(Животное в человеке)

В психологии довольно часто идеальные категории - цель, задача и программы для их выполнения - относятся исключительно к психике человека и высших животных. Между тем, если их применять к вещественным объектам, не обладающим внутренними мотивациями и эмоциями, то эти объекты просто автоматы, предназначенные для выполнения конкретных целей и конкретных задач. Человек тоже сплошь и рядом осуществляет автоматические действия (динамический стереотип) и не всегда при этом поступает достаточно разумно. Широко известен эксперимент фон Уэкскюлля (1934): куры-матери не проявляли никакого беспокойства при виде своих цыплят, подвергающихся опасности, пока не слышали их испуганного писка, который лишь единственный активировал защитное материнское поведение. Наблюдательный человек без труда обнаружит в своих автоматических действиях нечто подобное. Основное отличие бессознательной сферы человека от "психики" вещественных автоматов в многообразии и неоднозначности поведения.

 

Тейяр де Шарден (1927) отмечал, что "сразу же за пределами нашего сознания начинается непроницаемая - и в то же время густонаселённая - тьма, в которую погружено всё то, что существует в нас и вокруг нас, без нас и несмотря на нас... , мы реагируем на это воздействие". В немедленном реагировании главное отличие бессознательных действий от сознательных. Ч.Дарвин, стараясь продемонстрировать ум обезьян, привёл характерный эпизод:"Какой-то офицер часто дразнил одного павиана; животное, увидев его, налило воды в ямку, быстро намяло грязи и ловко бросило ею в офицера. Павиан торжествовал и радовался всякий раз, когда видел свою жертву". Бессознательное животное вспоминало об обидах офицера и о своей удачной мести только тогда, когда видело его. До и после этого офицер для обезьяны не существовал. В этом одна из особенностей бессознательной сферы психики животных и человека - несамопроизвольные реакции на внешние воздействия по принципу узнавания.

Проявление животными интеллекта определяется не столько их умственными способностями, сколько образом жизни. Известный исследователь шимпанзе В.Келер (1917) отмечал, что в природе они существа пустые, суетливые и быстро утомляющиеся от умственной нагрузки. Лягушка же, даже лишённая большого и промежуточного мозга, вполне "разумно" обходит встречающиеся на её пути препятствия.. Птицы легко различают круг и прямоугольник, а явно более умные крысы часто затрудняются в решении подобных задач, т.к. в жизни им этого не требуется.

 

Основное отличие бессознательной сферы психики животных и человека в целостности восприятия действительности. Это наглядно демонстрирует коллективный интеллект муравьиной семьи, в которой нет никакого мозгового центра, способного управлять общими усилиями для достижения нужного семье результата. Будь то содержание микроклимата в муравейнике, модернизация его и починка, добыча пищи и защита от врагов и многие другие коллективные действия, требующие организации и согласованности.

[438x249]

Для существования в своей среде обитания муравьиной семье необходимо уметь оценивать и собственное коллективное состояние, и состояние внешнего мира, уметь переводить эти оценки в конкретные задачи конкретным муравьям, устанавливать оптимальные пропорции этих задач, следить за их выполнением и, в режиме реального времени, перестраивать в случае необходимости весь целостный комплекс задач в ответ на внешние и внутренние возмущения. http://ok.ru/profile/479147195154/statuses/65361693319186

[400x266]

 

Муравейник как единый объект - в высшей степени рациональный и умелый "организм", который очень эффективно использует имеющиеся у него крайне ограниченные средства для поддержания жизнедеятельности. Он хорошо адаптируется не только к циклическим изменениям окружающей среды (смена времен года и времени суток), но и к ее случайным возмущениям (перемены погоды, повреждения в результате внешних воздействий и т. п.).

Деятельность муравьиной семьи поражает целенаправленностью. У муравьев некоторых видов заметную долю кормов составляют семена различных трав. Муравьи собирают их и хранят в специальных сухих хранилищах своих гнезд. Перед едой семена очищают от кожуры и измельчают в муку. Мука смешивается со слюной насекомых-кормильцев, и это тесто скармливают личинкам. Принимаются специальные меры для того, чтобы обеспечить сохранность зерна при длительном хранении. Так, например, после дождей семена выносят из хранилища на поверхность и сушат.

Муравьи некоторых видов устраивают в своих муравейниках грибные плантации для снабжения высококалорийной белковой пищей. Так, муравьи-листорезы, которые строят огромные подземные гнезда, питаются практически одними грибами, и поэтому в каждом гнезде обязательно создается плантация грибов. Эти грибы растут только на специальном грунте - рабочие муравьи изготавливают его из измельченных зеленых листьев и собственных экскрементов. Чтобы поддерживать "плодородие почвы", муравьи постоянно обновляют грунт в грибнице. При создании нового муравейника муравьиная матка во рту переносит из старого муравейника культуру гриба и таким образом закладывает основание под пищевую базу семьи.

