Отсутствие научной однозначности в выборе какой-либо из многих равноправных моделей, описывающих материальные объекты и явления, порождено неоднозначностью математической физики, являющейся точной наукой лишь в условном смысле - если предполагается, что основные её категории интуитивно ясны, понимаются одинаково всеми исследователями и, главное, с приемлемой точностью описывают соответствующие проявления материальной природы. Никаких объективно существующих вне человеческого мышления "истинных моделей" или "сущностей" в материальной природе нет. Даже родная Земля с разных пространственно-временных точек выглядит по-разному.

[447x421]

Г. Лоренц во время очередного драматического поворота мировой физической мысли в 1924 г. в отчаянии говорил:"Сегодня утверждаешь прямо противоположное тому, что говорил вчера; в таком случае вообще нет критерия истины, а следовательно, вообще неизвестно, что значит наука. Я жалею, что не умер пять лет назад, когда этих противоречий не было."

 

Логическая система понятий, составляющая основу любой физической теории, не выводится из опыта посредством индуктивного обобщения, а придумывается учёным в качестве приемлемой физической или математической модели. По этой причине психологи Н.Г. Алексеев и Э.Г. Юдин (1971) более точно называли их моделирующими представлениями.

Сама по себе природа объективно наличествует (слово "существует" слишком антропизировано и нечётко определено, чтобы его применять ко всей природе) независимо от человека и от его мышления, но какова она "на самом деле", нам познать не дано. Сколько бы мы её ни изучали, внешние проявления материальной природы никогда не позволят нам определить: межматериальная среда "пустая" или "твёрдая"?

 

Р.Декарт в своём "Рассуждении о методе" (1637) второе правило сформулировал неосторожно:"делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше её разрешить". Могучий разум и гениальная интуиция Декарта помогали ему расчленять задачи так, чтобы решить именно ту задачу, которую замыслил решить. Менее опытный исследоваель может увлечься недопустимым расчленением и в совокупности решить другую задачу. Лейбниц (1880) предупредил, что "Это правило Декарта малоэффективно, поскольку искусство разделения остаётся не поддающимся истолкованию... Разделяя задачу на части, неопытный решающий может увеличить свои затруднения."

В общем случае к познанию материальной природы это правило не всегда применимо, т.к. она представляет собой целостное безраздельное образование, и её внутренние взаимообусловленности тоже являются целостными феноменами, которые в общем случае невозможно подразделить на привычные человеку различные части природы ("вещи"), независимые гравитационное, электрическое, спин-спиновое и другие взаимодействия между ними, причины, следствия. Рациональное мышление человека (а другого у него нет!) принципиально не приспособлено к научному изучению целостностей. А.Пуанкаре предрекал, что хотя человеку нелегко будет покориться неизбежности вывода о принципиальной непознаваемости для него "истинной сущности вещей", в конце концов этот вывод станет общепризнанным.

 

С.Л. Франк (1937) провёл специальное исследование "непостижимого по существу - того, что выходит за пределы рационального мышления", правда порой приходил в нём к таким ошибочным выводам:"предметное бытие содержит в себе нечто непостижимое и не только непостижимое для нас, но по существу непостижимое." Здесь он не учёл, что "предметное бытие" есть только у рационально мыслящих людей. Остальные известные нам интеллекты воспринимают и постигают материальный мир таким, каков он есть - целостным и не расчленённым на предметы и на происходящие с ними события.

 

Современные учёные сравнивают различные свои модели не по глубине проникновения в "сущность вещей", а по предсказательной силе, по способности с наименьшими погрешностями предвосхитить последствия различных действий. Часть моделей по этому критерию оказываются равнозначными. Так, квантовая механика Гейзенберга и волновая механика Шредингера по математической своей форме и по физической сути совершенно различны. Гейзенберг базировался на некоммутируемых матричных соотношениях, а независимо от него Шредингер создал собственную теорию, основанную на волновой идее де Бройля. Впоследствии оказалось, что обе теории предсказывают одни и те же результаты. То же можно сказать и о моделях Ньютона и Крауфорда.

