на самой-то Земле много ли на самом деле таковых - действительно мыслящих?
Мыслить-то не любят...