Муравьи тщательно следят за состоянием своего жилища. Среднего размера муравейник состоит из 4-6 млн хвоинок и веточек. Ежедневно сотни муравьев переносят их сверху в глубь муравейника, а из нижних этажей - наверх. Так обеспечивается стабильный влажностный режим гнезда, и поэтому купол муравейника остается сухим после дождя, не гниет и не плесневеет.

Оригинально решают муравьи проблему разогрева муравейника после зимы. Теплопроводность стенок муравейника очень мала, и естественный прогрев весною занял бы очень долгое время. Для ускорения этого процесса муравьи приносят тепло внутрь муравейника на себе. Когда начинает пригревать солнце и с муравейника сходит снег, его жители выползают на поверхность и начинают "принимать солнечные ванны". Очень быстро температура тела муравья повышается на 10-15 градусов, и он возвращается обратно в холодный муравейник, согревая его своим теплом. Тысячи муравьев, "принимающих" такие "ванны", быстро поднимают температуру внутри муравейника.

Были проведены специальные исследования работы муравьёв по восстановлению купола муравейника, округлая форма которого разрушена внешним воздействием. Сотни мелких насекомых в короткий срок восстанавливают идеальную форму купола без асимметрий и локальных максимумов. Это возможно только в том случае, если их коллективный интеллект видит всю ситуацию их коллективизированными глазами и командует действиями каждого муравья в соответствии с общим планом.

Чтобы выяснить, в какой степени в коллективизации ощущений и действий муравьёв участвуют тактильные контакты между ними, иногда на деформированный купол клали деревянную крестовину так, чтобы муравьи из каждого сектора не могли ни контактировать с муравьями других секторов, ни видеть их. В этих экспериментах восстановленный купол оказывался несимметричным.

 

Сомнительно, что слаженные действия муравьиной семьи в этих и других экспериментах осуществляются на основе одних только низкоскоростных химических, визуальных и тактильных каналов связи каждого муравья с некоторыми другими. Есть какой-то целостный материальный механизм объединения интеллектов муравьёв в единый ум. Точно так же, нейроны головного мозга без объединения в единый голографический мозг не могли бы объединиться путём использования лишь синаптических, химических и, возможно, электромагнитных связей. Интуиция человека основана на этом неизвестном механизме, интегрирующем работу нейронов головного мозга.

 

 

Каждый отдельный обитатель муравейника - это, как ни удивительно, просто мелкое суетливое насекомое, в действиях которого часто трудно найти какую-либо логику и цель. Более осмысленно выглядят его, так сказать, "трудовые макрооперации": муравей сноровисто подхватывает травинку или кусочек хвои, включается в "групповую" переноску, умело и отчаянно сражается в муравьиных битвах.

В муравьиной семье не обнаруживается никакого "мозгового центра", который управлял бы общими усилиями для достижения желаемого результата, будь то починка муравейника, добыча пищи или защита от врагов. Больше того, анатомия отдельного муравья - разведчика, работника или муравьиной матки - не позволяет поместить этот "мозговой центр" в отдельном муравье. Слишком малы физические размеры его нервной системы, и слишком велик объем программ и накопленных поколениями данных, необходимых для управления жизнедеятельностью муравейника.

Можно допустить, что отдельный муравей способен автономно на инстинктивном уровне выполнять небольшой набор "трудовых макроопераций". Это могут быть и трудовые и боевые операции, из которых, как из элементарных кирпичиков, складывается трудовая и боевая жизнь муравейника. Но для жизни в муравьиной семье этого мало.

Для существования в своей среде обитания муравьиной семье необходимо уметь оценивать и собственное состояние, и состояние окружающей среды, уметь переводить эти оценки в конкретные задачи поддержания гомеостаза, устанавливать приоритеты этих задач, следить за их выполнением и в режиме реального времени перестраивать работу в ответ на внешние и внутренние возмущения.

Леви-Брюль, высокомерно высказывавшийся об уме первобытных людей, умевших считать лишь до трёх, незаслуженно называвший его примитивным умом с пралогическим мышлением, должен был признать:"Но разве мы должны допустить, что нельзя достигнуть тех же результатов другим путём, разве невозможно, что примитивный ум имеет свои операции, чтобы достигнуть тех же самых целей, каких мы достигаем нашей нумерацией?".

 

Эту мысль Леви-Брюль не додумал до конца, не сопоставил её с фактами. Иначе он вынужден был бы признать, что первобытный человек одним взглядом определяет, что в загоне 7 свиней. Он не использует цифру 7, но точно знает, что это количество свиней больше, чем, то, которое мы обозначаем цифрой 6, и меньше, чем то, которое мы обозначаем цифрой 8. Современный же европеец, глядя на загон, начнёт, хотя бы мысленно, загибать пальцы:"Одна свинья, две свиньи,... семь свиней". Ну и какой способ определения количества свиней эффективнее, сознательный или бессознательный, интуитивный?