 

Предсказательная тождественность различных моделей обычно сохраняется лишь в некотором диапазоне внешних условий. Например, в тенденциозном комментарии Симплиция утверждается, будто Аристотель, взвесив пустой и наполненный воздухом мех, получил одинаковый результат. На основании этого комментария Симплиция перипатетики в течение веков учили, что "чистый" воздух ничего не весит. Галилей тремя разными способами показал, что перипатетики были правы с одним единственным уточнением: воздух ничего не весит, находясь в том же воздухе. С таким же успехом они могли прийти к архимедовому выводу, что вода ничего не весит, находясь в такой же воде. Только в 1554 г. Тарталье показал, что "никакое тело не имеет тяжести, находясь само в себе". То же самое может случиться с теориями Гейзенберга и Шредингера.

 

Очень часто нынешняя модель, "объясняющая" некоторое научное открытие, совершенно не совпадает с моделью, которой пользовался автор открытия. Сейчас известное открытие Х.К.Эрстеда трактуется как обнаружение им в 1820 г. магнитного действия электрического тока. Между тем, моделью тока Эрстед не пользовался:"Основной вывод из этих опытов состоит в том, что магнитная стрелка отклоняется... под воздействием вольтаического аппарата". Такое объяснение эффекта представлялось его современникам вполне понятным.

Давно замечено, что в науке всегда остаётся потенциальная возможность опровергнуть самую убедительную и успешно применяемую модель или теорию, но принципиально невозможно доказать, что какая бы то ни была теория "правильная" в абсолютном смысле. В науке нет и не может быть истинной модели или теории. Любая из них является всего лишь основанным на текущих знаниях человечества описанием проявлений некоторой части целостной объективной действительности.

 

Зоммерфельд предполагал, что если бы Кеплер не опирался на неточные результаты наблюдений Тихо де Браге, а имел бы в своём распоряжении данные современной астрономии о движении планет, учитывающие всю сложность их взаимного влияния, то он не смог бы сформулировать свои знаменитые законы эллиптического движения. Неточность исходных данных в таких случаях как бы производит за учёного ту идеализацию, без которой не может быть построена ни одна научная теория. В процессе развития науки одна идеализация заменяется другой, более соответствующей вновь открытым фактам. Физики полушутя пишут, что в конце концов прогресс заключается в том, чтобы заменять явно ошибочные модели на такие, ошибочность которых менее очевидна.

 

Этой особенности научных исследований не знал эксперт патентного бюро А. Эйнштейн. Получив работоспособную модель гравитации (ОТО), он решил, что она отражает то, как происходит "на самом деле", и сильно расстроился, что она оказалась непригодной для описания электромагнитных взаимодействий. Вместо того, чтобы отбросить модель ОТО в тех областях, где она оказалась непригодной, Эйнштейн 30 лет своей жизни потратил на безуспешные попытки разработать "теорию единого поля" и 30 лет не мог заняться никакой другой задачей.

 

В городах России живёт два вида птичек с одинаковым размером головного мозга - воробей и синичка. Воробей, залетев через открытую форточку в комнату и убедившись, что стекло закрытого окна для него непроницаемо, будет до конца биться в стекло. Синичка же, после пары попыток пролететь через стекло, быстро находит форточку. Эйнштейн в науке оказался воробьём.

[640x595]

 

 

В 2015-16 годах идейные последователи Эйнштейна, научные коллаборации LIGO и Virgo, повторили его ошибку: уверовали в универсальность "предметного бытия" математического мира ОТО, в частности, в существование мифических гравитационных волн. Пример двухтысячелетнего существования в умонастроениях значительной части человечества христианской религии демонстрирует, что "предметное бытие" ОТО ещё долго сможет воздействовать на развитие и деградацию земной науки.